Чингиз Абдуллаев - Пепел надежды
Высоченко слушал внимательно, не перебивая говорившего. Только иногда нервно пил воду словно его мучила нестерпимая жажда.
— А он говорит: не надо со дна моря. Самолет находится рядом с их селом, и об этом знают только он и его братья. Просто самолет упал на гряде, и его быстро занесло снегом и песком. Но Казбек знает, где именно упал самолет. И про золотой запас знает. Он работал раньше в Средней Азии, их языки выучил. Так вот, когда дипломаты приезжали, искали самолет, один из них сказал другому, думая, что его никто не поймет: «Хорошо, что они не знают про золото в самолете. Про наш золотой запас». Другой его прервал, сказал, чтобы он не говорил глупостей. Казбек все понял, но виду не подал. Просто он передал двум своим двоюродным братьям, которые были проводниками, чтобы вокруг этого места кружились, но самолет не нашли. Хотя его найти действительно трудно, откапывать нужно будет. Там такие зыбучие пески. Ну, Казбек мне и предложил собрать команду, человек двадцать-тридцать, не больше, и прилететь к ним, чтобы откопать тот самолет. Вот и все.
— Ты говорил еще, что они его охранять будут.
— Ну да, это место будут охранять. Хотя чего там охранять? Казбек мне сказал, что зимой на дараханском полуострове никого не бывает. Холодно, сильные ветры, речки и озера льдом скованы, можно легко провалиться. Да еще вдобавок песчаники. Там зимой никто не ходит, поэтому и самолет до сих пор найти не могут.
— Оружие у них есть?
— С этим проблем нет. Ты же сам говорил, что можно купить. Возьмем и для них.
— Ясно, — задумчиво произнес Высоченко. — Значит, самолет все еще там.
Не нравится мне эта экспедиция, Серебряков, очень не нравится.
— Дело верное. Откопаем самолетик — достанем золото. Это ведь такой шанс, один раз в жизни бывает.
— Смерть тоже один раз в жизни бывает, — равнодушно заметил Высоченко.
— Ладно, давай прощаться. Скоро мне выезжать. Машину я во дворе оставлю, чтобы соседи думали, что я здесь остаюсь. И девочке своей строго-настрого прикажи из дома не выходить. Я ночью приеду, хлеба куплю на неделю и продуктов. Мука на кухне есть, килограммов пять. Если через неделю не вернемся, пусть лепешки печет, но из дома чтобы не выходила. Картошка есть, лук, в холодильнике мясо замороженное, супы всякие, консервы. В общем, с голоду не умрет. Телевизор есть, радио тоже есть. И не соскучится.
Он поднялся, постоял немного, глядя на Серебрякова, потом сказал:
— Ты не забыл о нашем договоре? Двадцать пять процентов тебе, четверть мне, четверть твоему Казбеку и четверть всем остальным ребятам.
— Казбек половину хотел, — выдавил Серебряков.
— Много чего он хотел, — разозлился полковник. — Он в банк под пули не лезет. На нашей крови хочет в рай въехать. Получит четверть суммы.
— Он не согласится.
Высоченко снял очки, протер стекла, снова надел.
— Согласится, — почти весело сказал он, — я его постараюсь убедить.
Закрой за мной дверь. Когда ночью приеду, я позвоню по твоему мобильному. К моему городскому телефону не подходить. Там автоответчик, он все сам запишет.
Только выйдешь за мной очень тихо.
Он взял свой «дипломат» и вышел из комнаты. Серебряков проследовал за ним. В огромных массивных воротах была небольшая дверь. Полковник кивнул на прощание Серебрякову и, открыв хорошо смазанную дверь, вышел. Он прошел несколько метров, когда услышал, как Серебряков гремит замком, закрывая дверь.
Серебряков постоял немного, словно все еще не веря, что они наконец остались одни. И только затем поднялся по лестнице на второй этаж. В кабинете было темно. Полковник после полученного ранения носил очки и не любил яркого света. Поэтому горели только две настольные лампы. А на окнах были тяжелые занавески и жалюзи.
— Оля! — позвал Серебряков девушку. Она в этот момент рассматривала какой-то причудливый нож, лежавший на столике. Девушка вздрогнула и обернулась.
— Мы сейчас уезжаем, — убитым голосом сообщил Серебряков, — а ты остаешься здесь.
— Почему? — спросила она.
— Так надо, — кивнул он, — мы не можем взять тебя с собой.
— Я не хочу здесь оставаться, — торопливо сказала она. — Я поеду к маме.
— Нет. Тебе нельзя сейчас к маме. Тебя найдут и там. Тебя могут найти где угодно, кроме этого дома. Только ты не должна никуда отсюда выходить. Внизу на кухне есть много продуктов, сейчас хлеба привезут, там мука есть, картошка.
Телевизор работает.
— Я не хочу оставаться в этом доме, — повторила она, с трудом сдерживая слезы, — мне страшно.
— Пойми ты, — разозлился Серебряков, — за тобой сейчас охоту устроили.
