Владимир Михановский - Тени Королевской впадины
Шофер улыбнулся:
— Верно.
— Когда твоя свадьба, Гарсиа?
— Через двенадцать дней, — сразу же отозвался шофер.
— Поздравляю!
— Спасибо, генерал, — ответил Гарсиа, на мгновение обернувшись.
— Его невеста — дочь Орландо Либеро, — сказал Четопиндо, обращаясь к Миллеру.
— А кто это?
— Сразу видно, что вы новичок в этой стране.
Миллер привалился к открытому окну машины, тщетно стараясь освежиться.
— Эге, да вас совсем развезло, голубчик, — присвистнув, протянул Четопиндо.
— Может, остановимся на минутку? — попросил Миллер. — Мне нехорошо.
— Сейчас вам станет хорошо, — пообещал Четопиндо, вытаскивая из кармана портсигар.
Закурив, генерал посмотрел в осоловелые глаза немца и, улыбаясь, покрутил ручку и полностью закрыл окно.
— Ты, Гарсиа, привычен, с тобой от малой дозы ничего не случится… — донеслось как бы издалека до Миллера.
Машина быстро наполнилась ароматным, сладковатым дымом сигары. «Зачем он окно закрыл? И так дышать нечем», — подумал Миллер, но высказать эту мысль у него уже не хватило сил: голова безвольно откинулась на спинку сиденья, странное онемение разлилось по телу. То ли от жары, то ли от быстрой езды, то ли от обилия новых впечатлений его вдруг одолела непреодолимая сонливость. Засыпая, он подумал о странной вещи: хотя капитан Педро курил дешевые сигареты, а генерал Четопиндо — дорогие гаванские сигары с золотым обрезом и стилизованной короной, дым от тех и от других припахивал одинаково.
Миллер погрузился в забытье, глубокое как пропасть. Ему приснился необычный сон, причудливый, хаотичный, рваный.
…Безлюдный порт, безлюдный город. Старинная ратуша, острокрышие, словно игрушечные домики. По рельсам мчится грузовой трамвай, только вместо колес у него ноги заключенных. Десятки, сотни ног, в сбитой обуви, кровоточащие. Они мелькают, перебирая изо всех сил, башмаки стучат о булыжник — отсюда грохот… Миллер врывается в будку водителя и обнаруживает там заключенного француза. В тот же момент трамвай останавливается. Ноги заключенных разом подкашиваются, и вагон опускается на дорожное полотно: буммм!..
Они выскакивают из вагона — Педро, его команда и Миллер — и углубляются в узкую извилистую улочку, по пояс погруженную в молочный туман. Позади слышен топот. Погоня!
Миллер, бегущий сзади, оборачивается: их догоняют ноги заключенных, вырвавшиеся из-под трамвая. Только ноги, лишенные туловищ. А может, туловища скрыты туманом?..
С каждой секундой ноги все ближе. Миллер хочет крикнуть, но ему не хватает воздуха. Ноги почти настигают беглеца, они сейчас затопчут его!..
Единственное спасение — стать невидимым, исчезнуть, но это невозможно. В детстве — это было еще в Дрездене — отец читал ему старую книжку, где рассказывалось о злоключениях одного коммивояжера, который превратился в насекомое. Если можно было бы последовать его примеру! Но увы!..
Преследующие его ноги вдруг в нерешительности замедлили бег. Педро на ходу оборачивается и протягивает ему руку, и в то же мгновение преследователи, почти настигшие его, исчезают, словно растворившись в тумане, а вместо них появляется капитан затонувшего «Кондора». Он отыскивает нужный дом, стучит в дверь.
— Педро, бродяга! Какими судьбами? — восклицает хозяин, который долго боялся отворить.
— Есть дело, старик, — отвечает Педро.
Они рассаживаются вокруг старинного дубового стола, занимающего добрую половину комнаты.
Хозяин суетится, поглядывая на неожиданных гостей, на столе появляются несколько жестяных банок с пивом, нехитрая закуска — килька да кусок булки.
— Все, что удалось раздобыть по карточкам, — бормочет хозяин, словно оправдываясь.
— Богато живешь, — замечает Педро, вертя в руках банку с пестрой наклейкой. — И пиво по карточкам получаешь?
— Что ты! — несмело, вроде бы виновато, улыбается хозяин. — Я поступил на пивной завод. Теперь это, наверно, единственное в городе предприятие, которое работает.
Он сыплет и сыплет словами, частит, и Миллер замечает, что руки хозяина дрожат.
— Хорошо, что ты пришел с ребятами, Педро, — продолжает хозяин.
— А что? — переспрашивает капитан.
— На днях в порт должно прийти судно за грузом пива. Французское. Рабочих рук не хватает, грузить ящики некому. Вот я и подумал, что…
— Я сам подумаю, чем нам заняться, — резко перебивает его Педро. — Скажи-ка лучше, в городе тихо?
