Чингиз Абдуллаев - Тень Ирода
— Да, конечно, — отозвался Виноградов. На третьем листе была фамилия, которая заставила Славина на миг даже оглянуться. Он испугался, что, кроме него, эту фамилию узнает и следователь. На бумаге стояло: «Матвей Рогожин». Это был один из старших офицеров особой инспекции ФСБ. Они однажды встречались, и он помнил это имя. Рогожин обычно занимался работой с агентами. Он давно работал в контрразведке, еще с восемьдесят второго года. Кроме Славина, эту фамилию мог знать и Орловский. Подполковник, взглянув на лист, молча передал его Виноградову. Тот поднял голову.
— Переписать? — спросил ничего не подозревавший Дима.
— Да — Он все-таки надеялся, что Орловский не посмотрит. Но майор был настырный и упрямый. Он наклонился над бумагой, прочел имя и, подняв голову ошеломленно посмотрел на Славина. Видимо, что-то во взгляде подполковника сказало ему, что нужно молчать. И он не стал задавать никаких вопросов. А следователь громко прочел неизвестное для него имя.
— Рогожин. Матвей Рогожин. Наверно, тоже бандюга, какой-нибудь из его сообщников.
Рядом с фамилией Рогожина не было никаких цифр и слов. Просто одна его фамилия, и больше ничего.
И, наконец, на четвертом листке бумаги был еще целый ряд фамилий. Видимо, Лысый перед смертью хотел застраховаться и решил таким необычным образом иметь для себя нечто вроде страховочного полиса.
С дачи они уезжали в первом часу ночи. В машине Агаева сотрудники ФСБ сидели молча. Виноградов устроился рядом с Гамзой впереди, а Орловский и Славин на заднем сиденье.
— Вы вспомнили, кто это был? — тихо спросил Орловский у подполковника. — Не беспокойтесь. У меня в кармане скеллер. Я взял на всякий случай один с собой. Нас не подслушают.
— Конечно, вспомнил, — так же тихо ответил Славин. — Я давно его знаю. Он всегда занимается агентурными разработками подобных типов. Видимо, данные о том, что Лысый был информатором бывшего КГБ, соответствуют действительности. Меня больше интересуют другие две фамилии. Почему они тоже выделены на отдельном листке? И что это за цифры Двадцать тысяч долларов, я понял по значку на них И слово «возвращены» понятно. Но что означают эти цифры? Пять и восемь. Что они означают? На четвертом листке фамилии других людей и тоже цифры — двадцать три, двадцать семь. Или это тоже деньги?
— Может, числа? — спросил услышавший их слова Виноградов.
— Какие числа? — не понял сразу Славин.
— Ну, числа месяца, — сказал Дима. И подполковник вдруг закричал:
— Стой, что ты сказал?
— Числа месяца, — повторил смущенно Виноградов.
— Дай мне копии этих листов, — попросил Славин и, вырвав их из рук старшего лейтенанта, возбужденно сказал: — Конечно, числа. Пятого числа произошел взрыв напротив «ОСТ-БАНКА». Восьмого взрыв был в метро. И оба раза деньги возвращены. Значит, этих парней уже нет в живых. А почему их нет в живых?
— Они участвовали в этих акциях, — предположил Орловский. — И потом их убирали. Поэтому написано, что деньги «возвращены».
— Точно, — Славин посмотрел на другую копию. — Семен Исаев. Двадцать третье число. Значит, мы можем знать, кто положит следующее взрывное устройство и когда. Черт возьми. Неужели все это правда?
— Куда едем? — спросил Агаев.
— К Рогожину, — подал голос Орловский. — Прямо сейчас. У нас в запасе всего несколько дней.
— Верно, — согласился Славин. — Ты помнишь его домашний адрес?
— Нет, но можно узнать. Это не проблема. Он работал с нашим Мишей, с которым очень дружил. Остановите, я сейчас позвоню, — предложил Орловский. Он вернулся через пять минут.
— Поехали на Авиамоторную, — сказал, усаживаясь в машину. — Я же знал, что Мишка вспомнигего адрес.
Славин молчал. После стольких дней безуспешных поисков им наконец повезло. Удалось выйти на конкретных людей. И теперь он молчал, боясь сглазить удачу.
Через полчаса они были на месте. Орловский решил идти сам, но Славин возразил. Он лучше знал Рогожина и решил переговорить с Матвеем лично. Правда, был уже второй час ночи, и для этого требовалось еще и фантастическое нахальство.
Он вышел из машины, и Орловский протянул ему что-то из окна. Славин взял и только тогда понял, что это был скеллер.
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Славин позвонил. Никто не ответил. Он позвонил второй раз, и наконец за дверью послышалось недовольное ворчание::
— Кто там? — Это был Рогожин.
