Дональд Гамильтон - Устрашители
Китти разволновалась не на шутку. Покорный слуга поспешил вставить:
— А ты возложила на хрупкие рамена священное дело мести и принесла обет целомудрия: не возлягу с мужчиной, доколе злопакостная ПНП не искоренится навеки!
Китти вспыхнула, хотела разозлиться, но лишь вяло усмехнулась:
— Нехорошо ерничать, если собеседник душу раскрыть готов. Не было никаких средневековых обетов. Просто не хотелось якшаться ни с кем иным... Но ты в итоге оказался гораздо лучше... и человечнее, чем я... предполагала.
— Ты говорила кому-нибудь, что муж перед гибелью проболтался?
Китти помотала головой.
— Нет! Кроме, разумеется, Майка Росса. Ему изложила все, но гораздо позже. А после взрыва изображала наивную дуру, ничегошеньки не знавшую и знать не могшую. Надеялась, что рано или поздно кто-либо из членов ПНП захочет убедиться в этом и встретится со мною. Только специально встречаться было незачем. Джоан Маркет и я оказались в одинаковом положении, виделись чуть ли не ежедневно.
— То есть?
— Власти выяснили, что двое убитых были одновременно и виновниками взрыва. Членами террористической организации, пресловутой ПНП. Вдов немедленно подвергли хитроумным допросам, определили под следствие, и мы с Джоан провели немало времени бок о бок, сидя в темных коридорах и мрачных кабинетах.
— Как ты уговорила Джоан зачислить тебя в Партию народного протеста?
— Скорее, наоборот: Джоан уговорила меня, — усмехнулась Китти. — Я, конечно, весьма облегчила ей задачу, поливая словесными помоями вшивое правительство и бесчеловечную систему. Полиция от нас ничего любопытного не добилась и отпустила восвояси. Джоан предложила отметить радостное событие, повела в какой-то поганый притон, где от марихуаны продохнуть невозможно было. И сделала великое торжественное признание. При этом пристально следила: изумлюсь ли я надлежащим образом? Я изумилась, и Джоан осталась премного довольна. Пришлось вознегодовать, потом утихомириться, расплакаться. «Это война, — сказала Джоан, — и мужья наши сражались плечом к плечу. Плечом к плечу они погибли». Не хочу ли я почтить память Роджера, заняв его место в славных рядах? Я подумала и ответила пылким согласием.
Китти скривилась.
— Главной трудностью было скрывать, что я знаю, кто именно разнес моего героя мужа на мелкие клочья, дабы рот навеки заткнуть!
— Как объяснила Джоан гибель собственного супруга?
— Несчастным случаем. Дэн Маркет соорудил бомбу сам и чуток просчитался. Конечно, просчитался, верю! Взрыв раздался прежде, чем он успел выдумать или подыскать убедительный предлог, ускользнуть и спрятаться за безопасным углом. Об этом Джоан, сам понимаешь, умолчала...
— И дальше?
— Дальше миновало известное время, и я стала опасаться, что рано или поздно, доверием не пользуясь, разделю судьбу Роджера. Подумала, решилась, позвонила в полицию, повидала Майка Росса. Очень осторожно и скрытно. Росс велел вести себя, как ни в чем не бывало, и обещал надежную защиту. О прочем уже знаешь.
— М-м-м, более-менее... А кем, скажи на милость, числится Майкл Росс?
— Он большая величина, следователь по особым делам, хотя представляется обыкновенным полицейским.
Китти поколебалась.
— И настоящее имя не Майкл, а Мишель. У него, кажется, отец-шотландец и мать-француженка. Но я в это не верю: чересчур видна индейская кровь. Лицо приметил?
— Еще бы.
— Ну и пускай индеец — не все ли равно?
— Совершенно все равно. Только, по-моему, королевская конная воевала с краснокожими не на жизнь, а на смерть. Объяснялись чуть ли не исключительно посредством пуль, клинков и томагавков... Сумасшедший мир полетел вверх тормашками. Индеец состоит в КККП старшим следователем! Кофе остался?
* * *Я следил, как возвращается Китти, следил с огромным удовольствием и от души желал бы продлить его на долгое, долгое время. С самого начала покорный слуга недооценивал эту женщину. И хорошенькая, и хрупкая, и кокетливая, она без колебаний пристрелила чудовищную Элси Сомерсет по соображениям личной и глубоко оправданной мести. Смотрела, как убиваю охранника я сам, и помогла спрятать мертвеца, который даже не успел остыть. Учинила накануне истинную оргию, где не было ни единого запрещенного приема.
Да, изнеженной, цивилизованной, кисейной барышней Китти не была, хоть и выглядела таковой. Но с моим-то характером и прошлым, на кой ляд нужны кисейные цивилизованные барышни? Вот настоящая женщина, живое существо, а не бескровный манекен.
