Приключение в полночь - Гуляшки Андрей
Итак, в стакане не оказалось следов цианистого калия. Но о чем говорила его кромка, соприкасающаяся при питье с губами? Изгибы верхней и нижней губы индивидуальны для каждого человека, различна и структура кожи, и угол смыкания губ — он зависит от величины рта. По углу смыкания можно судить о форме лица: у круглолицых рот бывает шире, у скуластых — уже. Угол смыкания губ у широкого рта более острый, а у маленького — приближается к прямому. Следовательно, по величине этого угла можно приблизительно судить о форме лица. Обо всем этом могла рассказать изогнутая кромка стакана, если, конечно, на ней остались какие-то следы.
Но и внешняя часть стакана могла рассказать многое. Когда человек пьет, он обычно держит стакан тремя пальцами, причем упираясь большим пальцем против среднего и указательного. И, так как отпечатки пальцев индивидуальны и неповторимы, каждый пьющий из стакана оставляет на нем свою «визитную карточку».
Конечно, если стакан моют после употребления, то следов не остается. Но в противном случае на стенках его остается столько следов, что разобраться в них не под силу самому опытному дактилоскописту.
Со слов Кынчо Настева — человечка в синем халате — Аввакум знал, что в тот день никто из посторонних не входил в кабинет Венцеслава. Значит, стаканом пользовался только Венцеслав и другие следы мог оставить лишь некто, проникший в окно между десятью и одиннадцатью часами утра.
Так рассуждал Аввакум, рассматривая стакан.
Вначале ему показалось, что стекло одинаково прозрачно со всех сторон. Аввакум раскрыл лупу и, держа стакан за донышко, начал просматривать его на свет. На стенках ясно проступили следы от большого пальца, а вокруг него — несколько пятен, похожих на следы пальцев, но без извилин. Сравнивая оба типа пятен, Аввакум пришел к выводу, что их оставили два человека. За стакан бралась крупная рука с массивными пальцами. Очевидно, то были пальцы Венцеслава. Но к стеклу прикасались и другие руки — маленькие, с тонкими, хрупкими пальцами.
Меньшие пятна напоминали своей продолговатой, узкой формой женские пальцы, обтянутые тонкой летней перчаткой.
Вот к каким выводом привел осмотр стакана.
Первые выводы неизбежно наталкивали мысль на дальнейшие поиски следов. Неизвестная женщина вряд ли брала стакан из любопытства. У стаканов только одно предназначение — пить из них. А когда из стакана пьет женщина, на его крае неминуемо остаются хотя бы ничтожные следы губной помады.
Аввакум поднес лупу к кромке стакана, и глаза его загорелись от радости. Он не обманулся в своих предположениях. На кромке снаружи отчетливее, чем изнутри, виднелись следы губной помады. По расположению отпечатков можно было заключить, что угол смыкания губ широкий, близкий к прямому и, следовательно, у неизвестной женщины лицо удлиненное, а не округлое.
Это было очень важное открытие, и, не будь перед Аввакумом безжизненного тела Веннеслава. он по привычке присвистнул бы. Он повертел стакан в руках, и в глазах его вспыхну то у удивление: против первого пятна помады расположилось еще одно — той же формы и величины, но более яркое — оказывается, незнакомка дважды и в разное время пила воду.
На первый взгляд этот факт выглядел заурядным, лишенным какой бы то ни было загадочности. Но Аввакум задумался: значит, неизвестная посетительница явилась сюда тайком после десяти часов утра и так же тайком удалилась, не пробыв и часа; разговор с Венцеславом занял у нее не более получаса. За это время она дважды пила воду, и притом с перерывом. Допустим, что первый раз она пила, чтобы утолить жажду, хотя обычно женщины не пьют по утрам воду. А второй раз? Тут уж, видимо, дело обстояло не вполне обычно.
В чем состояла эта «необычность», должны были рассказать другие следы: пятно на ковре, отпечатки на окне и на траве заброшенного двора. У них был свой язык, и Аввакум хорошо понимал его.
