Джон Гарднер - Операция «Ледокол»
— Э, братишка, ты влип. — Глаза Тирпица наполнились сотней острых стекляшек. — Сумасшедший и блудный папаша Ривки Ингбер — оберфюрер СС Аарнэ Тудеер — выступает в нашей сказочке в роли Снежного короля. Аарнэ Тудеер и есть граф Конрад фон Глёда! Это просто вымышленное имя.
Бонд чуть пригубил кофе, его мозг напряженно работал. Если информация Тирпица верная, то Лондон такого даже и не предполагал! М сообщил ему только имя и рассказал, что этот человек подозревался как минимум в организации контрабанды оружия, поскольку был почти доказан тот факт, что граф наладил маршруты переправки боевой техники из Советского Союза на свой секретный склад. Никто не говорил, что фон Глёда и есть Тудеер.
— Ты уверен в этом? — Бонд решил не показывать никаких эмоций, кроме беспечного спокойствия.
— Так же, как и то, что ночь сменяет день. А здесь это происходит весьма быстро… — Тирпиц внезапно замолк, посмотрев через обеденный зал. Его взгляд остановился на той самой парочке, вокруг которой с таким огромным энтузиазмом бегала прислуга.
— Ну, и что ты скажешь? — Уголки его рта еще больше изогнулись вниз. — Взгляни-ка туда, Бонд. А вот и сам Человек. Граф Конрад фон Глёда и его дама, известная как просто «Графиня». — Он глотнул кофе. — Как я уже сказал, это вымышленное имя. По-шведски «Глёда» означает «блеск». В Лэнгли мы дали ему кодовое имя «Светлячок». Разжился на добре, награбленном нацистами, аж весь светится! И продолжает наживаться на тех, кого каждый день загребает в свою армию! Главнокомандующий НСДА! Говорю тебе, он жук еще тот. И лично я собираюсь выловить этот экземплярчик и посадить в банку.
Пара действительно выделялась. Как только они пришли, Бонд обратил внимание на их дорогие, пышные меховые шубы, которые прислуга сразу же унесла в гардероб. Сейчас парочка сидела с таким важным видом, будто владела всей Лапландией, и они чем-то напомнили Бонду принца и принцессу эпохи Ренессанса.
Конрад фон Глёда был высокого роста, в отменной физической форме, держался стройно, как струна. Он относился к тем людям, которых возраст не старит. Ему могло быть далеко за пятьдесят, а могло быть и семьдесят с небольшим — по такому отточенному профилю и тонким чертам бронзового лица возраст было невозможно подсчитать. Откинувшись в кресле, он говорил с графиней, жестикулируя одной рукой, пока другая вяло покоилась на подлокотнике. Он обладал шикарной копной седых, отливающих сталью волос, а в его загорелом оживленном лице осталось что-то от молодого, рвущегося вперед, юнца. В общем, буквально все в этом человеке — и острый взгляд серых глаз, и строгий аристократический подбородок, и высокомерный наклон головы — говорило о том, что с ним нельзя не считаться. И слово «блеск» попадало в самую точку.
— Прямо кинозвезда какая-то, да? — пошутил Тирпиц.
Бонд слегка кивнул. Достаточно было лишь взглянуть на Графа, чтобы понять, что тот обладал редкостным даром — природным обаянием.
У графини тоже был вид человека, имевшего и средства, и возможности купить или просто взять все что душа пожелает. И даже несмотря на всю невозможность предсказать возраст самого Графа, становилось очевидным, что она была гораздо моложе своего кавалера и тоже ценила свою фигуру и физическое здоровье. Даже сейчас, сидя за обеденным столиком, графиня производила впечатление женщины, у которой спорт и утренняя зарядка были второй натурой. Бонд мысленно предположил, что и в другом, древнейшем, виде спорта она тоже была мастером: и в красоте ее гладкой кожи, и в изяществе темных волос, забранных назад, и в классических чертах буквально читались воздушные строки из откровенной эротической поэмы.
Бонд все еще продолжал тайком наблюдать за парой, как вдруг к нему подбежал официант.
— Мистер Бонд? — спросил он.
Бонд кивнул.
— Вам звонят, сэр. Телефон в кабинке, у стойки регистрации. Вас спрашивает мисс Пола Вакер.
Бонд мигом вскочил, заметив любопытный огонек в глазах Брэда Тирпица.
— Какие-то проблемы, Бонд? — голос Тирпица вроде бы смягчился, но Бонд никак не отреагировал. Он решил обращаться с «Гаденышем» Брэдом так же осторожно, как и с гремучей змеей.
— Да так, простой звонок из Хельсинки, — ответил он и зашагал в сторону телефона, недоумевая, каким образом Пола смогла найти его.