И менты всякие, и братва. У тебя на квартире три трупа нашли. Да за твою голову сейчас награду назначат. А ты хочешь уйти отсюда. Как только на улицу выйдешь, сразу тебя и кончат. Или еще хуже сделают. Ты же видела их лица, знаешь, как они тебя мучить будут.
Она кивнула и вдруг начала беззвучно плакать.
— Хватит! — окончательно рассердился Серебряков. — В общем, сделаешь так. Будешь сидеть в доме и ждать нашего возвращения. Чтобы никто тебя не видел. Телефон будет звонить — трубку не поднимай, в дверь постучат — не отбывай. Забор здесь высокий, надежный, ворота Крепкие, двери хорошие. Чужие здесь не появятся. Ты меня поняла?
Оля кивнула сквозь слезы. Ему вдруг стало ее жаль. Все-таки она была красивой девушкой и всегда такой покорной и ласковой. Он подошел к ней, взял ее руку.
— Ладно, — грубовато сказал он, — не плачь. Я тебе свою пушку оставлю, чтобы тебе не так страшно было.
— Какую пушку? — не поняла Ольга.
— Сейчас принесу. — Он повернулся, спустился вниз, из кармана своего пальто достал пистолет и принес его в кабинет.
— Вот, — показал он девушке пистолет. — Если что-нибудь не так, вот здесь переставляешь предохранитель и стреляешь.
— Я не смогу, — улыбнулась она.
— На всякий случай. — Он вложил пистолет ей в руку.
— А как же ты?
— У наших ребят этого добра навалом. Ничего, — улыбнулся он ей, — если вернемся оттуда, мы с тобой еще заживем. Где-нибудь во Франции домик купим или в Испании. Тебе где больше нравится?
— Мне все равно.
— Тогда в Испании. Там, говорят, еще теплее, — решительно сказал он, обнимая ее и прижимая к себе. Она бросила пистолет на диван.
— Нет, — сказал он предостерегающе, — спрячь, чтобы никто его не увидел. И никогда его не бросай. Это опасно.
— Ты скоро приедешь?
— Конечно. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза. Он и вправду верил, что сумеет вернуться из этой экспедиции, верил, что теперь ему улыбнется судьба. О трех убитых в ее доме он даже не вспоминал. Не думал и о том, что не бывает счастья на крови. Он даже не подозревал, что они видятся в последний раз. А она, словно чувствуя это, все сильнее прижимала его к себе.
Глава 15
Получив разрешение остаться в гостинице и взяв ключи от свободного номера на втором этаже, Дронго решил еще раз осмотреть коридор. Он хотел принять душ, но оказалось, что горячей воды в номере нет. Он разочарованно закрыл душ. Он не был героем, которые любят стоять под ледяной струей воды.
Будучи южанином, он совершенно не переносил холода и наслаждался теплом. Даже самая жаркая погода не могла вывести его из состояния равновесия, тогда как уже небольшой холод заставлял его ежиться и терять работоспособность. Тем более он любил принимать очень горячие ванны и стоять под струей воды почти как кипяток.
Умывшись, он закрыл кран и вышел из ванной. Он решил еще раз осмотреть здание. Спустился вниз. На первом этаже номеров не было. Здесь располагались административные помещения, комната для горничных, кабинет директора, комната вахтеров. В конце коридора находились небольшая столовая и кухня. Дронго прошел туда и посмотрел на двери. Здесь был старый мощный замок, и дверь закрывалась изнутри. Он попытался открыть дверь и с трудом сумел это сделать. Затем прошел ко второй двери. Она была заперта на ключ и щеколду. Он посмотрел на нее и вернулся обратно в коридор. Прошел ко входу в гостиницу. Там дежурили уже двое сотрудников милиции и другой вахтер. Все трое подозрительно посмотрели на Дронго. Он приветливо кивнул им и пошел обратно на свой этаж.
Нужно будет еще раз осмотреть коридор, подумал Дронго. Он подошел к двери номера люкс где был убит консул. Дверь была уже опечатана, и туда нельзя было войти. Постояв у двери, он двинулся дальше. Слева от номера люкс был номер Низаметдинова. Он прислушался. Там по-прежнему работал телевизор, но было слышно, как находившийся в номере Низаметдинов с кем-то разговаривает по мобильному телефону.
Дронго пошел дальше. В конце коридора был номер, где остановился Валидов. Там по-прежнему было тихо. Во втором номере люкс, который находился напротив, тоже ничего не было слышно — очевидно, супруги Токарчук все еще не вернулись в гостиницу. Дальше был номер самого Дронго и еще один свободный номер, в котором, по словам следователя, шел ремонт. Дронго толкнул дверь. Она была заперта. Он прошел дальше. Остановился у дверей своего номера. И решил подняться наверх. На третьем этаже почти из всех номеров было слышно, как работают старые телевизоры. Они шумели, как перегревшиеся моторы. Он направился по коридору. Слева были два номера, в которых жили командированные: в одном — двое сотрудников, прилетевших по делам правительства, в другом — специалист по «государственному имуществу».
