Чингиз Абдуллаев - Рождение Люцифера
Пока Дронго говорил, Гибрадзе все больше нервничал. В какой-то момент он не выдержал, остановил Дронго и предложил:
– Садитесь, неудобно разговаривать стоя.
Дронго и Вейдеманис погрузились в глубокие кресла. Эксперт продолжил свой рассказ – о рейдерском захвате клиники Старовских, о перекупке земли у Кродерса, о погибшем сыне Мухамеджанова, об уволенном Охмановиче.
– Я этого не знал, – растерянно пробормотал Гибрадзе, – у нас были оформлены бланки заказов на различные поручения наших клиентов.
– Мы вас не обвиняем, но следователям будет интересно, по чьему поручению вы так активно за нами следили и, возможно, мешали.
– Не говорите глупостей, – замахал руками Вахтанг Георгиевич. – Мы никому не мешали и ничего не навязывали.
– Кто приказал вам вести за нами слежку?
– Это закрытая информация, – упрямо произнес Гибрадзе.
– Сейчас я встану и уйду. А через полчаса сюда приедут сотрудники Следственного комитета, – напомнил Дронго. – Или вы так ничего и не поняли?
– Что вы от меня хотите?
– Кто приказал следить за нами?
– Господин Моисеев, – нехотя признался Вахтанг Георгиевич.
– Вы его видели?
– Два раза.
– Он показывал свои документы?
– Вы должны бы знать, что мы не требуем здесь документов, если клиент сам не хочет их показывать, – усмехнулся Гибрадзе. – Нам достаточно соглашения с ним, номера его кредитной карточки или паспорта, если речь идет о долговременном сотрудничестве. А если это одноразовое поручение, то клиент просто вносит стопроцентную предоплату. Что господин Моисеев и сделал. У нас твердое правило – если клиент не хочет ничего показывать, это тоже его право.
– И вам даже рассказали, где именно мы можем увидеться, – напомнил Дронго. – Неужели вы больше ничего не знаете?
– Он заплатил наличными и всю сумму целиком, – повторил Вахтанг Георгиевич.
– Ну да, понятно. Музыку заказывает тот, кто за нее платит… Но, повторяю, все не так просто, как вам кажется. И вас могут обвинить в попытках мошенничества, шантажа, лжесвидетельства… Целый букет обвинений. Как Моисеев на вас вышел?
– Кажется, по объявлению. Во всяком случае, он так говорил.
– Как вы с ним встречались?
– Он приехал и дал конкретное поручение, чтобы начали слежку за Максаревым. Что мы и сделали.
– Значит, вы следили за Игорем? И даже не поинтересовались зачем?
– Это не наше дело, – мрачно ответил Гибрадзе. – Нам поручили, и мы следили. Может, молодой человек – будущий зять Моисеева или его компаньон. Нас в любом случае не должны волновать подобные вопросы.
– В Бога я верую, а остальное наличными, – пробормотал Дронго. – Главное, чтобы клиенты вовремя платили деньги.
– Не нужно так говорить, – нахмурился Гибрадзе. – Вы сами должны понимать, что нашу работу могут использовать в своих нечистоплотных целях различные типы. Это как оружие, которое можно использовать и для устрашения, и для защиты, и для нападения.
– И, конечно, вы больше ничего не знаете о Моисееве?
– Не знаем. Я говорю правду. Где он живет, чем занимается и кто он вообще такой, нас не очень интересовало. Мы делали свою работу и получали соответствующее вознаграждение.
– Удобная позиция. Я ни за что не отвечаю и ни во что не вмешиваюсь. Но так можно дойти до чего угодно. Может, у вас есть его телефон или адрес?
– Номер телефона мы вам можем дать. Мобильный телефон с номером МТС, – вспомнил Гибрадзе.
Дронго по памяти назвал номер, и хозяин кабинета кивнул головой. Все становилось понятным. Неизвестный Моисеев просто повторял собственный трюк уже с охранным агентством, пользуясь телефоном Бочкарева для срочных звонков.
– Вы узнали хотя бы, как его зовут?
– Он представлялся, – Гибрадзе открыл свой блокнот, – как Николай Алексеевич.
– Какой он из себя?
– Среднего роста, немного полноватый. Нормальный мужчина, никаких особых примет. Хотя нет. У него светлые глаза, и он носит очки.
– Если не секрет, сколько он вам заплатил?
В этот момент Погосян открыл дверь в кабинет.
– Что нам делать, Вахтанг Георгиевич? – спросил он.
– Ждать! – рявкнул Гибрадзе. – И не заходить сюда без разрешения!
Погосян сделал шаг назад и закрыл дверь.
– Сумма? – напомнил Дронго.
– Это коммерческая тайна, – заявил Вахтанг Георгиевич, но Дронго сделал такое изумленное лицо, что Гибрадзе смутился. И быстро ответил: – Он внес триста тысяч рублей в первый раз и четыреста во второй. Для того чтобы мы сделали свою работу.
