Лучезар Станчев - Неверный шаг
Выгленов набрал номер управления и попросил своих сотрудников проверить, остановился ли, в данной гостинице представитель западной фирмы Эрих Брюмберг. Спустя некоторое время ему сообщили, что такое лицо там не проживает, и дали список гостей — представителей западных фирм. В списке Чавдару бросилось в глаза имя Ганса Шульце.
— Товарищ Йотов! Мне необходима ваша помощь. Завтра попрошу вас быть готовым в семь утра — мы вместе поедем в управление.
Пообещав быть готовым к назначенному часу, Йотов распрощался и ушел. На лестнице он столкнулся с Евгением.
— Отец, здравствуй. Мы только что вернулись. Мне нужно повидать товарища Выгленова по очень важному делу. Ты иди, я скоро вернусь...
Увидев на пороге Евгения, Чавдар удивился: его посещения он никак не ожидал.
— Товарищ Выгленов, — сбивчиво заговорил Евгений, — мне очень нужно вам рассказать... Понимаете, дело в том, что я встречаюсь с девушкой, отчим которой — зубной врач... И у них происходят странные вещи... — И Евгений рассказал о взаимоотношениях Койчева с Ружей, о том, как ужасно он ее третирует, хотя все имущество получил благодаря ее матери... А теперь и на дачу не дает даже шагу ступить.
— Подожди, подожди, давай все по порядку, — прервал его Чавдар. — Как его зовут?
— Койчев. Понимаете, он не разрешает дочери приезжать на дачу, потому что там якобы живет его садовник.
И Евгений поведал о том, что он невольно услышал в квартире Койчева.
— Так и сказал: «Накличешь ты беду на мою голову»? — в задумчивости спросил Чавдар.
— Да, именно эти слова... Его дочь возвращается в Софию сегодня вечером. Наши о ней ничего не знают... Товарищ Выгленов, вы не могли бы поговорить моим с отцом о Руже? Я ведь нашел себе работу... Проектировщиком в бюро...
Чавдар помолчал, думая о чем-то, потом вдруг сказал:
— Знаешь что, ты бы мог встретить свою девушку? Попроси ее взять вторые ключи от дачи. Мне они понадобятся не больше, чем на два часа. Но никому ни слова!
— В таком случае, мне пора: поезд прибывает через полчаса...
После ухода Евгения Чавдару сообщили по телефону, что посетители Койчева вышли из его квартиры. Фотограф вышел первым и сразу отправился домой, а второй уехал за город...
Выгленов распорядился не спускать глаз с обоих всю ночь...
36
Вернувшись домой, Маргарита начала действовать, не теряя ни минуты. Она потребовала, чтобы Трифон перенес пишущую машинку в спальню, и села писать заявление в университет с просьбой пересмотреть экзаменационную работу Евгения. Напрасно Йотов убеждал ее, что все это бесполезно.
— Ах, Трифон, ты тоже виноват! Сколько раз тебе говорила, что мальчику необходим репетитор, который подготовил бы его в университет...
— Как будто ты не знаешь, что он ни в какую не соглашался заниматься с репетитором! Говорил, что может сам подготовиться...
— Но ты — отец, и ты должен был настоять...
— После драки кулаками не машут. Давай лучше решим, что нам теперь делать...
— Напишем заявление и в министерство. Как это так — Златко принят, а Евгений нет? На каком основании?..
Поздно вечером заявления были готовы. Трифон переписал их набело, а потом они долго не могли уснуть, погруженные в невеселые мысли...
Утром Йотов отправился к Чавдару. Затем от него он пошел в министерство и университет, чтобы отнести заявления. Теперь оставалось только ждать...
На следующий день в полдень всей семьей выехали в Заножене. Машину вел Евгений. Трифон Йотов молча сидел на переднем сиденье рядом с сыном.
Маргарита тоже думала о чем-то своем. Зато Румен и Эжен болтали без умолку: несмотря на разницу в возрасте, они очень быстро нашли общий язык.
Проехав половину пути, решили остановиться у придорожного ресторанчика, чтобы перекусить. Заказали жареные колбаски — это блюдо очень нравилось Эжену. Немного отдохнув, тронулись дальше.
После Петроханского водохранилища начался спуск. Дорога вилась по северному склону Стара-Планины. Кругом стеной стояли вековые деревья. Румен пошутил:
— Эжен, мы почти достигли департамента де Заножене́!
Маргарита строго одернула его, велев не паясничать, а лучше достать карту и показать местонахождение Заножене.
— Расскажи лучше о Сентябрьском восстании 1923 года. Эжену это будет интересно...
— Хорошо, мам, ты только не сердись... Я же шучу.
И Румен с жаром принялся описывать героическую эпопею первого в мире антифашистского восстания.
