Джеймс Сигел - Кружным путем
Но им и оказался изображенный на фотографиях человек.
Только замаскированный.
На Майлзе была фетровая кипа, а с обнаженной руки он отцеплял напоминавший коробочку предмет – распутывал перекрещенные кожаные ремешки. Угольно-черный сюртук спускался до самых колен, и от этого Майлз напоминал героев из «Матрицы».
– Это называется филлин, – объяснил адвокат, пожав Полу руку и усаживаясь за стол. Предмет остался лежать среди прочего развала, распластав ремешки, словно экзотическое существо, – как чернильный осьминог, только, скорее всего, уже мертвый. – Вещь, необходимая для утренней молитвы.
– Но сейчас уже давно день.
– Стараюсь наверстать упущенное.
– Так вы ортодоксальный еврей?
– Именно, – улыбнулся Майлз.
– Но на работу вы так не одеваетесь. Никогда не видел вас в подобном костюме.
– Разумеется, не видели, – согласился адвокат. – Я современный ортодокс. И не слишком ортодоксальный в своей ортодоксальности. Нерелигиозный костюм – залог моей карьеры. Иначе я рискую распугать клиентов. Зато дома ермолка – обязательное условие моей религиозности. Если я не стану ее носить, Бог может на меня рассердиться. Вам понятно?
Полу было понятно.
Ему не терпелось оставить тему иудаизма и перейти к теме похищения его жены и дочери.
– Итак, – продолжал Майлз, – с чем пожаловали? Вернемся к насущным вопросам. Какие у вас проблемы?
– Проблемы? – машинально повторил за ним Пол. Наверное, от того, что в этом слове содержалась надежда. Ведь с проблемами можно бороться и в конце концов справиться. – Проблемы в Боготе, – произнес он без всякого выражения. – Как выяснилось, там все-таки не безопаснее, чем в Цюрихе.
– Что?
– Я в беде. Помогите мне.
* * *Пол потягивал зеленый чай из трав, который великодушно предложила ему миссис Гольдштейн.
– Успокаивает нервы, – посоветовал адвокат.
У самого Майлза нервы были явно в порядке. Он отказался от предложенной чашки и сидел за столом, обхватив ладонями лоб.
Майлз реагировал вполне живо, как и полагается заинтересованному адвокату, клиентов которого похитили, причем одного до сих пор держали в плену, а другого принудили незаконно провезти через таможню США запрещенный наркотик. Может быть, даже слишком живо. Его лицо то меркло, то выражало острое сочувствие, сострадание и гнев.
Он вышел из-за стола и обнял Пола за плечи.
– Боже мой, как я вам сочувствую!
Пол позволял себя успокаивать, он впитывал сочувствие, словно губка. До этого ему сочувствовал всего один человек – он сам. Майлз захотел узнать детали.
– Расскажите мне точно, как все произошло.
Пол рассказал, как в тот день они вернулись в гостиницу и обнаружили, что их ребенок исчез. И о следующем дне, когда Джоанна уверенно заявила, что спящая рядом с ними девочка – не Джоэль. Об их поездке к Галине, о плаче из глубины дома и последовавшей затем неожиданной жестокости Пабло.
Комната с забитыми окнами. Ариас. Человек с сигарой. Пол дошел до того момента, когда такси бросило его одного в Джерси-Сити.
Майлз внимательно слушал и делал пометки в желтом блокноте, который волшебным образом возник из разгрома на его столе.
– Вы сказали, Пабло? Так звали вашего шофера?
– Да.
– Так-так. И он как-то связан со Святой Региной?
– Да. А что? Вы подозреваете, что приют может быть замешан в контрабанде наркотиков?
– Ни в коем случае. Я много лет знаю Марию Консуэло. Святая женщина.
Пол взглянул на часы.
– Мне дали восемнадцать часов. Из них осталось два.
– Хорошо, – проговорил адвокат, – давайте рассуждать логически.
Пол чуть не брякнул, что это легче сказать, чем сделать. Что в опасности его жена и ребенок, а не семья Майлза. Что время катастрофически тает. Но промолчал.
– Пусть на первый взгляд это звучит не очень обнадеживающе, но у нас есть то, что им нужно. – Майлз покосился на лежащий на коленях Пола черный пакет. – Это он?
Пол кивнул.
– Не разумнее ли запереть ко мне в сейф? Сюда забегают дети.
– Хорошо.
Адвокат обошел стол, раскрыл на пакете молнию, заглянул внутрь и присвистнул.
– Я не специалист в этом деле, но мне кажется, здесь его очень много.
– На два миллиона.
Майлз снова присвистнул.
