Жерар Вилье - Безумие на Бали
Она говорила спокойно, словно все происходящее не имело к ней никакого отношения. Малко смотрел на Саманту с нескрываемым любопытством: все это было так непохоже на ее прежнее поведение. Раньше она была готова на все ради сохранения груза... Казалось, пытки превратили ее в совершенно безвольное существо.
Как только Кали получит оружие, она первым делом уничтожит обоих пленников. Ее могло остановить только стремление вернуть свои деньги. Это оставляло Малко и Саманте крохотный шанс на отсрочку приговора.
Малко наклонился к Кали и спросил:
– Что вы собираетесь делать с этим оружием?
Как ни странно, она удостоила его ответом и важно произнесла:
– Оружие послужит делу национальной революции.
Дорога становилась все хуже: они ехали вдоль вулканического горного массива, занимающего всю центральную часть Бали.
Среди густых ярко-зеленых джунглей стали появляться небольшие, расположенные террасами рисовые поля – приближалась деревня. Малко увидел, как Кали облизала пересохшие губы. Через минуту она приказала водителю остановиться около убогой лавки китайского торговца. Машину мгновенно окружило два десятка любопытных крестьян. Одной из первых подошла совсем юная девушка с пышными черными волосами и восхитительной обнаженной грудью. Почувствовав на себе завороженный взгляд Малко, она не отвела глаз и бесхитростно улыбнулась ему. Ей была еще неведома стыдливость. Эта девушка со смуглой золотистой кожей, в завязанном на тонкой талии саронге олицетворяла собой всю прелесть естественной жизни на далеких океанских островах, не тронутых цивилизацией.
Перехватив взгляд австрийца, Кали что-то сухо сказала девушке; та быстро повернулась и ушла. Супруга президента недовольно пояснила:
– Дикий народ...
У Малко были все основания поспорить, кто из них более дикий – деревенская девушка или Кали, жена президента.
В этот момент Кали сделала довольно неожиданный жест: она протянула Малко начатую бутылку, из которой только что пила. Малко сделал глоток и едва не выплюнул жидкость: это было китайское вино – невероятно сладкое и совершенно неспособное утолить жажду. Однако кроме этого напитка в деревне имелась только вода, в которой было больше микробов, чем атомов водорода.
За окнами машины снова полетела рыжая дорожная пыль, и Малко вернулся к своим размышлениям. Кали произнесла слово “революция”. Какая еще революция? Зачем президенту понадобилось совершать революцию в стране, которой он и так безраздельно владеет?
Напрашивался только один ответ: Кали затеяла свою собственную революцию. Однако это казалось и вовсе нелепым. Такой страной, как Индонезия, никогда не сможет управлять женщина. Даже такая жестокая, как Кали... У Малко мелькнула догадка, что он упустил нечто самое важное.
Он встретился глазами с Самантой. Она, казалось, хотела ему что-то сказать.
– Тебе лучше? – спросил он.
Саманта кивнула, и на ее распухших губах появилось подобие улыбки. У Малко сжалось сердце; он перестал жалеть о том, что оказался здесь. Пусть ему даже суждено умереть – настоящий джентльмен не должен бросать даму в такой критической ситуации.
– А вы не трус, – заметила Саманта по-немецки. – Обычно мужчины гораздо трусливее.
Услышав голос немки. Кали обернулась. Саманта не мигая выдержала ее ненавидящий взгляд.
Они преодолели безжизненный горный перевал, где прямо на дорогу наползал слой черной застывшей лавы. Это были следы последнего извержения вулкана, опустошившего чуть ли не треть острова. На востоке виднелся столб дыма, поднимавшегося из кратера Агунга.
Они остановились и подождали, пока на перевал вскарабкаются натужно пыхтящие грузовики.
За перевалом дорога крутыми изгибами спускалась к Сингарадже. По мере приближения к городу Кали все больше нервничала. В какой-то момент она обернулась к Саманте и предупредила:
– Если это ловушка, я убью вас на месте.
Через полчаса, объехав город стороной, они оказались на берегу моря. Здешний северный берег сильно отличался от южного. К огромным пустынным пляжам вплотную подходили острые зубчатые скалы.
Саманта выпрямилась, вглядываясь в окружающий пейзаж. Дорога впереди разветвлялась надвое.
– Держитесь правее, – сказала немка.
Кали повторила приказ водителю. Дамский револьвер индонезийки лежал у нее на коленях, но Саманта будто не замечала его. Местность была совершенно безлюдной.
Через полчаса Саманта ровным голосом объявила:
– Здесь налево.
“Мерседес” медленно повернул на тропу, ведущую к пляжу, но вскоре колеса увязли в песке. Водитель, ругаясь, выключил двигатель и выскочил из машины, чтобы дать сигнал грузовикам. Но один из грузовиков уже застрял на месте, до самой оси погрузив задние колеса в песок.
