Жерар Вилье - Охота на человека в Перу
Или эта девчонка издевалась над ним, или она — самое испорченное дитя, какое он когда-либо встречал. Истинная наследница Лолиты...
— Вы боитесь? — спросила она, по-своему истолковав его молчание.
Малко сам не знал, чего ему больше хочется — отшлепать ее или изнасиловать. Всякому терпению есть предел. Вдруг она резким движением распахнула жакетик, обнажив пышные, но невероятно крепкие для такого размера груди. Две идеальные округлости, смуглые, с нежно-розовыми кругами вокруг сосков... Горячий рот Кати прижался к губам Малко, и их языки переплелись. Привстав на цыпочки, она властно прижималась к нему всем телом. Ему ничего не оставалось, как обнять ее за талию, потом рука его скользнула ниже и принялась ласкать восхитительные изгибы, о которых он грезил с первой встречи. Ощущение было головокружительное.
Катя не отрывалась от его губ, пока не добилась желаемого результата. Затем она отстранилась и взглянула на него затуманившимися глазами, в глубине которых еще притаилась насмешка.
— Знаешь, что я люблю? — прошептала она. — Чтобы мужчина брал мои груди и мял их руками...
В подтверждение своих слов она взяла его ладони, лежавшие на ее бедрах, в свои и положила их себе на грудь.
Малко счел своим долгом удовлетворить ее прихоть. Их слегка качнуло, Катя откинулась назад, продолжая прижиматься к нему животом. Когда он стиснул пальцами розовые соски, она тихонько взвизгнула, как щенок, которому наступили на лапу, и бедра ее заколыхались быстрее. Малко до боли сжал упругие груди.
Катя вздрогнула всем телом, вскрикнула, впилась зубами в нижнюю губу Малко и обмякла в его объятиях, продолжая легонько тереться о низ живота, недвусмысленно говоривший о его желании.
— Сильно! — выдохнула она.
Малко даже скрипнул зубами от ярости. Он понял, что Катя уже получила то, чего хотела, вот так, стоя, насладилась его грубой лаской. Не говоря ни слова, он увлек ее к кровати. Они улеглись рядом и снова принялись целоваться. Малко лихорадочно срывал с себя одежду. Теперь ему хотелось только одного — содрать кожаные брючки и овладеть этим фантастическим телом. Но когда он потянул язычок молнии, она удержала его руку.
— Нет, не сейчас.
Она выпрямилась, глядя блестящими глазами на его восставшую плоть.
— Ласкай себя, — шепнула она. — Меня это возбуждает. Я хочу на тебя смотреть.
Малко не шевельнулся, тогда она взяла его руку, сомкнула пальцы на том, что ей так нравилось, и, прикрыв его ладонь своей, принялась медленно водить рукой вверх-вниз.
— Перестань, — хрипло пробормотал Малко, — я хочу тебя.
Он был на пределе. Катя наклонилась, и его мужское достояние оказалось между ее грудей. Она сжала их руками и несколькими вращательными движениями довела Малко до оргазма. Он больше не сдерживался, испытывая облегчение и разочарование одновременно. Катя, словно завороженная, смотрела затуманившимся взглядом, как истекает его семя на ее атласную кожу.
Когда он немного успокоился, она предложила как ни в чем не бывало:
— Пойдем куда-нибудь пообедаем? Мне хочется есть.
Непревзойденная динамистка!.. Прочтя во взгляде Малко недовольство, она добавила:
— Ты очень меня возбуждаешь. Мне нравятся твои глаза. Никогда таких не видела...
Она снова была сама кротость. Малко, еще не вполне пришедший в себя после пережитых ощущений, смирился, поклявшись себе, что рано или поздно он добьется от Кати своего. Она удалилась в ванную, томно покачивая восхитительными и недоступными округлостями, и крикнула оттуда:
— Поедем в «Каса Наутика»! Там лучшее «чевиче» в Лиме...
Малко вдруг сообразил, что она так и не передала ему ни слова от отца. А догадывается ли генерал Сан-Мартин, каким образом его дочь выполняет поручение, мелькнуло у него в голове.
* * *Волны Тихого океана с плеском разбивались о деревянные столбы, поддерживающие ресторан «Каса Наутика», примостившийся на самом краю длинной дамбы, выдающейся далеко в море. Позади возвышались утесы Мирафлорес. Пол под ногами, казалось, слегка покачивался, словно палуба корабля... Катя с жадностью поглощала «чевиче» — тонкие полоски сырой рыбы, выдержанные в лимонном соке и обильно сдобренные специями.
— Вкусно, — пробормотала она с полным ртом. Впрочем, выбора не было. Небогатое меню сплошь состояло из рыбных блюд. Плюс неизбежное писко. Двухэтажный ресторан, разделенный на несколько зальчиков, был битком набит. Катя сияла, возбужденная своей недавней выходкой и несколькими выпитыми рюмками. Ее ножка под столом нежно прижималась к ноге Малко.
