Сергей Донской - Дай умереть другим
Прежде чем ответить, Ленка зачем-то заглянула в свою чашку:
– Меня обслуживала оператор Рая Светлицкая… Или Светличная?
– Ты меня спрашиваешь? – поинтересовался Громов.
– Нет, все-таки Светлицкая, – пробормотала Ленка. – Светличная – это актриса из «Бриллиантовой руки».
– Светличная, Светлицкая! – занервничал Алан. – Какая разница?! Мало ли кто имеет доступ к компьютерной сети банка?! Сейчас столько разных хакеров-шмакеров развелось, что просто жуть! – Он шумно засопел. – В первую очередь следует позаботиться о спасении Анечки, а уж потом искать виноватых, правильно? – Дождавшись от тестя кивка, который легко было принять за согласие, Алан сменил возмущенный тон на доверительный: – Собственно, мы, Олег Николаевич, пришли, чтобы посоветоваться с вами, куда лучше обратиться с нашей проблемой. Вы все-таки в ФСБ столько лет проработали, должны знать эту кухню…
– Советы дают глупцы, а следуют им и вовсе круглые идиоты. – Громов смотрел прямо перед собой на оконное стекло, покрытое оплывающими каплями дождя. – Лично я предпочитаю делиться информацией или давать инструкции.
– Да, уж будьте так любезны, просветите нас, темных. – Собственная улыбка, наверное, представлялась Алану саркастической. Но со стороны он выглядел так, будто только что хватил стакан уксусу.
– Вашим делом будет заниматься УВД, то бишь милиция, – сухо пояснил Громов. – Более неповоротливый механизм трудно себе представить. Для того чтобы поставить ваш телефон на прослушивание, следователю придется завести дело, получить соответствующую санкцию в прокуратуре и так далее и тому подобное. Только это не главная беда. – Громов раздавил окурок в пепельнице. – Хуже всего, что к операции будет подключен СОБР или ОМОН. Служат там ребята бравые, спору нет. Автоматы, маски, специальное снаряжение. Но…
– Что «но»? – Ленка вскинула на отца лихорадочно заблестевшие глаза.
Он заметил это, однако продолжал смотреть в окно.
– Полагаю, вымогатели вас предупреждали, чтобы вы не обращались в милицию?
– Ну да. Угрожали, что в противном случае Анечку…
– Я понял, – перебил Громов, не желая слышать продолжения. – Теперь представьте себе, – предложил он, – сколько людей будет в курсе событий, после того как вы напишете заявление. А еще представьте, что вымогатели установили за вами наблюдение. Или прослушивают ваш телефон.
Алан вскочил и заметался по кухне:
– Я не раз видел телевизионные репортажи об освобождении заложников! – гудел он, неодобрительно косясь на тестя. – Как правило, все подобные операции проходят успешно. Ведь действуют специалисты своего дела, настоящие профи.
– Телевизионные репортажи. – Громов покачал головой. – Если бы кому-то вздумалось показывать зрителям провалившиеся операции, то для этого пришлось бы организовать специальную еженедельную передачу под девизом: «Хотели, как лучше, да не получилось, приносим свои соболезнования».
– Я собственными ушами слышал, что в девяноста случаях из ста…
– Даже в девяноста девяти случаях, – оборвал Громов зятя. – Но только не из ста, а из тысячи. Просто обнародование подобных данных вызвало бы всплеск преступлений подобного рода.
– И что вы предлагаете? – желчно поинтересовался Алан. – Мы должны сидеть и ждать сложа руки?
– Именно, – подтвердил Громов. – Во всяком случае, пока. Во сколько вам обещали позвонить?
– Между десятью и полуночью, – ответила Ленка совершенно упавшим голосом.
– Вполне достаточно времени, чтобы повидаться с Раей Светлицкой. – Громов встал. – Если она замешана в этой истории, то я выйду на ее сообщников и все улажу.
– А если нет? – прищурился Алан. – Если у вас ничего не получится?
– Тогда и решим, что делать дальше, – просто сказал Громов. – Лена, у тебя есть пропуск в банк?
– Конечно, но он выписан на мою фамилию. И фотография на нем тоже моя. – Перехватив укоризненный отцовский взгляд, Ленка слабо улыбнулась: – Ах да, я же забыла, что ты у нас боец невидимого фронта и подделать документ тебе раз плюнуть.
– Бывший боец, – поправил ее Громов.
Хотя он смотрел не в окно, а прямо на дочь, его глаза сохраняли оттенок предрассветного неба. Ровный серый свет, лучшее определение которому: пасмурный.
2
Когда тебе за сорок и все твои лучшие воспоминания умещаются в сплющенной пуле, которую ты носишь на кованой стальной цепочке, каждая осень невольно кажется тебе последней, как в бессмертном хите старины Шевчука.