Кали схватилась за пистолет:
– Вы меня предали!
Саманта пожала плечами:
– Я же не виновата, что ваши водители не умеют ездить...
Малко посмотрел вокруг. Чуть поодаль дорога упиралась в скалы, спускающиеся прямо к морю. Было время отлива, и вместо грохота прибоя под скалами слышался лишь слабый плеск. Саманта указала рукой на скалы:
– Здесь есть грот с двухметровым слоем воды. Ящики на его дне. Вход в него только один.
– В воде?! – подскочила Кали. – Ты что, издеваешься?
Немка презрительно пожала плечами:
– Ящики цинковые, герметичные.
Мужчины вылезли из грузовиков и окружили “мерседес”. Кали переводила недоверчивый взгляд с Саманты на скалы и обратно. В противоположность ей немка казалась совершенно спокойной.
– Там кто-нибудь есть?
– Никого.
На берегу тоже не было ни души. Шорох волн и крики пеликанов сливались в приятную, умиротворяющую мелодию. До ближайшей деревни был добрый десяток километров.
– Почему вы выбрали это место? – спросил Малко.
– Его использовали еще японцы, – ответила Саманта. – Там, между коралловыми рифами, есть глубокий канал, и даже большие корабли могут без опаски приближаться к берегу на двести метров.
– Мы идем туда. Прихвати пятерых людей, – приказала Кали Пракасану.
Индонезиец вытащил из-под своего сиденья старый немецкий автомат “шмайссер”, подсоединил магазин и возглавил шествие.
Все его люди были вооружены парангами, за исключением одного, который с гордостью нес русскую автоматическую винтовку. Благодаря носовым платкам, завязанным на голове в четырех местах – по балийской моде – их можно было принять за безобидных крестьян.
Пракасан остановился в десяти метрах от входа в пещеру, держа наготове автомат. Саманта насмешливо спросила:
– Вы что, боитесь?
Кади вздрогнула, хотела что-то ответить, но лишь молча повела револьвером, делая знак Малко и Саманте двигаться вперед.
Над головой Пракасана росла высокая кокосовая пальма. Малко подумал, что стоит одному из орехов неожиданно упасть на землю и все войско разбежится кто куда.
Малко, Саманта и Кали догнали группу Пракасана. Вокруг слышались только крики пеликанов. У Малко тревожно сжималось сердце. Что же будет дальше?
Кали выкрикнула длинную непонятную фразу, и Пракасан вместе с его людьми тут же развернулся в цепь и приблизился к гроту. Оказавшись у самого входа, Пракасан обернулся и сообщил Кали:
– Никого нет!
Малко покосился на Саманту. Она была совершенно спокойна, словно все происходящее ее не касалось.
Индонезиец довольно усмехался, представляя, что сделает с Самантой, когда Кали наконец получит оружие... Ничто так не способствует преступлению, как сознание полной безнаказанности...
Внезапно Саманта негромко вскрикнула и упала на песок. Кали мгновенно направила на нее револьвер.
– По-моему, я вывихнула ногу, – простонала немка.
Кали в нерешительности повернулась к своим. Малко быстро взглянул на Саманту: ее губы беззвучно произнесли слово “ложись”.
Люди Пракасана тесной толпой собрались у входа в пещеру. Дальнейшие события разворачивались с удивительной быстротой. Поколебавшись всего лишь какую-то долю секунды, Малко бросился наземь, и в тот же миг берег задрожал от нескольких оглушительных взрывов. Пракасана, не выпустившего из рук автомат, подбросило в небо в облаке черного дыма, однако его левая нога осталась на песке.
Повсюду поднимались фонтаны песка; грохот взрывов заглушал крики раненых. Вход в грот исчез за завесой дыма. Взрывы, казалось, происходили не в одном каком-то месте, а повсюду одновременно.
Засыпанный песком и наполовину оглушенный, Малко успел поймать перепуганный взгляд Кали, прежде чем взрывная волна с силой швырнула ее на песок.
Саманта, лежавшая в десяти метрах от Малко, откатилась в сторону и принялась лихорадочно разгребать руками песок, как собака, откапывающая кость. Малко осторожно поднял голову и оглядел пляж. Кали лежала без чувств в нескольких метрах от него. Саронг задрался выше ее смуглых бедер, на одном из них виднелась кровь, но она по-прежнему крепко сжимала в руке пистолет. Человек, у которого была автоматическая винтовка, отбросил оружие далеко в сторону, словно испугавшись его, и с воплями царапал себе грудь. Еще один лежал на спине без признаков жизни, другой, скрючившись на боку, стонал, выплевывая изо рта песок пополам с кровью.
