Кен Фоллетт - Обратный отсчет
— Теперь я вижу, почему ты не счел мой рассказ бредом сумасшедшего, — заметил Люк.
— Да, — сказал Берн, — я верю, что Энтони мог это сделать, но совершенно не представляю зачем.
20.00.
Сидя перед зеркалом, Вилли поправляла макияж. Снизу доносились звуки выстрелов: Лэрри и Бекки-Ма смотрели по телевизору очередной вестерн.
Сегодня Вилли меньше всего хотелось встречаться с Хэролдом. Она злилась из-за того, что ей не досталась должность, о которой она мечтала, ее терзали догадки, почему Энтони сделал то, что он сделал, и, наконец, она не знала, как ей быть с Люком — оказывается, давняя страсть не умерла, их чувства были по-прежнему сильны и опасны.
В коридоре зазвенел телефон. Вилли вскочила и поспешила к стоявшему возле ее кровати второму аппарату, но Лэрри уже успел снять трубку. Она услышала голос Энтони:
— Говорит ЦРУ. Скоро Вашингтон заполонят полчища помидоров.
Лэрри захихикал:
— Дядя Энтони, я тебя узнал!
— Если столкнешься с помидором, ни в коем случае — повторяю, ни в коем случае — не пытайся с ним заговорить.
— Ты все это придумал. — Лэрри весело рассмеялся.
Вилли вмешалась в их беседу:
— Энтони, я на другом аппарате.
— Давай, Лэрри, надевай пижаму и спать, договорились?
— Ладно.
Услышав, что мальчик повесил трубку, Энтони сменил тон:
— Ты просила меня позвонить. Что-нибудь случилось?
— Что ты, черт возьми, затеял? — спросила Вилли. — Когда мы последний раз разговаривали, я поняла, что ты меня обманываешь, но тогда я еще не знала всей правды. Теперь знаю. Мне известно, что ты вчера вечером сделал с Люком в нашей клинике. И я требую объяснений.
— Это не телефонный разговор. Если б мы могли увидеться в один из ближайших дней…
— Я хочу услышать ответ сейчас.
— Ладно, давай встретимся завтра, и я обещаю, что все тебе объясню.
Она уже была готова согласиться, но потом вспомнила, какую ужасную вещь он совершил.
— Ты делал свои дела у меня за спиной, в больнице, где я работаю. Так что или ты скажешь мне правду прямо сейчас, или я вешаю трубку и иду в ФБР.
Угрожать мужчинам — опасное занятие, в такой ситуации они часто становятся упрямыми. Но Вилли знала, что в ЦРУ терпеть не могут и одновременно боятся, когда ФБР вмешивается в их дела, особенно если Управление действует на грани закона, как чаще всего и бывает.
Энтони вздохнул:
— Боюсь, тебе будет трудно мне поверить.
— И все-таки попытайся.
— Ну ладно. Дело в том, что Люк — шпион.
— Не болтай глупости.
— Он работает на Москву и многие годы снабжал Советы секретной информацией. Как, по-твоему, им удалось запустить на орбиту свой спутник, в то время как наш еще не вышел из стен лаборатории? Да потому, что у них были результаты не только собственных, но и наших разработок.
— Энтони, мы с тобой оба знаем Люка двадцать лет. Он не способен на предательство.
— Люди меняются. Не забывай, во время войны он во Франции сотрудничал с коммунистами. Конечно, тогда они были на нашей стороне, но, видимо, и после победы его связи с ними не оборвались.
Потрясенная услышанным, Вилли села на кровать.
— У тебя есть улики?
— У меня есть доказательства — совершенно секретные чертежи, которые он передал агенту КГБ.
— Но даже если это правда, зачем уничтожать его память?
— Чтобы спасти ему жизнь. ЦРУ собиралось его убить.
— Разве нельзя было просто судить его как шпиона?
— И показать всему миру, что наша контрразведка никуда не годится, раз она позволила Советскому Союзу годами пользоваться нашими космическими секретами?
— Так что же произошло?
— Я убедил их попробовать осуществить этот план. О том, в чем он виновен, не известно никому, кроме директора ЦРУ и президента. И моя задумка могла сработать, если б только Люк поверил, что его амнезия наступила в результате чрезмерного употребления виски. Он и сам бы забыл, какие секреты выдавал русским. Он сейчас у тебя?
— Нет. — По спине у Вилли пробежал холодок.
— Мне необходимо с ним поговорить, прежде чем он еще больше себе навредит.
— Я не знаю, где он, — солгала Вилли.
— Надеюсь, если б тебе что-то было известно, ты не стала бы от меня это скрывать?
— Конечно, стала бы. Ты сам только что сказал, что ваша организация собиралась его убить. С моей стороны было бы глупо сообщать тебе, где он находится, даже если б я это знала. Но я действительно не знаю.
— Слушай, Вилли. Ты должна понять: никто, кроме меня, не может ему помочь. Если хочешь его спасти, передай, чтобы он мне позвонил.
