Владимир Быстров - Царская охота
Для полноты картины осталось лишь упомянуть о небольшой, но довольно важной детали: несмотря на все критические замечания и недостатки в работе, четыре коттеджа мехколонна все же сумела построить. Именовались они весьма скромно – "дачные домики". Материалы на их строительство, включая чешскую сантехнику, испанскую кафельную плитку и наборный паркет из карельской березы, были найдены в "неликвидах" на складе стройматериалов мехколонны. Разумеется, по "советской", доперестроечной цене. Так что, даже скромной зарплаты госслужащих с небольшим добавлением личных накоплений вполне хватило, чтобы оплатить эти "дачи". Оставался, правда, один небольшой нерешенный вопрос – отсутствие подъездных путей к этому новому дачному поселку, однако силами уже упоминавшегося дорожно-строительного кооператива, дорога была не только проложена, но и заасфальтирована в строгом соответствии со всеми СНИПами и прочими нормативными документами. Расходы на ее строительство районная администрация, разумеется, взяла на себя – "чай не для чужих граждан строим, а для своих, местных!". В число "местных" попали глава районной администрации, его первый зам, а также Виктор Иванович Кондрашов, как оказавший немалую помощь и районной администрации, и самим дачникам.
Что вы говорите? Что коттеджей было четыре? Ах, да, действительно, как мы могли забыть о четвертом счастливчике! Впрочем, о том, кто им стал, можно было уже догадаться – конечно же, наш уважаемый Сергей Валентинович Береснев! Стоит ли после этого удивляться, что глава района, уйдя на повышение в областную администрацию, рекомендовал его на своё место, как проверенного, надежного и исключительно исполнительного человека.
Вот и сейчас, узнав, что его разыскивает вечный руководитель и "старший товарищ", Сергей Валентинович тут же примчался в свой кабинет и позвонил в приемную губернатора – "шеф" терпеть не мог, когда подчиненные звонили ему по мобильнику.
– Николай Викторович, искали? – елейным голосом поинтересовался Береснев, как только секретарша соединила его с начальником.
– Ты где шляешься? – недовольно проворчал Смирнов. – Битый час разыскиваем!
На самом деле после разговора с Хабеловым прошло едва минут двадцать, но Смирнов любил иногда нагнать страху на подчиненных, чтобы они, как он выражался, "шустрее шевелились!".
– Так, это… рабочий день-то уже закончился, Николай Викторович! – попробовал, было, оправдаться Береснев, но губернатор решительно пресек его робкую попытку:
– Что значит – рабочий день? У тебя ненормированный рабочий день, забыл? Так я живо напомню!
– Конечно, конечно! – поспешно согласился Береснев, прекрасно, впрочем, понимая, что строгость начальника носит скорее формальный характер и демонстрируется им больше "для порядку". – А что за срочность такая? Кто-то приезжает?
– Точно, угадал, чувствуется моя школа!! – довольно подтвердил Смирнов. – Хабелов приезжает – помнишь такого?
– Спрашиваете! А от меня-то что требуется?
– От тебя пока что требуется совсем немного! Он тут намекнул, что не прочь бы пообедать дичью…
– Так это мы запросто! – не дав шефу закончить, обрадовано поспешил заверить Береснев. – Хотите – кабанчика, а можно и косулю…
– Да, постой ты, не тарахти! – недовольно перебил его Смирнов. – Я решил его угостить этой… лебедятиной… или лебежатиной? Тьфу ты, чёрт! Короче, лебяжьим мясом! Время у нас еще есть – он на той неделе, в четверг собирается – но ты не тяни! Завтра же бери своих и чтобы лебедей мне нашли! Помнишь, ты что-то рассказывал об Утиной заводи? Вот и двигайте туда!
– Лебедей-то мы найдем, не беспокойтесь! Только там плёс такой... В общем, он широкий, но, как бы мелкий… Мне бы катерок на воздушной подушке, а? У вас в областном МЧС вроде был такой…
– Ага, сейчас! Катер ему у МЧС-ников забрать! Я ж тебе в прошлом году для рыбнадзора покупал этот… как его… вот, вспомнил – "Стрелец"! Ну, и куда ты его дел, "прихватизировал"?!
Катер Сергей Валентинович, действительно, уже фактически изъял в личное пользование, однако сознаться в этом было смерти подобно.
– Так ведь этот "Стрелец" он резиновый, надувной! А если топляк попадется? – попытался он как-то оправдаться.
– Ничего, пропорете – сами же и заклеите! Так что, бери свой рыбнадзор, и чтобы завтра к вечеру вся информация по лебедям была у меня на столе! – решительно закончил разговор губернатор.