– Извините, Вахтанг Георгиевич, что вынужден напоминать вам об этом. Но вы ведь профессионал и понимаете, что мы просто обязаны найти этого человека.
– Я сказал вам все, что знаю.
– И ничего более? Может, был еще один телефон или другой адрес? Или еще что-то в этом роде?
– Ничего, – развел руками Гибрадзе. – Больше мы ничего не знаем, можете мне поверить. Я бы не стал покрывать такие преступления, о которых вы тут рассказали. Тем более убийство сына господина Мухамеджанова. Ведь убийцу, как я теперь понимаю, до сих пор не нашли.
– Именно поэтому мы и пришли к вам. Когда у вас очередной «сеанс связи?»
– Он сам определяет, когда мы ему нужны.
– Вы следили только за нами?
– Не только, – честно признался Вахтанг Георгиевич. – Мы были убеждены, что действуем во имя интересов нашего клиента, когда следили за семьей Максаревых.
– Это все, что я хотел от вас услышать, – удовлетворенно кивнул Дронго, поднимаясь с кресла. – Хочу попросить вас о последнем одолжении: не забудьте сразу связаться с нами, если Моисеев выйдет на связь.
– Не забудем, – заверил его Гибрадзе, тоже поднимаясь со своего места, – это я вам обещаю. И не считайте нас такими монстрами. У меня в агентстве тридцать шесть человек, и я должен всем платить зарплату. А деньги мы зарабатываем сами.
– Это я как раз понимаю, – сказал Дронго, – и ни в чем вас не обвиняю. У вас такая специфика.
Он не стал протягивать руки на прощание, лишь вежливо кивнул, и они с Эдгаром покинули кабинет. Погосян проводил гостей долгим взглядом, но не посмел их остановить.
Уже на лестнице Эдгар спросил:
– Ты думаешь, он был с нами вполне искренним?
– Почти уверен. Он ведь не дурак, понимает, чем ему грозят подобные обвинения. А если вдруг кто-нибудь даст показания против него? Он обязан считаться и с такой вероятностью.
– Что теперь?
– Проверь еще раз Кокореву, а я подумаю, как попасть на прием к господину Гурьянову.
Эдгар согласно кивнул. Дронго спустился вниз, сел в машину и, достав телефон, набрал номер Ильи Старовского. Услышав знакомый голос, поздоровался и спросил: – Кто, кроме вас, может позвонить Гурьянову, чтобы он меня принял? Только так, чтобы заранее не знал, зачем я к нему приду.
– Не знаю, – растерялся Старовский, – он был моим личным знакомым.
– Кто еще мог бы ему позвонить и договориться о нашей встрече? Подумайте, не торопитесь.
– Его министр, – пошутил Илья.
– Не подходит. Если бы я мог так просто позвонить министру, я бы не стал искать знакомых Гурьянова, а сразу отправился бы к нему. Но это явно не тот случай.
– Может, попросить Киселева? – предложил Старовский. – Он как раз недавно вернулся из Франции. Я давно собирался ему позвонить.
– Кто такой Киселев?
– Академик Киселев Виталий Егорович. Гурьянов учился у него. Я хорошо знаю Виталия Егоровича и все хотел зайти к нему, чтобы посоветоваться. Но я хотел попросить его, чтобы Гурьянов принял меня, а не вас.
– В данном случае будет лучше, если он примет меня, – убежденно произнес Дронго. – Позвоните ему и попросите, чтобы он сказал обо мне Гурьянову. Поверьте, что так будет гораздо лучше. Ваша встреча ничего не даст, а я могу попытаться хотя бы понять, что именно происходит.
– Хорошо, – согласился Старовский, – попробую убедить Виталия Егоровича. Но звонить неудобно, лучше я сам поеду к нему. Перезвоню вам часа через два.
– Договорились. – Дронго отключил телефон и хотел положить его в карман, но тут раздался телефонный звонок, и он ответил: – Слушаю вас.
– Господин Дронго, – это был Гибрадзе, – извините, что беспокою, но я вспомнил одну важную деталь, о которой хотел вам сообщить.
– Какую именно?
– Я уже сказал вам, что дважды встречался и разговаривал с господином Моисеевым. Вы знаете, мне показалось, что он выходец с Северного Кавказа. Я все время чувствовал эту характерную речь. Почти наверняка его фамилия не Моисеев, он явно не русский и не еврей, но даже если он не соврал, то и тогда он может быть родом откуда-то из этих мест.
– Благодарю вас, – сказал Дронго, – это очень ценное наблюдение.
Глава 13
Старовский позвонил примерно через три часа и сообщил, что только сейчас вышел из кабинета академика Киселева, которому рассказал о своих проблемах. Виталий Егорович согласился позвонить заместителю министра и попросить его принять своего знакомого по важному делу. Гурьянов назначил встречу на три часа дня. Посетитель должен позвонить снизу, чтобы ему заказали пропуск, о чем Илья Старовский и сообщил Дронго.
