Дональд Гамильтон - Мстители

— Кажется, городок не слишком изменился? — сказал я, превращая утверждение в вопрос.

— Ах, так вам уже приходилось тут бывать? Нет, мало что изменилось. Думаю, вы не заметите никаких перемен.

Во время моего последнего пребывания в Нассау, я останавливался в отеле «Бритиш Колониэл», красивом старинном здании на побережье, обслуживание в котором вполне могло претендовать на самое плохое в мире. Отель «Парадиз Тауэрс», расположенный на Райском острове, прежде именовавшемся Островом Свиней, представлял собой откат к примитивизму в архитектурном отношении и немногим отличался от любого другого высокого современного сооружения из стекла, бетона и хрома, однако персонал достаточно быстро снизошел к моей просьбе отыскать заказанный загодя номер, а коридорный даже поблагодарил за чаевые, чего бы никогда не случилось в «Бритиш Колониэл». Номер оказался маленьким, неуютным и дорогим, но в нем все работало.

Я запер за собой дверь, положил «дипломат» на кровать, отпер замок и открыл его. Внутри находился широкий ассортимент печатных материалов, от брошюр и вырезок из газет до специальных подборок, собранных в скоросшиватели. Там же лежал револьвер марки смит-и-вессон 38-го калибра с двухдюймовым стволом, боеприпасы к нему и одна из наших небольших стандартных аптечек, которую покорный слуга тотчас сунул в карман. Я зарядил оружие, но не стал прятать его на себе, поскольку считал, что до стрельбы еще неблизко. Уложил его вместе с двумя оставшимися комплектами патронов в секретное отделение моей сумки — хотя секретным оно остается лишь до тех пор, пока достаточно опытный человек не приложит стараний, дабы его найти. Оставалось надеяться, что если мне все же придется воспользоваться незнакомым оружием, пуля полетит не слишком далеко от того места, куда я ее направлю. Правда эти курносые пушки никогда не отличались особой точностью.

Я поспешно исследовал остальное содержимое чемоданчика. Наш молодой человек в Майами чертовски эффективно использовал имевшееся в его распоряжении короткое время: похоже, тут находилось все, о чем я просил. Неплохо было бы присесть и внимательно ознакомиться с новыми материалами, но Фред недвусмысленно ответил, что за последнее время особых перемен не "произошло, то есть, интересующая меня дама по-прежнему пребывает все в том же месте, а именно — в своем номере. Мне хотелось застать ее прежде, нежели она куда-нибудь исчезнет. Я добавил к лежащим в «дипломате» бумагам уже имевшиеся материалы, закрыл и замкнул чемоданчик, после чего какое-то время стоял, задумчиво нахмурившись, но так и не нашел никаких причин являть особую изобретательность. Так или иначе, предстояло встретиться с мисс Элеонорой Брэнд. Простейшим способом представлялось подняться и постучать в дверь ее номера. Именно так я и поступил, прихватив с собою «дипломат».

— Минутку.

Раздавшийся женский голос несколько приглушался разделяющей нас дверью. Последовала еще одна продолжительная пауза. Откуда-то изнутри номера донесся звук другой закрывшейся двери. Потом послышались решительные женские шаги и все тот же голос полюбопытствовал:

— Кто там?

— Меня зовут Хелм, — представился я. — Мэттью Хелм.

— Что вам надо?

— Боб Дивайн умер, — сказал я. — Мне хотелось бы рассказать вам об этом.

Мгновение спустя я услышал щелчок замка, и дверь распахнулась. Появившаяся передо мной девушка оказалась значительно меньше, чем я ожидал, а потому и выглядела несколько иначе. Иногда грубые или даже отталкивающие черты крупной женщины выглядят весьма интригующе в меньшем и более изящном варианте.

Конечно, Элеонору Брэнд нельзя было назвать миниатюрной. На меня смотрела достаточно внушительная особа ростом около пяти футов и трех дюймов. Странная обезьянья мордашка, которой я любовался в черно-белом варианте журнальной фотографии, в живом цвете выглядела не столь уж плохо. У нее был приятный цвет лица, чистые, коротко стриженные прямые каштановые волосы, удлиненные помадой подвижные губы. На нижней я заметил небольшой шрам, не слишком свежий, но и не оставшийся со времен школьных. У меня промелькнула мысль, не наградил ли ее шрамом на память некто, кому пришлась не по вкусу очередная статья, однако более вероятным представлялось, что она ударилась в темноте или стала жертвой небольшого дорожного происшествия.