— Значит, ваша, то есть наша Болгария славится не только своими курортами на Черном море!
— Да, не только! И вообще, мы скоро обгоним Францию!
Румен явно задирался, но Эжен не обиделся.
— А почему бы и нет. Раз у вас так много красивых курортов, и индустрия развивается такими быстрыми темпами — В следующий раз я возьму с собой маму... Пусть она убедится в том, что социализм не «черный», а «золотой»!
— Молодец! Ты — прирожденный агитатор! — засмеялся Румен. — Надо порекомендовать тебя в комсомол!
В Берковице все вышли немного поразмяться. Городок так понравился Эжену, что все решили остановиться здесь на обратном пути. Поднялись на холм, откуда открывался очень красивый вид. Эжену вдруг захотелось, чтобы Франсуаза стояла рядом с ним... Осмотрели остатки крепости. Трифон Йотов рассказал, как в 1923 году восставшие захватили солдатские казармы.
— Я читал поэму Гео Милева «Сентябрь»... на французском... Теперь смогу прочесть ее в оригинале, — заметил Эжен. — Мне ее подарил Румен...
Йотов давно не бывал в родных краях. За последние годы все вокруг несказанно изменилось, похорошело. К селу теперь вело широкое асфальтовое шоссе. Они выехали в Заножене и остановились у Старой реки, напротив водяной мельницы. Мельница была давно заброшена, но выглядела живописно на фоне гористого пейзажа. Отчий дом Трифона Йотова был совсем рядом. Сердце его сильно забилось. На миг он позабыл обо всех обидах и огорчениях, будто снова вернулся в далекое детство: вот, прыгая с камня на камень, он перебирается через бурную речку, ему очень весело и одновременно страшно смотреть вниз... А вот он шарит руками под камнями, пытаясь поймать рака... Как давно все это было! Интересно, дома ли отец? В молодости он работал писарем в Берковице, но после Сентябрьского восстания фашисты вышвырнули его на улицу как неблагонадежного. Он вернулся в село, женился, вырастил двоих сыновей... После смерти жены дедушка Йото жил бобылем. Сколько Трифон ни звал его в Софию, он так и не решился приехать — не хотел беспокоить сына и невестку... Хорошо хоть Трифон иногда наезжает с семьей проведать старика, второй, Васил, как уехал, так и пропал в своем Париже.
Толкнув калитку, они очутились в ухоженном саду. К дому вела вымощенная плитами дорожка. Эта романтическая сельская обстановка привела Эжена в неописуемый восторг. Он в упоении слушал шум бурной речки, щебетанье ласточек, любовался начавшим уже желтеть буковым лесом, что стоял за рекой подобно прекрасной декорации..
Дедушки Йото в доме не оказалось. Они отыскали его в огороде. Старик сидел на низенькой трехногой скамеечке и окучивал кусты помидоров, увешанные красными сочными плодами. Увидев гостей, дедушки Йото разволновался.
— Трифон, что же так, неожиданно... А это кто с вами?
Когда старику сказали, что привезли к нему парижского внука, он чуть не заплакал.
— Значит, и ты тоже — Евгений... Писал мне твой отец, да я уж, внучек, и не чаял тебя увидеть. Ты передай отцу, что негоже так... Скоро уж сорок лет минует, как он уехал в эту вашу Францию, чтоб ей пусто было, и ни разу не побывал на родной земле... Женился, сына растит... Неужто ему не хочется повидать родные места, неужто не жаль родины?!
— Дедушка, я непременно ему все передам...
— Хорошо хоть болгарскому языку тебя выучил... А я уж было подумал, что он там совсем офранцузился. Видно и впрямь, кровь-то людская — не водица, завсегда в человеке говорит...
— Дедушка, ты знаешь, я здесь впервые почувствовал, что во мне тоже течет болгарская кровь...
— Значит так, Эжен, французский паспорт мы у тебя изымем, а взамен получишь болгарский, понял? — подскочил со смехом Румен.
— Понял и говорю: согласен! — сказал Эжен ко всеобщему удовольствию.
— Что же мы стоим, пошлине дом... — спохватился дедушка Йото.
В домике все сияло чистотой. Деревянные полы были застланы пестрыми домоткаными дорожками. На полке у очага выстроились кастрюли да котелки, начищенные так, что солнце отражалось в их блестящих боках. Как оказалось, младшая сестра дедушки Йото присматривает за ним — прибирается в доме, готовит и стирает. Пока гости рассаживались за столом, старик принес из огорода корзину, доверху наполненную спелыми помидорами. Он развел огонь в очаге, велел Румену принести из сеней лукошко с яйцами и принялся готовить огромную яичницу.
— Дед, что ты делаешь! — ужаснулся Румен. — Можно подумать, что целая рота солдат собирается обедать.
