Секретная грань - Елена Станиславовна Вавилова
– Оленька, душа наша, тут вам скромная взяточка полагается. Прошу прощения покорно, что при свидетелях приходится, – пробасил Холмогоров, скосив голову в сторону своего спутника. Краснов даже бровью не повел. Все в службе знали о слабости секретаря Вершинина к сладкому.
«Наверняка шоколадка», – подумал про себя Краснов, и в скором времени он убедится в верности своей догадки.
Женщина с улыбкой приняла конверт и открыла дверь кабинета начальника. Еще в дверях Вершинин вполголоса поздоровался с коллегами и, чтобы секретарша тоже услышала, предложил чаю. Холмогоров и Краснов, не сговариваясь, отрицательно покачали головой.
– Как хотите, а я не откажусь. В горле немного першит. Простужен. Ольга, с лимоном, сахар отдельно, и погорячей, пожалуйста.
– Поняла, – коротко ответила генералу секретарша и закрыла за собой дверь.
– Располагайтесь. Только не близко. Еще не совсем оправился от простуды.
Перед тем как рассесться, Краснов передал папку с документами Холмогорову, а тот положил ее перед Вершининым.
– Сергей Петрович, что там?
– Шифрограмма от Долли. Принята сегодня утром из Гонконга. В ней две важные новости.
– Хорошая и плохая? – несколько безучастно произнес генерал, постукивая ладонью по закрытой папке.
– Не уверен, что так хрестоматийно. Надеюсь, хорошая и очень хорошая.
После небольшой паузы, поправив слуховой аппарат, генерал обратился к Краснову:
– Юрий Александрович, давайте-ка на словах и самую суть. Долли же ваша подопечная. Да! И начните с очень хорошей новости.
Краснов стал докладывать чуть нудным казенным языком:
– Из шифрограммы, полученной от Долли несколько часов назад из Гонконга по обычному каналу связи, следует…
Вершинин мягко прервал:
– Юра, прошу не погружайся в штабной стиль. Время – деньги. Суть, пожалуйста.
Краснов утвердительно покачал головой, наморщил лоб и чуть эмоциональней, чем требовал момент, выпалил:
– Долли беременна!
Вершинин не успел проявить какой-либо реакции на услышанное – в кабинет тихо вошла секретарь с подносом. Аккуратно расставив перед шефом чашку, чайник, блюдце с лимоном и красивой импортной шоколадкой спросила:
– Наливать?
– Спасибо. Я сам. Пусть заварится покрепче.
Как только секретарь вышла и закрыла за собой дверь, Вершинин, улыбаясь одними глазами, бодро спросил:
– Ну и кто у нас этот счастливчик? Я наверняка его знаю.
Краснов почему-то смутился, даже немного порозовел и, все же взяв себя в руки, ответил:
– Так и есть. Это ее постоянный партнер, француз, псевдоним Морис. Я докладывал вам. Досье в папке под шифрограммой.
Вершинин не стал листать бумаги. Он прекрасно помнил тот эпизод, когда француз ливанского происхождения встречался с их человеком. Тем более что он лично курировал то мероприятие и непосредственно участвовал в подготовке опытного сотрудника Центра к контакту с ним под видом турка. Тогда все прошло благополучно. Будучи опытнейшим руководителем, генерал не торопился высказываться по полученной информации. Всегда необходимо отдавать инициативу людям, непосредственно работающим с агентом.
– Юрий Александрович, дайте ваш краткий анализ ситуации.
Краснов предполагал подобное развитие разговора, но полностью готов все же не был. На объективность влиял сугубо личный фактор. Трудно сказать, было ли это шлейфом почти безнадежного сильного чувства или простой персональной симпатией к Долли, но беспристрастностью в оценке данного события похвастаться было сложно. Его трепетное отношение к Даше Кокориной возникло давно, в самом начале их совместной работы, еще на этапе подготовки. По работе подобное было практически недопустимо, но изредка случалось. Реальная жизнь сложна и частенько не вписывается в правила и инструкции. Со временем тяга не прошла и не затихла. Скорее наоборот, укоренилась в его душе плотнее, проросла в самое сердце и не выходила из головы. В данный момент он не понимал, что сейчас его тревожит больше: дальнейшая судьба его подопечной или примитивная мужская ревность. Профессионализм неизбежно взял верх. Краснов собрался и начал говорить спокойным деловым тоном:
– Вариантов несколько. Итак, первый. Лично я считаю данную беременность случайной. Точнее сказать, незапланированной.
– Юрий Алексеевич, полагаете, что для «плановой» она бы точно запросила санкцию? – неожиданно вмешался Холмогоров.
Вершинин не дал Краснову ответить:
– Сергей Петрович, не корректируйте, пожалуйста. Дайте выслушать.
– Извините, – смутился Холмогоров и неподвижно застыл на стуле.
Краснов глубоко вздохнул и продолжил:
– Незапланированной. Мое умозаключение основано на особенностях западной культуры во взаимоотношениях между партнерами. Француз, который не обсуждает планы о совместном ребенке с женщиной – нонсенс. Безусловно, я убежден, что и Долли пользовалась женскими способами контрацепции. Вероятно, медикаментозными. Они в открытом и повсеместном доступе. Я консультировался с медиками. Те сказали, скорее всего, либо забыла принять таблетку, либо напутала со схемой приема. Там все довольно замысловато. Запросто можно напортачить, извиняюсь. Ну и замечание Сергея Петровича так же заслуживает внимания. Она сто один процент уведомила бы Центр о подобной перспективе. В этом сомневаться не приходится. Есть еще один сюжет, но он по степени вероятности слабее: француз намеренно совершил подобный акт.
– А зачем ему такое шоу? – Холмогоров снова не удержался.
Вершинин не стал опять делать ему замечание. Только укоризненно, по-отечески взглянул на проштрафившегося во второй раз за три минуты.
Краснов уже вошел в рабочий ритм и невозмутимо продолжил:
– Допустим, француз влюблен по-настоящему и желает связать с ней свою судьбу, а Долли колеблется и не углубляет отношения. В такой архитектуре мужчина может вообразить себе любые фантазии, лишь бы добиться своего. Очень даже возможно, он думает, что беременность поставит ее в совершенно другое положение и подтолкнет поскорее принять предложение пожениться официально. Третий вариант мне нравится меньше всего. И мне лично, как куратору, он неприятен. В общем, у Долли могла возникнуть труднопреодолимая психологическая дилемма. С одной стороны – долг, присяга, Родина, мы, в конце концов. А с другой – любовь, дети, счастливая семейная жизнь. Что выбрать молодой красивой женщине? Испытать радость материнства, тем более что забеременела от любимого человека? Или, если это случайность, избавиться от ребенка и жить с этим грузом всю жизнь?
– Любимого? Вы уверены? – несколько удрученно переспросил Вершинин.
– Да, – твердо подтвердил Краснов. – Уверен. Отношения сохраняются уже довольно длительное время. Долли не позволила бы себе это без чувств. Более того, без взаимных. Или я ничего не понимаю в людях.
Вершинин в общем понимал, что скажет куратор. Да и заместитель, скорее всего, его не удивит. Но ему самому было нужно время, чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию. Информации от Краснова было вполне достаточно для этого. Просто надо немного поразмыслить. Поэтому он незаметно провел рукой около уха, уменьшил громкость на слуховом аппарате и кивнул в сторону Холмогорова:
– Хорошо. Что вы думаете, Сергей Петрович?
– Иван Владимирович, во-первых, я поддерживаю все сказанное Юрием Александровичем
