Шандор Радо - Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика

На советско-германском фронте в эти летние месяцы обстановка, как известно, складывалась весьма неблагоприятно. Под натиском превосходящих сил врага не успевшая отмобилизоваться Красная Армия отходила с тяжелыми боями на восток, перемалывая в условиях вынужденной обороны немецкие дивизии. В июле и августе противник захватил Молдавию, Белоруссию, Прибалтику, значительную территорию Украины, часть Карело-Финской ССР. Ожесточенные сражения шли на дальних подступах к Ленинграду, в районах Смоленска, Брянска, Днепропетровска и Херсона. Героически сопротивлялась, отвлекая на себя почти всю румынскую армию, блокированная с суши Одесса. Враг нес огромные потери, но, владея стратегической инициативой, продолжал рваться вперед. Гитлеровский генералитет мечтал завершить «восточный поход» за несколько недель.

В своих далеко идущих замыслах правители третьего рейха рассчитывали на помощь своего сильного союзника — Японии. Она могла бы сковать на Дальнем Востоке крупные силы советских войск и тем самым значительно облегчить вермахту достижение поставленных целей. Расположенная в Маньчжурии Квантунская армия представляла серьезную угрозу у границ Советской страны.

Хотя между СССР и Японией существовало соглашение о ненападении, было чрезвычайно важно выяснить подлинные намерения правительства этой агрессивной державы. Нам удалось кое-что узнать в бернских дипломатических кругах. В августе Центр получил радиограмму такого содержания:

Японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронтах.

Как известно, более детальную информацию передал работавший в то время в Японии замечательный советский разведчик Рихард Зорге. Благодаря его сведениям командование Красной Армии смогло без особых опасений перебросить с Дальнего Востока на запад несколько кадровых дивизий, оказавших помощь в отражении немецкого удара на Москву.

В тяжелых условиях первого периода войны мы почти ежедневно получали запросы Центра. Женевская и лозаннская станции по ночам, а порой и в дневное время выходили в эфир, сообщая собранные нашей группой сведения.

Сейчас главным действующим немецким оперативным планом является план № 1; цель — Москва. Операции на флангах носят отвлекающий характер. Центр тяжести на центральном фронте.

В Германии формируются 28 новых дивизий, которые должны быть готовы к сентябрю.

Немцы планируют отрезать пути сообщения СССР с Англией и Америкой захватом Мурманска и намерены сковать импорт из США через Владивосток путем давления на Японию.

Это лишь часть сведений, полученных и посланных нами в первые месяцы войны против нацистской Германии.

Несмотря на огромное расстояние между Швейцарией и Москвой, связь работала хорошо. Мощная радиостанция Центра отчетливо прослушивалась нашими радистами. В свою очередь, опытные операторы Центра, уже привыкшие к «почеркам» Джима, Эдуарда и Мауд, быстро отыскивали их позывные среди хаоса звуков в эфире.

В ДНИ БИТВЫ ЗА МОСКВУ

Обстановка на советско-германском фронте продолжала ухудшаться. Вермахт, имея по-прежнему большой перевес в численности личного состава и в основных видах вооружения, держал в своих руках стратегическую инициативу. 10 августа мы получили от одного из источников и отправили в Центр сообщение о том, что немецкое верховное командование намеревается продвинуть крупные силы на Москву через Брянск. Как пишет Пауль Карел (псевдоним Пауля Шмидта, бывшего начальника отдела печати Риббентропа) в своей книге «Предприятие Барбаросса», эта наша информация была правильна — действительно таков был замысел германского генерального штаба сухопутных сил.

Однако боевые действия развивались совсем не так, как планировали стратеги из гитлеровского генерального штаба. К сентябрю линия фронта на решающих участках временно стабилизировалась. В ожесточенных оборонительных сражениях советские войска сорвали расчеты вражеского командования на блицкриг. Уже осенью 1941 года стало очевидно, что этот разрекламированный нацистской пропагандой план потерпел крах.

Противник тем не менее стремился во что бы то ни стало победоносно завершить войну до наступления зимы.