— Что мне просил передать твой отец? — спросил он.
— Отец рвет и мечет. Лаура скрывала от него, что работала на полицию. Она думала, что не делает ничего плохого, просто хотела заработать побольше денег. Но среди сыскников тоже полно «сендерос». А проболталась родная сестра Лауры.
— Сестра?
— Да, она тоже работает в сыскной полиции. Она похвасталась одной из своих коллег, а та передает информацию сендеровцам... Ну вот... Они пристрелили ее средь бела дня у всех на виду, чтобы другим неповадно было и чтобы показать шпикам, что они плюют на них.
— Но откуда полиции все это известно?
— Тот, кто стрелял, обронил свою избирательную карточку. Поэтому они так быстро вышли на его след.
— Вот как...
Поистине, поединок дебилов.
— Видишь, — продолжала она, — отец говорил тебе, что здесь никому нельзя доверять.
— А у тебя оружие есть?
— А как же!
Катя приоткрыла сумочку, и Малко увидел черный ствол маленького револьвера.
— И это все, что он тебе сказал?
— Он хочет, чтобы ты улетел в Тинго-Мария завтра же, сразу после встречи с Моникой Перес. Билет на самолет уже заказан. Заедешь к нам, он передаст тебе письмо к его другу Оскару Уанкайо.
— Будем надеяться, что это более надежный человек, — вздохнул Малко.
Катя с умильной мордочкой наклонилась к нему.
— Если мы тебе поможем поймать Мануэля Гусмана, возьмешь меня с собой в Париж? — пропела она.
— А отец тебя туда не отпускает?
— Нет, он говорит, что это слишком далеко. А мне ужасно хочется побывать в Париже. Лима — такая дыра...
— Может быть, и возьму, если будешь паинькой, — пообещал Малко. — Или, по крайней мере, в Рио.
После трудного задания он собирался немного отдохнуть в Рио-де-Жанейро, а затем съездить в Ресифи, попытаться достать дерево редких пород для реставрации панелей в своем замке в Лицене. Из Ресифи — прямым рейсом в Париж: «Эр-Франс» обслуживала теперь северо-восток Бразилии.
Катя лукаво улыбнулась.
— А сегодня тебе не понравилось? По-моему, потрясающе.
— Я предпочел бы заняться с тобой любовью.
Она поднялась; в темных глазах мелькнуло странное выражение.
— Мы займемся любовью... Идем, потанцуем.
Они вышли на крошечную, слабо освещенную площадку для танцев. Сцепив руки на затылке Малко, Катя обвилась вокруг него подобно лозе, к ужасу сидевших за столиками матрон, и, зажмурившись, словно влюбленная кошка, принялась ритмично раскачиваться под медленную и томную мелодию «чичас» — смесь индейской и испанской музыки. На редкость чистый звук доносился из лазерного проигрывателя «Акай».
Очень быстро Малко вновь пришел в неистовое возбуждение, особенно когда стройная ножка Кати скользнула между его ног. Застыв посреди площадки, не обращая никакого внимания на публику, девушка вдруг ритмично заколыхалась всем телом, впившись ногтями в затылок Малко, и приникла к его губам долгим поцелуем. Когда она отстранилась, он увидел в ее глазах уже знакомый огонек. Не девчонка, а сущий бесенок! Ее ручка украдкой проскользнула между их сплетенными телами и потянула вниз молнию на брюках Малко...
Снова то же упоительное, но несколько разочаровывающее ощущение... До конца пластинки они так и простояли обнявшись, приходя в себя, затем вернулись к столику, провожаемые осуждающими взглядами соседей, которые, однако, не упустили ни одного мгновения из разыгравшегося на их глазах редкостного спектакля. Катя потерлась щекой о плечо Малко.
— Вот видишь, я же говорила, что мы займемся любовью, — нежно прошептала она. Это его окончательно обезоружило. Роскошное тело тропической шлюхи и привычки испорченной школьницы...
— Тебе не кажется, что есть другие способы, более полноценные? — многозначительно произнес Малко.
— О, да, — томно протянула она и, вдруг взглянув на часы, встрепенулась. — Мне пора. А то отец ужасно рассердится. Знаешь, он очень строгий.
Катя вскочила. В машине они не обменялись ни словом. На прощание она подарила ему еще один пылкий поцелуй и шепнула:
— Спасибо за чудесный вечер. Я тебе позвоню.
Малко проводил ее взглядом, завороженный покачиванием роскошных бедер в вечернем сумраке. Кончится тем, что он либо придушит ее, либо изнасилует. А может быть, и то и другое.