Аввакум вышел из здания склада с вполне сложившимися и немаловажными впечатлениями. Он узнал самое главное, о чем не подозревал капитан Ковачев: что в начале одиннадцатою неизвестная женщина влезла через окно в кабинет Венцсслава Рашкоза, пробыла там, не снимая перчаток, около получаса, дважды пила воду и ушла тем же путем, пробравшись через заброшенный двор на улицу. Он узнал и некоторые отличительные черты неизвестной. Это была брюнетка, среднего роста, с небольшой ступней и длинными, тонкими пальцами рук. У нее продолговатое лицо с небольшими упругими губами, накрашенными ярко-красной помадой. На ногах остроносые сандалеты. Царапина на стене под окном сделана обувью с острым носком. Расстояние между шагами говорило о том, что женщина среднего роста. Отпечатки пальцев на стакане и на подоконнике свидетельствовали о руке с тонкими, длинными пальцами. Пятна губной помады характеризовали строение рта, а рот косвенным путем определял вероятную форму лица. Ярко-красный цвет помады обычно предпочитают брюнетки.
И еще кое-что удалось выяснить Аввакуму. Незнакомка была не старше сорока и не моложе тридцати лет. У нее были длинные крепкие ноги, и она не занималась физическим трудом. Женщина старше сорока лет, да еще с более короткими ногами не смогла бы перемахнуть через окно. не коснувшись руками подоконника. По виду утоптанной травы можно было судить о приблизительном весе незнакомки — между шестьюдесятью и шестьюдесятью пятью килограммами. Женщины среднего роста моложе тридцати лет обычно не достигают такого веса. А тонкие, хрупкие пальцы бывают только у женщин, не занимающихся физическим трудом.
Довольный собой, Аввакум бодро шагал по раскаленному от солнца тротуару. Он уже не жалел о заброшенных гидриях — пусть подождут! Предстояла интересная, напряженная, трудная игра.
Он не заметил, как пришел домой. Обычно, идя по улице, он заглядывался на прохожих, изучал их лица, походку, одежду. Старался отгадать их мысли, душевное состояние, черты характера, словно пытаясь заглушить какой-то внутренний неутолимый голод. Без этого развлечения он чувствовал себя усталым, в душу закрадывалась тоска, и тогда он брался за решение интегральных уравнений или же вспоминал о ресторанчике с курносой хохотушкой официанткой, а иногда уединялся на весь день в мастерской.
На этот раз он был в приподнятом настроении. Бегом поднялся по лестнице, приветливо улыбнулся хозяйке, но против обыкновения не задержался, чтобы поговорить с ней о погоде, ревматизме, о целебных свойствах чеснока. Он сразу же прошел к себе в комнату, распахнул окна и вздохнул полной грудью.
Половину комнаты занимали полки с книгами, а на другой стояла тахта, письменный стол и старинный дубовый, окованный железом сундучок. На столе несколько луп, старинный кувшинчик с дюжиной цветных карандашей, кисет с табаком, логарифмическая линейка, терракотовые черепки, заменяющие ему пепельницы.
Не раздеваясь, Аввакум сел за стол, вынул из ящика новый альбом, открыл его и принялся торопливо рисовать. Минут через пятнадцать на белом листе возникла фигура женщины — мягких округлых форм, с высокой грудью, широкоплечей, но стройной. Вырисовывались упругие чувственные губы, полуприкрытые длинными изогнутыми ресницами глаза, свисающие на лоб черные вьющиеся пряди волос, нежные, тонкие пальцы. Яркое летнее платье обтягивало высокие бедра и тонкую талию,, а на ногах были белые остроносые сандалеты.
Он подержал рисунок перед глазами. Вдруг рука у неё дрогнула, меж бровей пролегла глубокая складка. Он шумно вздохнул, отбросил альбом и, закурив сигарету, с понурым видом зашагал по комнате.
Рисунок напоминал хорошо знакомую женщину, которая в последнее время заняла особое место в его жизни. Сходство было поразительное.
С трудом отделавшись от этой навязчивой мысли, Аввакум вынул записную книжку и отяжелевшей рукой стал набрасывать план действий на вторую половину дня:
1. Проверить вакцину. Установить, утратила ли она свое иммунное Действие и насколько.
2. Просмотреть переписку между складом и Центром. Выявить, кто и когда дал указание хранить вакцину при высокой температуре и на свету.