– Ничего себе. – Задернул на пакете молнию, осторожно поднял и понес на вытянутой руке. Так владельцы собак носят в мусорный бак экскременты своих любимцев. Он открыл полированный шкаф, который внутри оказался сейфом из нержавеющей стали. И, заперев наркотик, снова уселся за стол. – Не возражаете, если я спрошу, как вам удалось это все проглотить?
Пол хотел ответить, что человек вообще не представляет, сколько всего он может проглотить: и тридцать шесть презервативов, и собственный страх. Но вместо этого сказал:
– Не знаю. Пришлось.
– Н-да… – пробормотал адвокат. – Так на чем мы остановились?
– На наркотиках.
– На наркотиках… Совершенно верно. С вашей женой ничего не сделают, пока доподлинно не узнают, где их товар. Разумно?
Пол кивнул.
– Конечно, разумно, – продолжал Майлз. – Как-никак это два миллиона долларов. И еще: ФАРК как будто славится тем, что подолгу держит заложников. Годами.
Адвокат старался успокоить. Но его слова произвели обратный эффект: у Пола засосало под ложечкой.
Годами!
Майлз, видимо, заметил это.
– Я просто рассуждаю, – сказал он. – Вам дали восемнадцать часов, но это еще ничего не значит.
– Откуда вы можете знать?
– Считайте, что это квалифицированная догадка.
Прекрасно. Майлз думает, что у них больше времени. Что его просто напугали и угроза восемнадцати часов – это что-то вроде строгих предупреждений, которые присылают по почте насчет просроченных счетов.
Но в желудке все равно тянуло. И вдобавок Пол чувствовал, как сильно вспотел, какой он грязный и насколько физически истощен. Он закрыл глаза и потер ладонью, все еще пахнувшей мылом с бензоколонки, пульсирующий болью лоб.
– Вы хорошо себя чувствуете? – с явной озабоченностью поинтересовался Майлз. – То есть я хотел спросить: относительно хорошо? Понимаете, вы мне нужны. Мы будем работать над вашей проблемой. Найдем какой-нибудь выход, но для этого вы должны мне помогать. – Он опустил глаза к своим записям. – Давайте посмотрим, какой у нас выбор.
Пол и не догадывался, что имел возможность выбирать.
– Первое: мы обращаемся к властям. – Несколько мгновений Майлз словно размышлял над своим предложением, затем покачал головой. – Н-да… Первый импульс… Но этот путь скорее тупиковый. Куда обращаться: в полицейское управление Нью-Йорка? В Госдепартамент? К колумбийскому правительству? Оно не может освободить собственных граждан, не говоря уже об иностранцах. Кроме того, если ФАРК обнаружит, что Джоанну и ребенка ищут, то может постараться избавиться от них. И еще: как-никак вы незаконно провезли в США наркотики. Немало наркотиков. Пусть по принуждению, под грубым давлением, но факт остается фактом: контрабанда наркотиков – это государственное преступление. О'кей, к властям мы не идем. Согласны?
Пол ответил «да». Его тронуло, что адвокат употреблял местоимение «мы». Теперь он не чувствовал себя таким одиноким в этой вселенной.
Майлз поднял еще один палец.
– Второе: мы вообще ничего не делаем. Сидим и ждем, пока с вами свяжутся. – Он опять покачал головой. – Не пойдет. Откуда нам знать, что они знают, как с вами связаться? Скорее всего, не знают. И не факт, что ваша жена им объяснит. Значит, отметаем. Мы не можем сидеть сложа руки. Следовательно… – Майлз поднял третий палец. – Третье: мы должны с ними сами связаться. Объявить, что их наркотики все еще у нас. И мы ищем человека, которому надо передать товар. Мы вам наркотики – вы нам Джоанну и ребенка. Не будет Джоанны и ребенка – не будет наркотиков. А наркотики – это деньги. Много денег. Деньги им нужны.
«Что ж, – подумал Пол, – это похоже на план».
Отменно логичный, простой и даже вселяет надежду. Вот только…
– А как вы намерены с ними связаться? Они не отвечают по этому номеру. Я пробовал.
– Шофер, – щелкнул пальцами Майлз. – Пабло. Я позвоню в «Святую Регину». У Марии же должен быть его номер. – Адвокат открыл ящик стола и достал небольшую телефонную книжку. – Так, посмотрим… – Он перевернул страницу и остановился на следующей. – Консуэло… Консуэло… Вот она. – Поднял трубку и набрал на кнопках номер.
Есть люди, которые говорят по телефону так, словно их собеседник находится рядом в комнате. Майлз был именно таким.
Поздоровавшись с Марией, он улыбался, смеялся, тряс головой, словно она сидела прямо перед ним.
– Отлично, – говорил он в трубку. – А как вы? Растут. А ваши? Прекрасно. С удовольствием посмотрю фотографию.
Они продолжали в том же духе минуту или две: обменивались любезностями, задавали вежливые вопросы, перебрасывались ничего не значащими фразами.