– Николай Викторович, а… – хотел было спросить Береснев, но собеседник уже положил трубку.
Береснев привык к тому, что все получаемые от губернатора указания были предельно конкретны, и хотел лишь уточнить – лебедей нужно добыть уже завтра, или достаточно лишь установить место их обитания. Теперь же ему приходилось брать ответственность за принятие этого нелегкого решения на себя. "Ладно, одного подстрелим! А если шеф захочет дать гостю самому поохотиться, так там еще две пары останутся!" – подумал он и набрал на своем мобильнике номер районного инспектора рыбнадзора…
* * * *Рыкова деревенские мальчишки не только уважали, но и слегка побаивались. Не за угрожающий вид, который придавал ему уродливый шрам на щеке – напротив, шрам этот был, скорее, предметом тайной зависти.
" – Точно говорю – он в Чечне на гранате подорвался!"
" – Какая еще Чечня – он же старый! Я сам слышал, мужики говорили, что это у него с Афгана!"
Такие споры происходили между ними регулярно, не давая, однако, никакого конкретного ответа на мучивший мальчишек вопрос. В одном, правда, сходились все – "дядя Лёня" где-то воевал и, разумеется, воевал героически! А что ордена и медали не носит – так это только из скромности.
Причина же их боязни крылась совсем в другом. Они прекрасно знали, что если "дядя Лёня" что-то запретил делать, то за нарушение своего запрета запросто может выпороть. А эта процедура была не столько болезненная, сколько унизительная и обидная, поскольку "экзекуция", хоть и носила больше показательный характер, не причиняя никакого вреда здоровью "нарушителя", однако всегда проводилась в присутствии других мальчишек, давая им наглядный урок, что законы – пусть и местные, деревенские! – следует уважать и соблюдать.
Поэтому, получив указание "дяди Лёни" не соваться на противоположный берег "до особого распоряжения", Серёга и Лёнька не допускали даже мысли, что его можно нарушить, и, взяв свои коротенькие спиннинги, отправились вдоль своего, "родного" берега, забрасывая на ходу снасть, в надежде случайно попасть на какого-нибудь любопытного окуня, судачка или небольшую щучку-"карандаша". Успеха такая тактика им, однако, не принесла, и они, пройдя несколько километров вниз по течению, устроились на отлогом берегу напротив обширного плёса, изредка поглядывая в его сторону.
– Глянь, чайки толпой кружат! – заметил Лёнька.
– Ну, кружат, и что с того? – не понял его Серёга.
– Как это, что! – удивился бестолковости своего дружка Лёнька. – Мне папаня говорил – раз чайки кружат, значит, там окунь мальков по мелководью гоняет!
– А с чего ты взял, что окунь? – возразил тот. – А может щука или судак!
– Не, щука и судак так не охотятся! – голос Лёньки выражал уверенность. – Они только поодиночке ходят! А окунь – он стаей собирается и мальков на мелководье загоняет! Поэтому и чайки туда слетелись, надеются, что им тоже перепадет…
Забросив собственную рыбалку, мальчишки с завистью наблюдали за происходящим на плёсе, когда один из них вдруг толкнул второго в бок:
– Вон, смотри – там мужик на "резинке" под кустиком пристроился, видишь? Да вон, левее, у самого берега!... Вот повезло-то мужику! Щас полную лодку надергает!...
– Точно, надергает!... – согласился с ним второй. – А это что, моторка, что ли?
Чуть дальше плёса из-за поворота реки, не касаясь воды, вылетела необычная надувная лодка с большим пропеллером на корме. У дальнего края плёса она резко остановилась, и почти одновременно оттуда донесся звук выстрела и сразу за ним – второго…
– Видал? Дуплетом жахнули! – восторженно воскликнул Серёга.
– А чего это они? – удивился Лёнька. – Сейчас же охоты еще нет… Ой, смотри – лебеди!
И точно – по неподвижно блестевшей в лучах утреннего солнца глади плёса, набирая ход, по направлению к берегу устремилась пара белоснежных лебедей. У самого берега они плавно оторвались от поверхности, но прозвучавший в это мгновение еще один, уже одиночный выстрел бросил одного из них на крыло, и он рухнул назад в воду, отчаянно молотя здоровым крылом по воде. Вторая птица, сделав небольшой круг, неожиданно заложила крутой вираж и спикировала к бьющемуся на поверхности товарищу. Ребята с испугом наблюдали происходящую на их глазах трагедию, когда из них вдруг заметил:
– Слушай, а мужик-то куда делся? Ну, тот, с лодки!
