Поль Кенни - Молния в виде буквы "Z"
— А не упрощаете ли вы свой рассказ? — скептически заметил он.
— Нет... Так ведь вы должны были увидеться с инспектором Вейном. Он может подтвердить, что...
— Я видел Вейна, — отрезал Чепс, — но он ничего не мог сказать, потому что мертв.
Коплан ошеломленно посмотрел на него.
— Что? — переспросил он. — Мертв?
— А вы не знаете? — с иронией спросил Чепс, прежде чем прикурить.
— Но... когда я ушел, он был жив и здоров, как вы или я! Господи, да что с ним случилось?
— Пуля вышибла ему мозги в той самой гостиной, где, по вашим словам, разговаривали воспитанные люди. Вы присутствовали при этом сведении счетов, мистер Делькруа? Ваш ответ будет иметь для вас огромное значение. Инспектор Баннерс свидетель.
— Сведение счетов? — повторил Коплан. — Между кем и кем?
Он смотрел на своих собеседников непонимающим, изумленным взглядом.
— Значит, вы отрицаете, что были свидетелем убийства? — настаивал Чепс.
— Разумеется, отрицаю! Вы думаете, я мог спокойно вернуться домой, если присутствовал при убийстве инспектора полиции?
— При трех убийствах, — поправил Чепс. — Хозяева дома — мисс Лекстер и мистер Клюг также убиты. Вы продолжаете отрицать?
Коплан поднял брови.
— Послушайте, это невероятно!.. Почему убили этих людей?
Чепс глубоко вздохнул и произнес:
— Мистер Делькруа, вам лучше, чем кому-либо, известно, почему эта вилла стала ареной кровавой разборки! Как давно вы занимаетесь шпионажем в пользу иностранной державы?
В камере повисла гробовая тишина.
Коплан опустил голову и наконец признался:
— Со времени взрыва на Монтебелло.
Чепс и Баннерс не смогли сдержать вздох облегчения. Арестованный все-таки раскололся.
— Расскажите, как вы пришли к предательству, — предложил Чепс, пытаясь подбодрить его.
— О... Раз Вейн мертв, у меня больше нет причин молчать. Но, боюсь, мое заявление сильно запачкает память вашего сотрудника.
Озадаченный таким вступлением, Чепс сказал сухо:
— Прошу вас, излагайте факты.
— Як ним перехожу... я пережил очень мрачные моменты с тех пор, как Вейн явился ко мне отнюдь не в таком качестве, в котором вы его знали. В действительности Вейн был русским резидентом по меньшей мере в Южной Австралии.
Несмотря на свою флегматичность и профессиональный опыт, Чепс вздрогнул.
— Осторожнее, Делькруа. Вы выдвигаете очень серьезное обвинение против служащего Короны, которое задевает и меня лично. Взвешивайте ваши слова.
— Будьте спокойны, я взвешиваю. Но теперь, когда постоянно висевшая надо мной опасность исчезла, я буду защищаться, не щадя никого, в том числе и вас.
Впервые за весь разговор заговорил Баннерс:
— Ваш долг говорить правду, Делькруа. Без ненависти и страха, как того требует закон. Продолжайте.
— Хорошо. Если охранять меня не поручили бы инспектору Вейну, ничего бы не произошло. Он начал меня шантажировать — грозил, что, если я не передам ему секретные сведения, он устроит так, что я окажусь замешанным в грязную историю и меня вышлют из Австралии. Что бы я стал делать без средств, без рекомендаций и с позорным клеймом? Я не смог бы даже вернуться во Францию, где все промышленники захлопнули бы двери перед моим носом. Кроме того, Вейн дал мне понять, что Маркус Фоллс остался глух к его предложениям и это сократило его жизнь...
— Что? — подскочил Чепс. — Это он убил Фоллса?
— Не знаю. Я знаю только одно: вы поручили расследование ему, и оно, будто бы случайно, ни к чему не привело.
Чепс и Баннерс обменялись растерянными взглядами. Им приходилось делать некоторые сопоставления...
В момент убийства Вейн находился в Аделаиде, это он носил на экспертизу пулю, а потом заявил, что она выпущена из оружия, не числящегося в картотеке. Так какую же пулю изучал эксперт?
Кроме того, именно Вейн настаивал на назначении Делькруа. Иностранец более уязвим, чем австралийский гражданин.
— Вы искали убийцу Джефферсона Райса, — продолжал Коплан с горькой улыбкой. — Называю вам его имя: Вейн. К несчастью, он узнал об анонимном звонке, подсказавшем заняться Райсом.
— Но откуда вы знаете о звонке? — спросил ошеломленный Чепс.
— Очень просто. Это я звонил.
Оба детектива выглядели совершенно ошарашенными.
— А зачем вы позвонили? — спросил Баннерс.
