Чингиз Абдуллаев - Клан новых амазонок
– Ну зачем ты так? – попытался сгладить ее слова отец.
– Извините, – вмешался Дронго, – я всего лишь консультант и неофициальное лицо, поэтому ваши обвинения ко мне явно не относятся. И я бы не был столь категоричен. За минуту до вашего появления ваш отец вспоминал дикие девяностые годы, когда вы были гораздо моложе. Вам повезло, что вы не работали руководителем компании в те годы, когда Николай Герасимович создавал свой бизнес. Время было тогда по-настоящему сложное, и вся правоохранительная система рассыпалась в прах. Сейчас все по-другому, и я не думаю, что можно так безапелляционно обвинять всех в покровительстве бандитам. Полагаю, среди следователей и прокуроров немало честных и порядочных людей.
– Браво! – произнесла Ольга, не скрывая своего презрения. – Вы просто идеальный пропагандист нашей правоохранительной системы. Наверное, поэтому нашу милицию хотят переименовать в полицию, а следственный комитет вывели из прокуратуры. – Она была в курсе последних новостей. – И вы еще смеете говорить, что сейчас иное время?
– Не буду спорить. Я пришел к вашему отцу не за этим. Меня попросили заняться расследованием убийства Пашкова, чем я сейчас и занимаюсь.
– Нужно было записаться на прием и ждать, пока он вас примет, – жестко заявила Ольга, – и вообще, приезжать вовремя. Николай Герасимович слишком занятый человек, чтобы врываться к нему без доклада и в любое время. Это вы хотя бы усвоили?
– Да, – сказал Дронго, – теперь все понятно. Уважаемый Николай Герасимович, я сейчас ухожу. Но, как аналитик, должен вам сообщить, что ваш бизнес находится в большой опасности. Я был прав, когда говорил, что речь идет о вашей семье. Если вы вдруг решите передать свою компанию дочери, можете быть уверены в том, что ваш бизнес быстро потерпит крах. Нетерпимость, нежелание и неумение слушать собеседника, упрямство, бесцеремонность, откровенное неуважение к людям вашей богатой наследницы сделают из вашей компании «Титаник», который неминуемо пойдет ко дну.
– Что вы себе позволяете?! – возмутилась Ольга. Было заметно, что именно обращение к ее отцу задело ее более всего.
– Вы же видите, как она себя ведет, – продолжал Дронго и, не скрывая своего удовольствия, показал на Ольгу, даже не глядя в ее сторону, как бы возвращая ответный жест.
– Перестаньте! – Ее лицо начало покрываться красными пятнами.
– Можете по-прежнему любить ее больше всех остальных, – безжалостно говорил Дронго, – но пригласите сюда опытных психологов, и они вам сразу скажут, что в интересах вашего бизнеса немедленно удалить вашу дочь из компании. Ее манера ведения бизнеса может вызвать не только большие проблемы, но и испортить отношения со всеми вашими партнерами. Она себя уже не перестроит. Богатая наследница, уже почуявшая запах сотен миллионов долларов, будет уверена в своем праве на ошибку и ни при каких обстоятельствах не захочет слушать и слышать других людей. А для любого бизнеса это катастрофа.
– Не смейте так говорить! – крикнула Ольга. – Отец вас все равно не слушает.
– Вот видите, – печально парировал Дронго, – он как раз умеет слушать. Это вы так и не научились себя вести, врываясь к отцу и позволяя себе хамские замечания в адрес чужого человека, который старше вас по возрасту. Я думаю, что Николай Герасимович сам все понимает и обязательно примет меры. Хотя бы для того, чтобы сохранить вам возможность жить и дальше как вам хочется и обеспечить достойное существование своим внукам. Единственное, что может этому помешать, – ваш тяжелый характер.
– Вы… вы…
Ольга не могла выговорить ни слова, задыхаясь от возмущения. Но она видела, как внимательно слушает этого гостя отец, очевидно, размышляя над его словами и поведением своей дочери, которое оказалось столь неприглядным.
Дронго попрощался и направился к выходу. Уже закрывая дверь, он услышал, как она крикнула:
– И ты позволяешь какому-то эксперту так оскорблять твою дочь в своем присутствии?!
– А если он прав? – неожиданно спросил Царедворцев.
Что ответила ему Ольга, Дронго уже не услышал. В приемной его ждал Эдгар Вейдеманис и, когда они спускались вниз на лифте, как-то виновато сообщил:
– Его дочь прибежала сюда без приглашения, я ничего не мог сделать.