Хозяин пожимает плечами.
— Ты же сам видишь — город словно вымер. А что будет через час — один господь знает.
Педро кивает, что-то обдумывая. Слава богу, на Миллера не смотрят. Он с наслаждением грызет маринованную кильку, потягивает пиво, погружая в него жесткие усы.
— Ты с «Кондором», Педро? — спрашивает старик.
Педро делает неопределенный жест.
— Оставлять судно в порту опасно, — бормочет хозяин. — Немцы вот-вот могут вернуться, они начнут искать вас, и след приведет сюда…
— Не волнуйся, божья коровка, — хлопает его по плечу Педро, — «Кондор» уже не отыщет ни один человек в мире.
— Вы спрятали его?
— Само собой.
— В бухте?
— Дальше, дружище, значительно дальше. «Кондор» на дне морском. Отплавался, бедняга… — Педро в нескольких словах рассказывает хозяину о своих злоключениях, не забыв упомянуть и Миллера.
— Почему у вас на улицах пусто? — решился спросить кто-то из матросов. Миллер впервые услышал его голос.
— Город восстал, — ответил хозяин. — Часть гарнизона мы сбросили в море, остальные боши удрали.
— С каких пор ты занимаешься политикой, старина? — усмехается Педро.
— Это не политика, а самозащита, — отвечает хозяин. — Теперь вот ждем карательную экспедицию. Такие дела, будь они неладны… Ты-то что хотел? — вдруг в упор спрашивает он Педро.
— Нужно воскресить «Кондор».
— Воскресить, говоришь?
— Вот именно.
— Я не всевышний.
— Зато ты знаешь в порту все ходы и выходы. Можешь ты раздобыть мне посудину, похожую на «Кондор»?
Хозяин почесал затылок. Все смотрят на него, ожидая ответа.
— Есть у меня на примете один ботик, — произносит он наконец. — Владельца я знаю, с ним можно столковаться. Название на борту сменить — пара пустяков… Но сам понимаешь, нынче такое время, что…
— Ты о деньгах, что ли? — перебивает Педро.
— Какие сейчас деньги…
— У нас есть золото.
— Это другое дело! — обрадованно восклицает хозяин.
— Вот он заплатит за все, — Педро указывает на Миллера.
Услышав эту двусмысленную фразу, Миллер вздрогнул и… проснулся от не слишком вежливого толчка генерала Четопиндо. Да, такого разговора не было тогда в Нильсене, но он вполне мог быть.
Сон казался Миллеру реальным до ужаса. И наоборот — мчащуюся машину, подтянутого генерала Четопиндо и юного шофера Гарсиа он воспринимал как нечто нереальное.
Четопиндо опустил стекло и выпустил дым из кабины.
— Держу пари, вы видели сон, Миллер.
— Видел…
— Дикий, красочный, гротескный.
— Откуда вы знаете?
— Так всегда бывает. Первая доза марихуаны действует как первая любовь, — пояснил генерал и похлопал по портсигару.
Машина свернула с дороги и, подпрыгивая, ехала теперь по узкой просеке. Ветки, скрежеща, царапали кабину. Они смыкались, образуя закрытый коридор. Миллер с трудом приходил в себя. Голова казалась набитой ватой. Почему-то подумалось, что сверху просека не видна.
Они ехали довольно долго, подминая и ломая молодые побеги кустарника. Колея поросла травой и была еле заметна. Видно, этой дорогой ездили редко.
Наконец по сигналу Четопиндо Гарсиа остановил машину.
Перед ними возвышалась высокая, ослепительно белая ограда. Миллер, сколько ни всматривался, не мог обнаружить в стене никаких признаков ворот.
Четопиндо вышел из машины, захлопнул за собой дверцу, сделал несколько шагов, разминая затекшие ноги. Несмотря на утомительную дорогу, жару и несколько выкуренных в пути «сигар мечты», генерал выглядел свежо. «А может, благодаря сигарам?.. Выступает словно цапля, проглотившая лягушку», — подумал Миллер. Сам он чувствовал себя совершенно разбитым, хотя тело было странно легким, почти невесомым.
Генерал подошел к стене, выбрал участок, который, на взгляд Миллера, решительно ничем не отличался от соседних, и нажал на несколько неприметных бугорков в одному ему ведомой последовательности. Белые створки медленно и бесшумно раздвинулись. Четопиндо сел рядом с Гарсиа, и машина въехала на огороженную территорию, после чего створки сдвинулись сами по себе, столь же беззвучно.
Территория, на которую они попали, была обширной и почти не возделанной.
Гарсиа осторожно вел машину, руководствуясь указаниями Четопиндо.
— Запустил Шторн свою усадьбу, запустил, — приговаривал генерал, поглядывая вокруг хозяйским глазом. — Да, впрочем, где ему справиться: у него ведь только один ассистент, а дел хватает…
