Александр Тараданкин - Второй раунд

— Да, ваше заявление о Мевисе-Клюге целиком подтвердилось. Он действительно военный преступник и английский шпион. Правда, в ходе расследования возник вопрос, который при вашей помощи можно легко разрешить…

Вышпольский подался вперед. И лицо, и глаза его говорили о неподдельной радости.

«Умелый актер, — подумал Кторов, — а на первый взгляд этакий простачок…»

— В ходе допроса Мевиса-Клюге, — продолжал Фомин, — выяснилось, что у него на квартире в Ганновере хранятся интересные документы. Он утверждает, что они в письменном столе. Вы знаете, где он стоит?

— Конечно, помню, — ответил Вышпольский.

— Вот бумага, ручка, — нарисуйте подробный план квартиры, расположение мебели, чтобы решить, как лучше добраться до его документов. Помогите нам.

На какую-то сотую долю секунды Вышпольский задумался. Потом решительно пододвинул к себе бумагу и начал рисовать.

Фомин поднялся со стула, прошелся по кабинету, хотел было заглянуть через плечо Вышпольского, что тот рисует, но под укоризненным взглядом Кторова отступил и сел.

— Вот! — подал через стол план квартиры Мевиса Вышпольский. Расположение комнат указано правильно, определил Фомин, но мебель стоит явно не там. Он передал листок Кторову.

— Вы не ошиблись? — опросил Вышпольского Кторов.

— Нет, был в этой квартире всего несколько дней назад.

— А если мы устроим вам очную ставку с Мевисом-Клюге, он вас узнает?

Вышпольский задумался.

— Но скажу наверняка, по думаю, что узнает.

— Оставим пока этот вопрос, — сказал Кторов, листая протоколы допросов.

— Слушайте меня внимательно. Я прочту показания Мевиса:

«В один из предпоследних приездов, с месяц назад, я приобрел кабинетный гарнитур. Произвел некоторую перестановку; перенес кабинет в спальню, мне так было удобней. Так указано на плане. Над письменным столом, как и раньше, висит фотография, о происхождении которой я показывал».

Кторов сделал длинную паузу, дав возможность Вышпольскому осмыслить услышанное.

— Ну, что вы на это скажете.

Вышпольский удивленно посмотрел на Фомина, потом на Кторова, пожал плечами.

— Право, я удивлен. Я не мог ошибиться. Разве что в некоторых деталях.

— Значит, лжет Мевис?

— Я не пойму, зачем ему это надо? Но я точно помню план, и мебель стояла так, как я нарисовал.

— Нет, вы недостаточно хорошо ознакомились с квартирой Мевиса. Или у вас были старые данные.

— А потом еще Эльза… — сказал Фомин.

— Что Эльза?..

— Она не числит вас среди своих знакомых…

— Откуда вы это взяли?

— Она сама сказала мне об этом, — спокойно заметил Фомин.

— Вам?!.

— Да, мне. Я знаком с ней и вчера был в Ганновере.

Вышпольский побледнел. Оборот дела был для него так крут, что он не смог пересилить волнения.

— Но она, впрочем, могла вам в этом и не признаться, — сделал он попытку найти объяснение. — Женщина есть женщина.

— Но вас не признали и на авторемонтной станции на Принц-Альбертштрассе.

— Это провокация, господин капитан. — Он гневно посмотрел на Фомина. — Я, кажется, не давал основания так со мной обращаться. Вам каждый скажет на станции, что на ней работал Станислав Вышпольский, то есть — я.

— Станислав Вышпольский — да. Но не вы, а другой, тот, которого кто-то упрятал ради того, чтобы придать правдивость вашей легенде. Далее случай проверки вашего алиби был предусмотрен. Но по фотографии, вот по этой вашей фотографии — на станции вас не признали. — Фомин поднял со стола снимок. — Это, как видите, тоже ваши шефы не предусмотрели. Так же, как подвели с мебелью в квартире Мевиса.

— Это провокация, — повторил Вышпольский. — Вы обманываете меня.

— Ну, что же, придется пригласить сюда хозяина квартиры. Устроим очную ставку. Евгений Николаевич, пусть приведут Мевиса…

— Нет, не надо! — вырвалось у Вышпольского.

— Будете говорить? — спросил Кторов, чувствуя, что тот прижат к стенке. — Зачем же отпираться. Обидно, конечно, все было так хорошо придумано: выдача Мевиса и прочее… Но советую лгать. Дальнейшей ложью можно только усугубить свое положение. Стоит ли вам рисковать? Выкладывайте-ка все начистоту…

Вышпольский рукавом пиджака вытер пот с лица.

— Да, пан полковник, — сказал он наконец, — я никак не предполагал… — он смотрел на Кторова, словно ожидая от него поддержки. — Но я должен вам объяснить.