– Видел, видел… Знаешь, почему невозможно бывает сохранить большие компании, передавая их своим детям или внукам? Сегодня я это отчетливо понял. Создатели компании должны быть людьми, умеющими разговаривать с другими партнерами, учитывающими их интересы, просчитывающими возможные действия своих соперников, конкурентов, партнеров, поставщиков. Каждый создатель крупной компании – не просто деловой человек, он еще и профессионал, досконально знающий свой бизнес, и немного психолог, просчитывающий действия нужных ему людей. А наследники часто бывают лишены этих качеств. Ведь основатели компаний рискуют, начиная с нуля, а иногда даже и с минуса, залезая в долги и кредиты. Но наследники получают все сразу, поэтому не умеют слушать людей и просчитывать ситуации, даже если получают самое лучшее образование. Сказывается отсутствие конкретного опыта в общении с людьми. Может, поэтому в крупных западных компаниях ее владельцы и определяют своих детей на самые ничтожные должности, чтобы те, постепенно поднимаясь, понимали не только суть бизнеса, но и отношения между людьми.
Они вышли на улицу. Снегом уже намело вокруг огромные сугробы.
– А мне еще предстоит встреча с румынским послом и его супругой, – вспомнил Дронго, – и нужно найти время, чтобы встретиться с Турелиным и Лихоносовым. Тогда уже начнем подводить предварительные итоги.
Он не мог знать, что уже завтра вечером в этом расследовании появится еще один погибший.
Глава 10
В резиденцию румынского посла Дронго приехал за десять минут до назначенного времени, опасаясь, что снова может опоздать. И ровно в семь вечера уже был у дверей, предъявив свои документы. Его провели в большую комнату, предназначенную для приемов, и почти сразу к нему вышла Илона. Сегодня она была одета в темно-синее платье, облегавшее фигуру, выгодно подчеркивая ее женские достоинства. Юбка была гораздо выше колен – она знала, насколько эффектно выглядят ее ноги. Волосы были распущены. Илона протянула ему руку, и Дронго галантно ее поцеловал.
– Добрый вечер, – весело приветствовала она гостя. – Тудор сейчас выйдет. Он как раз разговаривает с Бухарестом.
Они уселись на диван. Илона положила ногу на ногу, и юбка задралась еще выше. Нужно было сделать определенное усилие, чтобы не смотреть на ее красивые ноги.
– Вы уже были у Терезы. – Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. – Она мне звонила и сказала, что вы к ним заезжали и была очень милая беседа.
– Да, мне понравилась их квартира.
– Мечта, а не квартира, – вздохнула Илона. – Вы поднимались на второй уровень?
– Нет. Меня туда не приглашали.
– Жаль. Оттуда открывается удивительная панорама на город.
– У вас тоже достаточно красиво, – заметил Дронго.
– Это все не наше, – отмахнулась Илона, – все казенное. Резиденция посла. Пока Тудор является послом, мы можем здесь оставаться. Как только его отзовут, мы должны будем все сдать и уехать. В его бухарестскую квартиру, – произнесла она с явным сожалением.
– Может, его отправят в другую страну?
– Лучше бы не отправляли, – призналась она. – Нам предлагают Судан. Можете себе представить, какая там обстановка?! Я недавно смотрела по Интернету. В гражданской войне между мусульманским Севером и христианским Югом погибло около двух миллионов человек. Настоящее варварство! И в такую страну ехать послом! Тем более не на юг, а на север. Там придется носить чадру и опасаться покушения в любой момент. Я так надеюсь, что Тудору разрешат остаться в Москве еще на один срок…
– У послов свои ограничения по срокам и странам, – сказал Дронго.
– Да, я знаю. Но очень обидно. Москва – один из центров мировой цивилизации. Да и большая политика тоже делается именно здесь. Уезжать отсюда в Судан… – Она повела плечами. – Разве я думала, когда выходила замуж за Тудора, что все закончится Суданом?
– Супруге посла необязательно носить чадру, – пояснил Дронго, – просто на улицу нельзя будет выходить без некоторых ограничений.
– Лучше не говорите. Я уже сказала Тудору, что ни за что не поеду в Судан, ни при каких обстоятельствах, пусть на меня даже не рассчитывает.
– Когда вы ему об этом сказали?
– Как раз на Рождество. Он решил меня порадовать и сказал, что мы, возможно, следующее Рождество встретим уже в жаркой африканской стране. А я ему объяснила, что не смогу жить в его жаркой стране, предпочитаю оставаться в Москве. Я не декабристка.
– Они отправлялись за мужьями в Сибирь.
– Сейчас Центральная Африка гораздо хуже Сибири. – Илона обернулась, словно опасаясь, что их могут услышать, и шепотом добавила: – Он пытается пробить назначение в Европу, в какую-нибудь восточноевропейскую страну. Там хотя бы можно жить. Посмотрим, чем это закончится.