Усевшись напротив, Китти уставилась на меня с выражением весьма загадочным.
— Поставила кофейник для Росса, — произнесла она внезапно. — Парень явится с минуты на минуту. И когда явится, давай... давай скажем, что выходим из игры. Хорошо, Поль? Мы устали, мы издергались, мы по горло сыты всей этой дребеденью!
— А дальше? — спросил я, не понимая ни аза. Китти с расстановкой продолжила:
— Дурацкий вопрос, милый мой. А ты ведь вовсе не дурак... Разве что иногда им кажешься...
Покорный слуга смотрел на женщину во все глаза. Ошибиться было невозможно, а поверить — затруднительно.
— Куда, — спросил я плаксивым голосом, — подевались добрые старые викторианские барышни: кисейные, хрупкие, смиренно дожидавшиеся, пока мужчина сделает официальное предложение руки и сердца?
Без малейшего намека на улыбку восхитительная Китти сказала:
— Старыми девами стали. Потягивают потихоньку шерри, полегоньку хнычут в носовые платочки, вспоминая обаятельных и красивых джентльменов, которым постеснялись вовремя состроить глазки... Она выдержала кратчайшую паузу.
— Ты впрямь собирался предложить руку?..
— И даже сердце. Но будьте благоразумны, сударыня. Одного субъекта, запятнанного людскою кровью — пускай не запятнанного, признаю, но сражавшегося плечом к плечу с кровожадными параноиками, — вы потеряли. Неужто вам требуется новый, рядом с коим старый мог бы, по всему судя, невинным агнцем показаться?
— Не забывай, милый, что я сама... вступила в клуб для избранных, — парировала Китти. — После вчерашнего вечера не пристало мне привередничать... Роджер может покоиться с миром. Я отомстила, способствовала разгрому поганой шайки. Но больше не хочу играть в сыщиков-разбойников. Не желаю. Росс и компания отныне действуют самостоятельно, это их кусок хлеба, им за это платят. А я на жалованье не состою.
— Эгей! — всполошился покорный слуга: — Я состою! По крайности, полагаю, что правительство Соединенных Штатов определило Мэттью Хелму некий денежный оклад, хотя и не помню, когда получал последний чек.
— Иногда люди оставляют службу, даже государственную, даже секретную, — тихо отозвалась Китти. Я промолчал, и она поспешно добавила: — Только Бога ради не подумай, будто намереваюсь вымогать и шантажировать! Ни за что на свете не отниму у любимого человека работы, которой он дорожит! Но дорожишь ли ты своей? Пусть позабывший о прошлом господин Хелм и остается в прошлом! Сделайся Полем Мэдденом! Фотографируй животных. Женись на женщине, готовой для те...
Раздался резкий стук в кухонную дверь. Китти умолкла, повелительный стук послышался вновь.
— Пожалуйста, впусти окаянного ирокеза, — вздохнула Китти. — А бледнолицая приберет со стола.
Глава 16
— Я изначально был против, — сообщил Росс.
Индейской крови у парня и впрямь была немалая толика. Широкое, очень смуглое лицо, выдающиеся скулы, огромный орлиный нос. Чрезвычайно жаль.
В дополнение к застарелой, по неведомым пока причинам возникшей неприязни, меж нами возносился еще и расовый барьер. Это не значило что я чем-то лучше, или он в чем-то превосходит покорного слугу — но в наши дурацкие дни, когда различиям уделяют несравненно больше внимания, нежели сходству, разуметь друг друга окажется тяжеловато. Даже при большом усердии.
— Обязан уведомить: я не пощадил усилий, пытаясь отвратить подобное... вмешательство.
— То есть вы изначально были против моего приезда в Канаду и лезли вон из кожи, дабы помешать правительственному агенту США вмешиваться... Во что же именно?
Росс вознамерился было ответить, но вошла Китти, доставившая на подносе три чистые чашки, блюдца, ложечки, сахарницу и, разумеется, кофейник. Воспитанный канадец поднялся. Я, как и подобало бледнолицему хаму, продолжал восседать на кушетке. Минуту спустя Китти примостилась рядом.
— Итак, мистер Росс, вы усиленно возражали, узнав, что Вашингтон высылает не кого-нибудь, а меня. Почему?
Он приподнял брови, но тотчас же сообразил: у собеседника довольно жестокая амнезия.
— Хорошо, — сказал Майк, — выкладываю карты на стол и перечисляю причины. Вы уже бывали в Канаде, бывали дважды — по крайней мере, нам известно лишь о двух визитах. Заметать следы последнего посещения, коим господин Хелм удостоил эту страну, выпало мне, и случилось это шесть или семь лет назад.