С каждым годом небо опускается все ниже над твоей головой, а рваные тучи несутся по нему все быстрее, как время, отпущенное тебе для того, чтобы успеть что-нибудь сделать в этой жизни. Ненастных дней почему-то становится больше, погожих – меньше. А дождевые капли с каждым годом кажутся все холоднее и холоднее…
Зябко подняв воротник куртки, Громов выбрался из своей «семерки» на тротуар, вымощенный кремово-розовой фигурной плиткой. В окружении надменных иномарок, сгрудившихся у входа в «Интервест-банк», его машина выглядела бедной родственницей, затесавшейся в богатое общество. Прохожие, не имевшие счастья являться клиентами банка, сутулились и ускоряли шаг, проходя мимо. Фасад здания был специально обустроен таким образом, чтобы неудачникам становилось стыдно за свою несостоятельность. Нет у тебя сбережений, которые хранятся в банке? Тогда проваливай, не путайся под ногами у владельцев заводов, газет, пароходов.
В мраморном вестибюле банка за столом восседал охранник, похожий на Тарзана, впервые обрядившегося в приличный костюм. Неприветливо хмурясь, он проверил у Громова наспех переправленный пропуск и зафиксировал его визит в специальном журнале, прошитом суровой нитью. Второй секьюрити, который топтался на месте так, словно ему жмут туфли, просто проводил Громова бдительным взглядом. Других развлечений у него на службе не было, вот он и старался вовсю.
Отворился, мелодично звякнув, лифт. В его кабине легко было представить себя запертым, как в огромном платяном шкафу из красного дерева. Или даже заживо погребенным в гробу – благодаря мертвенному освещению внутри. Покосившись на свое бледное отражение в зеркальной стене, Громов отвел глаза. Примерно так он выглядел в девяносто втором, после того как схлопотал пулю в предгорьях Карабахского хребта. Во всяком случае, когда добрался до своих, потеряв по дороге не менее трех литров крови.
На третьем этаже, едва створки лифта гостеприимно разошлись в стороны, Громов с облегчением шагнул в просторный коридор, просматриваемый всевидящими глазками видеокамер. За стеклянной дверью размещался операционный зал, напичканный компьютерами, оргтехникой и элегантной мебелью из прессованных опилок. Здесь царили девицы, одетые в почти идентичные костюмчики нейтральных цветов. От посетителей их отделяла стойка и завеса сильных парфюмерных ароматов. Запах цитрусовых, яблок, арбузных корок. Словно в фруктовую лавку попал по недоразумению.
И еще один малоприятный сюрприз ожидал Громова. Отыскав взглядом нужную табличку, он обнаружил, что место Раисы Светлицкой, которая, по описанию дочери, являлась коротко стриженной блондинкой, занято девицей с иссиня-черными волосами и нездоровым цветом лица. Приблизившись к ней, Громов осведомился:
– Могу я увидеть Светлицкую?
– На самом деле Рая на больничном, – откликнулась из-за стойки брюнетка. Ее глаза за стеклами очков походили на совиные.
– Ай-яй-яй, какое несчастье! – воскликнул Громов.
– Ничего страшного. – Очки сочувственно сверкнули. – Самый обыкновенный грипп.
– Да я не о болезни… Мне срочно нужны копии всех платежек за октябрь. Бухгалтер в отпуске, а тут бац! – Громов пристукнул ладонью по пластиковой стойке. – Внеплановая проверка, будь она неладна.
– Налоговики? – спросила девица со все возрастающим участием.
– Они, родимые. Налетели и роют, роют… Выручайте, милая.
Всякий раз, когда Громову приходилось выдавать себя за кого-нибудь другого, он перевоплощался в знакомых ему людей, так получалось достовернее. Очутившись в банке, он копировал своего соседа, дельца среднего пошиба, который заставил все окрестные дворы своими фурами, груженными мелкой, рябой картошкой сомнительного происхождения. Поскольку Громову сделалось тошно, едва он представил себя в шкуре коммерсанта, отчаявшегося сбыть подгнивший товар, страдальческие интонации давались ему без особого труда.
– Выручайте, а? – просительно повторил он.
– Вообще-то я временно подменяю Раю, – неохотно призналась брюнетка. – Но на самом деле у меня полным-полно своих собственных клиентов, так что вам, извините, придется подождать… – Увидев сотню, плавно спланировавшую на ее стол, она закончила фразу с неожиданным подъемом: —…буквально пару минут.
Брюнетка уже перепорхнула за соседний компьютер и вопросительно глядела оттуда на Громова. Жест, которым она поправила очки, был полон решимости.