— Я сделал все, что мог, чтобы микрофильм, который передал Райсу за полчаса до того, не покинул австралийскую землю. Райс работал на Вейна. Поскольку он был офицером полиции, а я не имел никаких доказательств, я попытался спровоцировать арест связника. Допрос Райса мог навсегда освободить меня от шантажиста.
Баннерс энергично почесал голову. Дело обещало стать громким скандалом, задевающим спецотдел...
Чепс ломал себе мозги, ища слабое место в невероятных признаниях арестованного. Вдруг ему показалось, что он его нашел.
— Секунду, — сказал он. — Вы рассказываете массу вещей, одна поразительнее другой, но не приводите никаких доказательств.
— Искать их не мое дело, — ответил Коплан. — Вы меня арестовали и должны доказывать мою виновность. А я могу только доказывать, что невиновен. Могу по-дружески посоветовать подвергнуть экспертизе пистолет инспектора Вейна. Проверьте, не из него ли были выпущены пули, убившие Фоллса и Райса, если, конечно, он не успел подменить его другим. Сделайте обыск в его квартире.
Не может быть, чтобы там не оказалось никаких доказательств.
— Я сам проведу этот обыск, — решительно заявил Чепс. — Но тем не менее загадка трагедии на вилле остается нерешенной.
— Да? — спросил Коплан. — Разве недостаточно факта, что он забрал у Энн Лекстер некие фотографии? Это мне кажется весьма веским мотивом. По-моему, он шантажировал эту девушку и Клюга.
— Хм... Я проверю, подтверждает ли положение тел эту гипотезу, — буркнул Чепс, не вполне уверенный. — И тем не менее, мистер Делькруа, вы все же выкрали документы, имеющие значение для обороны Содружества... Вы сами в этом признались.
— Простите, инспектор, но вы ошибаетесь. Я признался, что передал Джефферсону Райсу микрофильм, а были ли на пленке секретные сведения или нет — вопрос другой.
Чепс и Баннерс насупились. Этот невозмутимо спокойный инженер отбивал все удары.
— Что конкретно вы имеете в виду? — подозрительно спросил старший инспектор.
— Что я передал Райсу ложные сведения, только и всего. Сплав, состав и характеристики которого я сообщил, не имеет ничего общего с характеристиками металла, из которого сделан тампер... Но в тот день, когда Москва сообщила бы Вейну, что за снимки он переслал в СССР (если бы они дошли туда), моя жизнь повисла бы на ниточке.
Чепс сдался.
— Мне потребуется несколько дней, чтобы разобраться, — озабоченно пробормотал он. — Пойдемте, Баннерс, у нас полно работы.
Никогда еще за все время работы в контрразведке он не имел столько неприятностей.
У Чепса было тяжело на сердце. Мир встал с ног на голову. Подозреваемый рассказывал фантастическую шпионскую историю и обвинял детектива спецотдела! Всякое бывало, но такого...
Однако инспектор с примерной добросовестностью и настойчивостью приступил к систематической проверке заявлений арестованного.
Он выслушал заявление Жинетт Мишель — естественно, оно полностью подтвердило версию Делькруа.
В квартире Вейна нашли не только две отстрелянные пули, выпущенные из его табельного оружия, но и микрофильм. Пленку отправили в «Гоулер Стил», и Кемпси после анализа твердо заявил, что на ней нет ни одной точной характеристики сплава тампера.
Чепс снова подверг плотному допросу Ханну Уоллис, даже обвинив ее в небрежном исполнении своих обязанностей, но девушка только повторяла, что не замечала в поведении инженера ничего подозрительного.
Тогда Чепс занялся самокритикой. Он сам почти слепо доверял Вейну, доверял настолько, что, уступая настойчивым просьбам своего помощника, не попросил Вилли Клюга и Энн Лекстер очистить австралийскую территорию. Теперь эти агенты ЦРУ лежали в морге, что было для них во много раз хуже, а Чепсу придется давать весьма деликатные объяснения.
После долгих размышлений старший инспектор Рой Чепс принял решение освободить инженера Делькруа. Иммигрант заслуживал благодарности, если не поздравлений. Попав в безвыходное положение, он действовал со здравым смыслом и хладнокровием, удивительными у непрофессионала.
* * *
Три дня спустя в аэропорту Аделаиды приземлился лайнер авиакомпании БОАК, прилетевший из Европы. Среди его пассажиров находился французский гражданин Жюль Морей, предприниматель.
Он остановился в «Грехэм-отеле» на Кинг Уильям-стрит. Прежде чем заняться своими делами, он побродил по городу как турист и узнал, что в Аделаиде существует франко-австралийский культурный центр.
Посетив центр, на втором этаже здания он встретил очаровательную молодую женщину с несколько осунувшимся лицом. Морей узнал у нее часы работы библиотеки и условия записи, однако не взял ни одной книги.