Проходя мимо столика фон Глёды, Бонд позволил себе бросить на пару прямой, якобы безразличный, взгляд. Граф поднял голову, и их глаза встретились: ответный взгляд фон Глёды был полон почти нескрываемой злобы. Бонд уже прошел мимо них, однако ненависть эту он продолжал ощущать на себе, как будто острые серые глаза графа так и впивались ему в затылок.
Служащий за стойкой указал на телефон в маленькой полуоткрытой кабинке. Бонд кинулся к телефону, схватил трубку и спросил:
— Пола?
— Одну минутку, — ответила телефонистка. Послышался щелчок переключаемой линии.
— Пола? — повторил он.
Спроси его тогда, он вряд ли бы мог поклясться, что слышал голос именно Полы, хотя был уверен в этом на девяносто процентов. Было плохо слышно (весьма необычное явление для финских телефонных линий) и голос звучал приглушенно, словно из эховой камеры.
— Джеймс, — произнес голос, — можешь попрощаться с Анни, где-то с минуты на минуту ее не станет. — И послышался долгий, леденящий душу смех, который постепенно куда-то стал уплывать, будто Пола нарочито медленно отодвигала от себя трубку, пока и вовсе не повесила.
Бонд наморщился, в душе быстро нарастала тревога.
— Пола? Это ты…? — он осекся, понимая, что говорить в «пустую» трубку было без толку. «Можешь попрощаться с Анни…». Что за черт? И тут его осенило! Ривка на трассе горнолыжного спуска!.. А может, она еще не добралась дотуда? Бонд кинулся к парадному входу. Он уже протянулся к дверной ручке, как тут его сзади одернул голос:
— И не вздумай этого, Бонд! Только не в такой одежде. — Позади стоял Брэд Тирпиц. — Ты продержишься не больше пяти минут. Там порядочная холодрыга.
— Тогда дай мне какую-нибудь одежду, Брэд, и быстро.
— Возьми свою. И какого черта? Что случилось? — Тирпиц направился в гардероб, находившийся рядом с регистрационной стойкой.
— Потом объясню. Ривка там, на горе, и у меня предчувствие, что она в беде.
Внезапно у Бонда мелькнула мысль, что Ривка Ингбер могла вовсе и не быть на спуске. Ведь Пола сказала: «где-то с минуты на минуту». Что бы там не было спланировано, это уже могло произойти.
Тирпиц вернулся, держа в руках свою уличную одежду: ботинки, шарф, защитные очки, перчатки и теплую куртку.
— Ты мне, главное, объясни, — сказал он командным тоном, — а я уж помогу, чем могу. Иди, одевай свои шмотки. Вот лично я никогда не рискую, и у меня уличная одежда всегда под рукой!
Тирпиц, не теряя времени, уже скинул с ног туфли и надевал сапоги. Было ясно, что спорить с Тирпицом бесполезно.
Бонд кинулся к лифтам.
— Если Ривка на горе, быстро спускай ее вниз, — крикнул он и, ударив по кнопке вызова, нырнул в кабину лифта.
Вбежав к себе в номер, Бонд сразу же принялся одеваться. Он потратил на это менее трех минут, то и дело посматривая в окно, на канатную дорогу и горнолыжную трассу. Пока все было спокойно. Ничего не стряслось и за последовавшие шесть минут, пока он оббегал здание отеля вокруг, чтобы достигнуть станции канатной дороги, расположенной у подножья горы. Большинство туристов уже разошлось по домам: на сегодня лыжная пора завершилась. Брэд Тирпиц стоял рядом с избушкой станции.
— Ну, что? — спросил Бонд.
— Я сказал им, чтобы позвонили на вышку. Ее имя в списке. Сейчас она уже где-то там, на трассе. На ней малиновый костюм. Объясни все толком, Бонд. Это как-то связано с операцией?
— Потом. — Сощурившись, Бонд вытянул голову и стал всматриваться сквозь стекла защитных очков в блестящий снежный покров.
Главный участок трассы, располагавшийся на не очень крутом склоне, представлял собой серию трамплинчиков и был протяженностью километра полтора. Его верхушку загораживал участок с флажками, который был широким и сложным, местами петлял между елями. Кое-где он казался почти пологим, однако кое-где за такими простыми участками сразу же следовали крутые пригорки.
Последние полкилометра тянулся пологий-пологий склон — длинная финишная прямая. По ней сейчас скользили двое молодых парней в черных лыжных костюмах. Выйдя на финиш они с гиканьем мастерски заложили эффектный вираж.
— Вон она! — Изучив в бинокль верхушку последнего трамплинчика, Брэд дал его Бонду. — В малиновом костюме.
Бонд посмотрел в бинокль и невольно восхитился мастерством Ривки: девушка ловко прошла зигзагами по крутому участку, выскочила на ровную поверхность, притормозила на твердом снегу, затем, чуть разогнавшись, взлетела на последнем трамплинчике и заскользила по длинному склону.