— Матвей, это я, Славин. Владимир Славин, — . громко сказал подполковник, видя, что хозяин квартиры смотрит на него в глазок. — У меня к тебе важное дело.
Дверь открылась.
— С ума сошел? — спросил Рогожин. — Уже второй час ночи. Все давно спят.
— Извини, Матвей, — тихо сказал Славин, — но у меня очень важное дело.
— Ну, проходи, — посторонился Рогожин, — раз такое важное. Только иди на кухню.
Подполковник прошел на кухню. Сел на узкий стул. Следом вошел хозяин квартиры. Он был по-прежнему в трусах и майке.
— Ну, говори, что случилось, — сказал Матвей, усаживаясь напротив.
— Матвей, — серьезно начал Славин, — у меня к тебе очень важное дело. Исключительно важное, иначе я не стал бы тебя беспокоить так поздно ночью. Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
— А без предисловий нельзя? — спросил Рогожин. — Спать ведь хочу.
— Ты знал Игоря Лысого?
— Почему знал? Его убили, что ли?
— Да, застрелили вместе с телохранителями.
— Доигрался, подлец, — присвистнул Рогожин. — Ну, туда ему и дорога. Я его много раз предупреждал.
— Когда ты с ним виделся в последний раз?
— Это так важно для тебя?
— Очень.
— Месяца два назад, — признался Рогожин.
— Он же был тогда в розыске, — не поверил услышанному Славин.
— Ну и что? Можно подумать, ты впервые об этом слышишь. У нас таких случаев сколько угодно. Милиция ищет по своим каналам, а мы работаем по своим.
— О чем вы с ним говорили?
— Этого я тебе не скажу. Извини, старик, сам должен понимать. Разговоры с агентом пересказу не подлежат!
— Говори! — закричал Славин.
— Чего ты орешь? — обиделся Рогожин. — Пришел ночью и еще орет. Не кричи, разбудишь детей.
— О чем вы с ним говорили? — снова спросил подполковник.
Рогожин посмотрел на него.
— Может, ты мне объяснишь, что произошло?
— У нас есть подозрение, что он принимал участие в очень грязной операции. Понимаешь, Матвей, в очень грязной.
— Может быть, — пожал плечами Рогожин. — Он такой был сукин сын.
— Так о чем вы с ним говорили?
— О его людях. Мне нужны были несколько человек, и он назвал мне фамилии.
— Какие люди? — спросил Славин.
— Слушай, хватит! Это просто нечестно, — разозлился наконец и Рогожин. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я не имею права тебе все рассказывать. Завтра обратишься по форме в наш отдел, и тебе выдадут информацию, которую можно читать. Спокойной ночи!
Он хотел подняться, но Славин его удержал.
— Подожди. Завтра будет поздно. Я тебе назову несколько фамилий сам. И ты только кивни. Они или нет. Халаев, Мещеряков, Исаев. Они? Я тебя спрашиваю — они?
— Господи, — покачал головой Рогожин, — ну и настырный ты, Славин. Черт с тобой. Они. Они.
— О чем вы говорили, Матвей? — печальным голосом спросил подполковник. — Один раз в жизни поверь мне, что это очень серьезно. Речь идет о гораздо более важных вещах, чем наша с тобой дурацкая секретность.
— Мы почти не говорили, — выдавил после долгого молчания Рогожин. — Просто он назвал мне несколько фамилий. А я сказал ему, где он встретится с нашим представителем. Вот и все. Тебя устраивает такой ответ?
— И эти фамилии ты потом передал нашему представителю, — понял Славин, — который и встретился с рецидивистом Лысым. Кто это был?
— Ну, знаешь, — поднялся Рогожин, — я и так рассказал тебе больше, чем нужно. Все. Спокойной ночи.
Славин поднялся следом и, глядя в глаза офицеру, сказал:
— Неужели ты ничего не понимаешь? От тебя сейчас, может, зависят десятки или сотни жизней людей. Мне нужно знать, с кем он должен был встретиться?
— Я не могу, — прошептал Рогожин, — ну пойми ты, черт упрямый, я не имею права.
— Одевайся, — вдруг сказал Славин.
— С ума сошел! Я иду спать.
— Одевайся! — громче сказал подполковник. — Я тебя арестовываю. Прямо сейчас, здесь. За должностное преступление.
— Совсем одурел, — покачал головой Рогожин. — Иди проспись.
— Без тебя я никуда не уйду, — твердо сказал Сла-, вин. — Или ты мне скажешь, с кем должен был встретиться Игорь Лысый. У меня внизу — в машине — вся моя группа. Можешь посмотреть с балкона. Мы штурмом возьмем твою квартиру и разбудим всех соседей. Весь дом, весь квартал.
— Что с тобой случилось? — испугался Рогожин. — Может, ты пьяный?