Фигура ее выглядела не более привлекательно, чем лицо с приплюснутым носом: достаточно стройная, но несколько удлиненная в верхней части и коротковатая в ногах по современным меркам. Тем не менее, сами ноги выглядели вполне прилично, к тому же у Элеоноры хватило сообразительности украсить их чулками и туфлями на высоком каблуке. Исходя из нынешних представлений о красоте, она была несуразна и несоразмерна, устроители всевозможных шоу назвали бы ее фигуру просто ужасной, и все-таки сразу чувствовалось — перед тобой Элеонора Брэнд, единственная и неповторимая, а неповторимость не столь часто встречается в нашу эпоху серийных моделей.

Сознательно или нет, а она вряд ли могла это сознавать, но эта девушка избрала кратчайший путь к моему сердцу тем, что надела аккуратный костюм с юбкой, а не брюки. Приятно было разнообразия ради встретить женщину, не разделяющую убеждения, что женскую свободу лучше всего подчеркнуть старыми мужскими штанами. Костюм представлял собой легкий летний наряд из шамбре — так, по-моему, называется этот гладкий хлопковый материал. Дополняла одежду тонкая белая блузка с круглым воротником. Глаза девушки изучали меня с настороженным интересом. Они напоминали глаза газели, в глубине которых затаился страх, но Элеонора старалась ничем его не проявить.

— Заходите, мистер Хелм, — сказала она, отступая назад. — Конечно, я вас знаю. Вернее, знаю о вас.

Комната у нее была больше той, которую выделили мне. К стене слева прижималась двойная кровать. В правой стене имелись две двери, ближайшая из которых оставалась распахнутой и вела в ванную. Другая дверь была закрыта. Прямо впереди, перед окном, стояли стол и пара стульев. Почетное место на столе занимал странного вида фотоаппарат в чехле на толстом ремне с резиновой прокладкой наплечника. Ему составляла компанию женская сумочка. Я закрыл за собой входную дверь, поставил на пол «дипломат».

— Да, полагаю, вы все обо мне знаете, — сказал я, выпрямляясь и пытаясь изобразить располагающую дружескую улыбку. — И, насколько известно, вам никак не терпится поделиться своими знаниями с другими.

— Так вот что привело вас ко мне, мистер Хелм? — Она продолжала приглядываться ко мне. — Вы упомянули Боба Дивайна — это был всего лишь предлог, чтобы заставить меня открыть дверь?

Я покачал головой.

— Вам, конечно, известно, что я помимо всего прочего, еще и друг Марты. Я только что побывал у нее. И подумал, вам будет любопытно, как умер ее муж.

— Спасибо, но я уже слышала об этом, — несколько вызывающе проговорила Элеонора Брэнд. — Насколько понимаю, вы считаете, что в его смерти виновата я?

— Марта, во всяком случае, сначала думала именно так, — ответил я.

Девушка глубоко вздохнула и на лице у нее появилось выражение озабоченности.

— Да, знаю. Очень жаль. Боюсь, Марта просто не понимает, что профессиональные интересы всегда важнее личных.

Я насмешливо улыбнулся.

— Иначе говоря, сенсации ради можно надуть и собственную мать, не говоря уже о доверчивых друзьях.

Мисс Брэнд слегка побледнела. Как я и предполагал, такой оборот пришелся ей не слишком по душе. Надменно приподняла голову, что странным образом, — поскольку у этих женщин не было ничего общего — напомнило мне Хэрриет Робинсон, и сказала:

— Не думаю, мистер Хелм, что вы вправе меня упрекать. Разве вам никогда не приходилось жертвовать личными чувствами ради... вашего дела? — Не получив ответа, прибавила: — Как бы то ни было, сенсация — слишком пошлое и затасканное выражение.

— Как я уже сказал, — сначала Марта считала вас виновной. Однако я провел на месте небольшое расследование и выяснил, что статья никак не связана со смертью Боба. Как вам известно, он гулял на стороне, и ревнивый муж пальнул в него из дробовика. Так что, мисс Брэнд, совесть ваша совершенно чиста. Я решил, вам приятно будет об этом узнать.

Некоторое время она молча смотрела на меня. Я заметил, что глаза Элеоноры странно заблестели, потом она резко повернулась, подошла к окну и остановилась, глядя наружу. Чуть погодя, я приблизился и стал рядом. Когда она заговорила, голос прозвучал едва слышно:

— Не понимаю.

— Относительно Боба Дивайна? Он был хорошим, мужественным человеком, крепким и надежным партнером в том, что касалось отношений между мужчинами, но всегда заглядывался на женщин. Некоторые мужчины неспособны измениться в этом отношении.

— Нет, — она покачала головой. — Я не это имела в виду. Было... не слишком приятно считать, что я повинна в его смерти, хоть он и не слишком мне нравился. Я считала, что Марта зря связалась с этим человеком. Но конечно же не хотела, чтобы его убили из-за моей статьи, и теперь не понимаю, почему вы потрудились приехать сюда... оправдать меня в собственных глазах.