Несмотря на огромные потери в людях и технике в летних боях, ему удалось, перегруппировав войска и подтянув резервы с Запада, создать большой перевес в силах на решающих участках фронта. 30 сентября мощная группа армий «Центр» начала решительное наступление на Москву. В середине октября моторизованные и танковые дивизии врага прорвали в ряде мест оборону советских войск и оказались неподалеку от столицы. Бои достигли исключительного накала.

Мы в Швейцарии с большой тревогой следили за ходом героической обороны советской столицы. Немецкие радиостанции каждый день с хвастливой самоуверенностью сообщали, что судьба Москвы решена, что не сегодня-завтра солдаты фюрера вступят победителями на ее улицы и площади.

Но голос московского диктора, передающего сводки Совинформбюро, оставался по-прежнему спокойным. Мы верили, что защитники Москвы выстоят, хотя положение, конечно, было очень серьезным.

Швейцарская группа продолжала делать свое дело. Радиостанции в Женеве и Лозанне держали устойчивую связь с Центром. Джим, Эдуард и Мауд работали с предельной нагрузкой, передавая добытую информацию. По тем данным, которые я получал, вырисовывались лишь отдельные штрихи главного удара гитлеровских войск. Надо было постараться раздобыть как можно больше сведений об оперативных планах врага, резервах, которыми он располагает, передислокации войск и потерях в результате ожесточенных боев на подступах к Москве. Центр настойчиво требовал достоверных данных любой ценой.

Я дал указание Пакбо и Сиси, чтобы их люди ускорили сбор информации, а также продолжали поиски новых источников. В октябре Пакбо сообщил, что нашел весьма полезного человека, который готов работать с нами. Им был давний знакомый нашего сотрудника Зальтера. В переписке с Центром я называл его Лонгом.

Как и Зальтер, Лонг был профессиональным разведчиком. Если первый прежде официально подвизался на дипломатическом поприще, то второй сочетал свою разведывательную деятельность с журналистикой. Офицер, кавалер ордена Почетного легиона, опытный агент 2-го бюро французского генштаба, Лонг до войны работал в Берлине в качестве корреспондента ряда влиятельных французских газет. В 1940 году, после поражения Франции, он, не желая сотрудничать с петеновцами, эмигрировал в Швейцарию и примкнул к сторонникам де Голля.

Теперь, живя в Берне, Лонг работал в интересах Национального комитета «Свободная Франция», который находился в Лондоне. Как известно, Советское правительство выразило готовность оказать французским патриотам всестороннюю помощь и официально признало Национальный комитет «Свободная Франция» вскоре после того, как генерал де Голль заявил 24 июня 1941 года, что «французский народ поддерживает русский народ в борьбе против Германии…».

Между Советским Союзом и движением «Свободная Франция» сложился, по существу, военный союз. И нет ничего удивительного в том, что опытный французский разведчик охотно согласился сотрудничать с нами. В данном случае роль «двойника» не выглядела предательством. Наоборот, она была достойной, поскольку служила общему благородному делу разгрома сил фашизма в Европе.

Лонг, как и Зальтер, пошел на этот шаг из патриотических побуждений. Вполне возможно, что предварительно они получили одобрение своего руководства, подобно тому как наш Центр дал мне согласие на привлечение к работе этих людей. Впоследствии Директор несколько раз в радиограммах благодарил нас за ценные сведения, добытые французскими разведчиками.

И Зальтер и Лонг отлично сознавали, что освобождение их родины возможно лишь при условии полной победы Красной Армии над гитлеровскими ордами. И они работали добросовестно, с большой эффективностью.

Умный, талантливый разведчик Лонг располагал в самых различных общественных кругах обширными и чрезвычайно ценными для нашего дела связями, над которыми он много потрудился еще в довоенную пору. Лонг имел и ряд новых источников информации. Он установил тесный контакт со швейцарской разведкой, у него были связи в немецких буржуазно-эмигрантских кругах, а также в Берлине. Важные сведения получал он и через тайных сторонников генерала де Голля, работающих в органах французского правительства в Виши.