— Я об этом подумаю, — пообещала она.
20.30.
Дрожащей рукой Люк положил трубку на рычаг.
— Что она сказала? — спросил Берн. — У тебя вид, как у привидения.
— Энтони заявляет, что я советский агент. В ЦРУ уже планировали мое устранение, но Энтони убедил их, что достаточно лишить меня памяти. По-твоему, он говорит правду?
— Нет.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я сам работал на советскую разведку. И кстати, это ты положил конец моей шпионской карьере.
Люк смотрел на него, ничего не понимая.
— Это было во время войны, — объяснил Берн. — Французское Сопротивление разделилось на сторонников генерала де Голля и коммунистов. Рузвельт с Черчиллем не желали, чтобы у коммунистов был шанс одержать победу на послевоенных выборах, поэтому оружие и боеприпасы союзники поставляли только голлистам.
— И как я к этому относился?
— Ты хотел только одного: поскорее разбить немцев и вернуться домой. Но я пытался бороться с несправедливостью.
— Каким образом?
— Когда нам в очередной раз должны были сбросить оружие, я предупредил коммунистов, чтобы они могли перехватить груз. — Берн горестно покачал головой. — Но они завалили операцию. Как только приземлился парашют, они напали на наш отряд и ты сразу догадался, что нас кто-то предал. Подозрение, естественно, пало на меня.
— И что я сделал?
— Предложил мне заключить сделку: я немедленно рву все связи с Москвой, а ты хранишь молчание о том, что случилось. Мы оба сдержали обещание, но с тех пор уже не были такими друзьями, как прежде.
— Если б я был коммунистом, я бы вел себя по-другому.
— Вот именно.
— Значит, Энтони ошибается, — сказал Люк.
— Или лжет. А если он лжет, то возникает вопрос: в чем истинная причина, заставившая его довести тебя до амнезии?
— Это должно быть как-то связано с моим внезапным отъездом с мыса Канаверал. Видимо, мне стало известно что-то очень важное, раз я все бросил и полетел в Вашингтон. Наверное, я сообщил об этом Энтони, и он сделал так, чтоб я все забыл и тайна не вышла наружу.
— Но что такого страшного ты мог обнаружить?
— Думаю, для начала мне надо вернуться в гостиницу и просмотреть свои вещи. Возможно, я найду какую-нибудь зацепку.
— Уверен, что Энтони в твоих вещах уже порылся.
— Он мог что-то проглядеть.
— А дальше?
— Не считая гостиницы, ключ к разгадке можно искать только на космодроме. Я завтра же туда полечу.
— Переночуй у меня, — предложил Берн. — Чутье мне подсказывает, что ты в опасности и лучше тебе не оставаться одному. Отправляйся в «Карлтон», забери вещи и возвращайся сюда. А утром я подброшу тебя до аэропорта.
Люк улыбнулся:
— Ты ведешь себя как настоящий друг.
Берн пожал плечами:
— Нашей дружбе немало лет.
— Но, как ты только что сказал, после того случая во Франции она дала трещину.
— Это правда. — Берн смотрел ему прямо в глаза. — Ты держался со мной так, словно говорил: предавший один раз способен предать и дважды.
— Похоже, я ошибался, — задумчиво произнес Люк.
— Да, — сказал Берн. — Ты ошибался.
21.30.
Как только желтый «кадиллак» Энтони затормозил у отеля «Карлтон», Пит выскочил из подъезда и поспешил к машине.
— Есть сообщение от Хорвица. Люк у Берна Ротстена.
— Ну, слава богу, — вздохнул Энтони.
— Когда он уедет от Ротстена, Хорвиц последует за ним на мотоцикле. Думаете, он направится сюда?
— Не исключено. Я пока подожду здесь.
В вестибюле гостиницы дежурили еще два агента. Если Люк воспользуется другим входом, они предупредят Энтони.
Немного спустя к отелю подъехало такси. Из него вышел Люк — в синем пальто и серой шляпе. Хорвиц на мотоцикле остановился у тротуара на противоположной стороне. Энтони вылез из машины.
Расплатившись с водителем, Люк посмотрел на Энтони, но не узнал его.
Люк заметил мотоциклиста, который ехал за его такси от самого дома Берна. Он понял, что за ним следят, и, входя в гостиницу, был настороже.
Вестибюль «Карлтона» напоминал шикарную гостиную, заставленную мебелью в старинном французском стиле. Оглядевшись по сторонам, Люк сразу выделил двоих мужчин, которые могли быть секретными агентами: один из них сидел на диване, второй стоял возле лифта. В своих повседневных костюмах они явно отличались от тех, кто намеревался провести вечер в дорогом ресторане или баре. Первой его мыслью было развернуться и уйти, но чего он таким образом достигнет? Люк приблизился к стойке портье и, назвав свое имя, попросил ключ от номера. И тут же услышал за спиной:
