Задание: Нидерланды - Айронс (Эронс) Эдвард Сидни
– А он знал и Джулиана?
Тринка задала еще несколько вопросов, рабочий в ответ пожал плечами.
– Он говорит, что знал Джулиана, и тот ему не нравился. Говорит, что они оба, и Джулиан, и Мариус, выглядели весьма странно даже для англичан.
– Но ведь на самом деле они не были англичанами, верно?
– Они выдавали себя за англичан.
– Что они думают по поводу смерти Мариуса? – спросил Дарелл.
– Полагают, что он поскользнулся и упал. А что?
– В этом нет никакого смысла. Джулиан с Мариусом играли в отчаянную и опасную игру, ставки были совершенно фантастическими. Трудно поверить, что один из них мог умереть в результате простого несчастного случая.
Прежде чем она успела ответить, Дарелл шагнул вперед, чтобы проверить возникшее у него подозрение. Мертвец лежал, видимо, именно так, как рухнул на камни, слетев с дамбы; руки его были раскинуты в стороны, а ноги слегка подогнуты, голова вывернута под странным углом, что указывало на сломанную шею и пробитый череп. Но на камнях было удивительно мало крови. Дарелл поспешно опустился на колени возле тела. Мариус Уайльд даже после смерти оставался лишь бледной копией своего брата. В нем не было ничего от жестокой звериной силы Джулиана. В этой паре он был слабейшим, вот откуда покровительственное отношение Джулиана. Да, конечно, физически он был слабее – но в тонких изящных чертах лица явно проступал незаурядный ум, хоть разинутый беззубый рот и портил впечатление. Дарелла удивило полное отсутствие зубов у человека, которому не было и сорока, и он невольно задал себе вопрос, как это могло случиться. А затем, прежде чем кто-либо успел ему помешать, протянул руку и перевернул тело.
Он увидел то, на что и рассчитывал, хоть от этого не было никакого проку. Дарелл ощутил досаду и смущение и поднял глаза на Мойкера, который с руганью обрушился на него, протестуя против такого вмешательства.
– Вы думаете, что делаете? Полиции это очень не понравится. Даже если это был несчастный случай...
– Это не был несчастный случай. Взгляните, – сказал Дарелл, указав Мойкеру на затылок мертвеца. Большая часть повреждений была в верхней части головы, там где она ударилась о камни. Но прямо над основанием черепа, там, где спинной мозг соединялся с головным, виднелось аккуратное круглое отверстие, чуть потемневшее от запекшейся крови. – Это пулевое ранение, – без всякого выражения сказал Дарелл. Затем поднялся и взглянул в ошеломленное лицо Мойкера. – Его застрелили. Мариуса Уайльда убили.
10
На полицейском катере, вызванном по радио, прибыла спокойная деловитая команда, которая принялась за дело с характерной для голландцев невозмутимостью. Жалобы Мойкера на то, что срывается ежедневный график работ, не произвели никакого впечатления. Они задавали вопросы, записывали ответы, консультировались друг с другом, коротко побеседовали с Дареллом, несколько дольше поговорили с Тринкой ван Хорн. Изящная фигурка Тринки сразу несколько утратила свой шарм, когда та принялась протестовать из-за задержки. Шел уже четвертый час дня и Дарелл начал беспокоиться, успеет ли он на намеченную встречу с Джулианом, чье требование обеспечить безопасность брата столкнулось с таким неожиданным финалом.
Дарелл молчал, предоставив Тринке объяснять, что они здесь делают. Он перебирал целый ряд версий смерти Мариуса Уайльда, но ни одной из них не мог отдать предпочтение. Кто-то убил Мариуса и попытался выдать это за несчастный случай. Такая небрежность была умышленной или кто-то в самом деле пытался скрыть убийство? Ответ на этот вопрос позволил бы разобраться в том, совершили убийство профессионалы или любители. Дарелл до известной степени склонялся к последней версии. Но у него не было никаких соображений насчет личности убийцы, принадлежности его к банде Кассандры или какой-то другой группе, до сих пор не попадавшей в поле зрения.
Только в четвертом часу Тринка сообщила, что они могут быть свободны.
– С Флаасом связались по рации с катера. Все в порядке и мы можем вернуться в Амшеллиг. – Она казалась глубоко взволнованной. – Хотите вернуться на полицейском катере или предпочтете добраться на "Сюзанне"?
Дарелл улыбнулся.
– Конечно, на "Сюзанне".
– Хорошо. Возможно, с этим жутким происшествием удастся разобраться. Но нельзя срывать вашу встречу с Джулианом. Лучше всего отчалить немедленно, чтобы туман не задержал нас слишком надолго и не помешал вернуться к шести.
Десять минут спустя они как привидения двигались в мертвенно-молочном мире, состоявшем лишь из тумана и спокойного моря. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Вода казалась остекленевшей, и только медленная зыбь накатывалась с севера. Ян Гюнтер запустил мотор, и Тринка как впередсмотрящий отыскивала буи, позволявшие разобраться в лабиринте каналов, ставшем особенно опасным сейчас, когда отлив быстро сгонял воду. Холодный туман заставил ее переодеться в выцветшие хлопчатобумажные брюки и плотно облегающую полосатую куртку, которая только подчеркивала женственность ее изящной фигурки.
Дарелл спокойно сидел в кокпите яхты и наблюдал за туманом. Он чувствовал, что пульс и сердечный ритм у него вполне пришли в норму. Не ощущая никаких симптомов болезни, в первый раз за двадцать четыре часа после вчерашней встречи с Питом ван Хорном он позволил себе облегченно перевести дух, хотя и готов был к любому исходу. Он знал об опасности вируса "Кассандра" и из-за приступа, который пережил утром, внимательно следил за своим состоянием. Но он не заразился от Пита. Опасный период миновал, и никаких симптомов болезни не появилось. Опасность миновала.
Смерть не была для него неожиданностью. Внезапная, жестокая, безобразная смерть всегда была рядом, и он знал, что в силу специфики профессии когда-нибудь ему придется встретиться с ней один на один. Не то, чтобы он был такой уж черствый человек. Просто таков таинственный и жестокий мир войны, в котором он жил, работал и существовал. Пощады в этом мире не было, да никто ее и не просил. Фанфар не будет ни при победе, ни при поражении. И проигравших, и погибших просто уберут со сцены и уничтожат их досье. И никогда не будет памятника, чтобы отметить их дела.
Смерть Мариуса Уайльда стала серьезной помехой в том общем плане, который он задумал, прибыв в отель "Гундерхоф". Дарелл решил в ближайшие несколько часов полагаться на свою интуицию – в зависимости от того, как получится с Джулианом.
– Сэм?
Он повернулся к Тринке, которая оглянулась на него с носа яхты, встал и присоединился к ней.
– Послушайте, – сказала она, – кто-то нас преследует.
– Здесь, в море?
– Послушайте!
На фоне четкого стука двухтактного мотора "Сюзанны" он различил глухой шум дизеля где-то слева за кормой. Взглянул в ту сторону, но не увидел ничего, кроме молочной пелены тумана.
– Как они могут уследить за нами в таком тумане?
– У них куда мощнее двигатель, чем наш – это большая яхта, и там наверняка есть место для наблюдателя на мачте или мостике. Туман может лежать слоем всего в несколько футов над поверхностью воды, десять – пятнадцать футов, не больше. Тогда наша мачта выступает над ним. И они могут нас видеть.
– Кто бы это мог быть? – спросил он.
– Не знаю.
– Вы здесь уже достаточно давно, чтобы могли появиться какие-то идеи на сей счет.
Она резко и раздраженно повернулась к нему.
– Вы имеете в виду, что я недостаточно хорошо делаю свое дело? Мы обыскали сверху донизу каждый островок на двадцать миль от берега. Мы с Яном занимались этим день за днем. Но поиск бункера, который мне поручен – работа хуже, чем искать иголку в стоге сена. Если вы думаете...
Он поднял руки, словно защищаясь от ее сердитых слов.
– У вас испанский темперамент, Тринка. Успокойтесь. Я ничего не имел в виду. Просто подумал, что вы могли бы опознать яхту по звуку двигателя...
Она взглянула на него, слегка смягчившись.