— Не обольщайтесь, — сказал Кторов. — И не торопитесь пересказывать нам отредактированную Старком легенду. Ведь вас направил сюда Эдвард Старк?

— Да.

— Рассказываете. С каким заданием шли. К кому? Как связываетесь с Ганновером?

Вышпольский заговорил не сразу, вздыхал, мотал годовой. Попросил закурить. Наконец начал:

— Предполагалось, что я приобрету доверие комендатуры. Потом устроюсь работать где-нибудь здесь… А пока о том, что мне удалось сделать, я должен сообщать на абонементный ящик Ганноверского почтамта.

— В адрес вашей матери? — спросил Фомин.

— Да, якобы для моей матери… — Вышпольский сидел, опустив голову, тер виски и говорил медленно, словно вспоминая. — В целом эта операция называется «Аяксы», сокращенно А2С… Я рассказываю все, что знаю…

— «Аяксы»? Что это значит, — спросил Кторов.

— Формула А2С означает, что в акции принимают участие два агента. Второй — это я, — проваливает первого — Мевиса, обеспечивая себе тем самым доверие властей и возможность внедрения в этой зоне. Так во всяком случае я понимаю это дело… Мевис о своей роли в этой игре ничего не знал.

— Задумано неплохо, — улыбнулся Кторов. — но звучит слишком парадоксально — «Аяксы». Два неразлучных друга, героя, сражавшихся плечом к плечу в греческом войске против троянцев. И вот — новая трактовка Аяксов, где один умышленно предает другого, чтобы обеспечить свое, так сказать, благополучие! Хороши «друзья»! Вам не кажется, Вышпольский, что в самом шифре операции, в которой бы участвуете, звучит насмешка над вами?

— Я не знаком, пан полковник, с греческой мифологией и впервые от вас узнал, что это значит.

— А жаль. Итак, часть первую своего задания вы, надо сказать, провели успешно. А что вы предприняли для выполнения части второй?

— В понедельник утром опустил открытку, в которой написал: «Мама, все прекрасно. Надеюсь скоро получить работу по специальности. Тогда приеду за тобой. Стась». Так я написал, пан полковник. Вы видите, я ничего не скрываю и очень прошу это учесть, пан полковник…

— Учтем, — бросил Кторов. — Почему Старк должен поверить, что сообщение поступило именно от вас?

— Старку знаком мой почерк…

Детина охранник увидел приближающийся на большой скорости автомобиль, поспешно открыл створки ворот, вытянулся по стойке «смирно». Звонко разбрызгивая гравий, машина остановилась у подъезда. Шофер выскочил, предупредительно открыл дверцу. Приезжий — высокий, сухопарый человек в годах, легко поднялся по лестнице. Служитель почтительно поклонился, принял дорожное пальто и шляпу. Уверенной походкой человек через холл направился к тяжелой, темного резного дуба, двери и толкнул ее. Старк стремительно поднялся навстречу гостю.

— Хелло, Эдвард! Как поживаете? — бодро проговорил приезжий и первый протянул руку.

— Благодарю, сэр, — Старк стоял навытяжку, ожидая, когда гость сядет. А тот, чуть сутулясь, ходил по кабинету, движениями бывалого спортсмена разминая затекшие от длительной поездки ноги. Седой, коротко остриженный, с серовато-зелеными глазами, увеличенными большими стеклами очков без оправы, с подбородком упрямца, Стюарт чем-то был похож на профессора колледжа. Темно-синий, свободного покроя костюм скрадывал выправку военного.

— Бокал шампанского, сэр? — услужливо спросил Старк.

— С удовольствием.

Майор отворил дверцу книжного шкафа, за ней в стену был вмонтирован бар-холодильник.

— У вас отличное шампанское, мой друг, — сказал Стюарт, отпив глоток.

— Из довоенных запасов. Но хорошо сохранилось. Досталось мне вместе с этим имением. Мы арендуем его у барона Штольца.

— Як вам ненадолго, — сказал Стюарт. — Проездом в Берлин. Поэтому сразу докладывайте. Как развивается операция «Аяксы»?

Хотя внутренне Старк давно готовил себя к неприятному разговору с генералом, сейчас он не без волнения рассказал о ходе операции и непредвиденных осложнениях. Почему-то перестали поступать донесения от Вышпольского, хотя вначале все шло хорошо. Казалось, русские клюнули на Мевиса.

Стюарт слушал, не перебивая. Только постукивание сухих длинных пальцев о полированную поверхность подлокотников кресла выдавало его раздражение. Когда же Старк сообщил о том, как русский агент побывал на квартире Мевиса-Клюге и посетил комендатуру, всегда бесстрастно-снисходительный шеф не выдержал и прервал его: