Чингиз Абдуллаев - Окончательный диагноз
– Отец был слишком независимым и самостоятельным человеком, – вздохнула Алла. – Его уважали на Западе. Знаете, сколько соболезнований поступило в институт и академию? И нам звонят беспрерывно.
– Знаю, – ответил Дронго. – Я вчера был на даче и познакомился с вашей мачехой. Звонков действительно было много.
– Уже успели познакомиться, – недобро усмехнулась Алла. – Она теперь мадам Глушкова, и все соболезнования приходят на ее имя.
– Вас это удивляет?
– Мне уже все равно, – призналась она. – У вас есть сигареты? Кажется, я оставила пачку в кабинете отца.
– Я не курю, – признался Дронго.
– Ну и правильно делаете, – кивнула Алла. – Я была против, когда отец хотел жениться на этой особе.
– Я могу узнать, почему?
– По-моему, все и так ясно, – пожала плечами Алла. – Он у нее третий муж. И все три раза она пылала любовью к очень обеспеченным мужчинам. И каждый из них плохо кончил. Один сел в тюрьму, другой едва не разорился и уехал за границу. Третьего убили. Прямо-таки «черная вдова», – мрачно пошутила она. – Как только ее мужья сдавали свои позиции, она моментально теряла к ним интерес. И наконец нашла себе известного и богатого вдовца.
– Вам не кажется, что в вас говорит ревность?
– Конечно, говорит. Мне вообще не хотелось, чтобы отец женился. Тем более на такой женщине. Дети бывают эгоистами, – согласилась она, – особенно если у вас такой отец. Нам казалось, что он всегда должен быть с нами. И поэтому мы одинаково настороженно отнеслись к Веронике Андреевне. Тем более что она ненамного старше меня.
– У вашего отца пропали ценные монеты. Вам об этом сказали?
– Нет, – удивилась Алла. – Какие монеты? При чем тут монеты?
– В прокуратуре есть версия, что ценные монеты могли стать причиной смерти вашего отца.
– Какая чушь! – с возмущением сказала Алла. – Они готовы на любую пакость, лишь бы опорочить имя отца. Им мало, что его убили, так они еще пытаются сделать из этого преступления обычную бытовуху. Придумать дурацкую историю с монетами! При чем тут монеты? Все понимают, что это политическое убийство. Как мог неизвестный грабитель проникнуть на охраняемый объект, затем на чужую дачу, незаметно выстрелить и спокойно уйти? Конечно, это заказное убийство. И наверняка здесь замешаны спецслужбы. Нужно опросить всех соседей, может, они видели неизвестных у нашего дома в Жуковке.
– Вы хорошо знаете соседей вашего отца по даче? – спросил Дронго.
– Новых не знаю. Кажется, это Лопатин и Романовский. Они переехали несколько лет назад. А вот Перельмана я знаю хорошо. Мы с его дочерью вместе учились, в одном классе.
– Вы дружили?
– Почему вы спрашиваете об этом в прошедшем времени? – удивилась Алла. – Мы и сейчас дружим. У нас очень хорошие отношения с Алиной.
– Она разведена?
– Да. Ей попался неудачный муж. Он был такой представительный, красивый, с бархатным голосом. А оказался слизняком и размазней. Иногда попадаются такие мужчины: красивая картинка снаружи и пустота внутри. Вот она и не захотела его терпеть. И, думаю, правильно сделала.
– Она приходила к вам домой – в Москве или на даче?
– Конечно, приходила. Пока я жила в Москве, мы часто общались. Но после моего отъезда она перестала бывать у нас. Хотя в Жуковке наши дачи стоят рядом.
– Может, она приходила к вашему отцу? Какие у них были отношения?
– Самые хорошие. Ах, вот в чем дело… Вы, наверное, успели переговорить с моей мачехой. Она дико ревнует к Алине. На фоне умной и начитанной Алины она выглядит полной дурой. Когда Алина начинает говорить о творчестве Гессе или обсуждать новый роман Павича, у Вероники Андреевны начинаются приступы мигрени. Она заболевает от одного упоминания подобных имен. Мою мачеху всю жизнь интересовали гораздо более прозаические вещи, поэтому она так не любит Алину.
– Ее нет среди тех, кто пришел сегодня?
– Она сюда не приедет. Хорошо знает, как к ней относится Вероника. Алина сейчас на даче. Она очень тяжело переживает смерть моего отца. Она даже не смогла со мной разговаривать.
– У меня будет к вам не очень скромный вопрос. Извините, что я его задаю. Ваш отец любил красивых женщин?
– Конечно, любил. Только я думаю, что это не было его недостатком. Хотя в отношениях с Вероникой он мог бы быть более осмотрительным.
– Он мог обратить внимание на вашу школьную подругу?
– Наверное, она ему нравилась, – чуть подумав, ответила Алла, – но между ними ничего не было. Нужно знать мою подругу. Она слишком порядочный человек, чтобы дать повод к ухаживаниям женатому мужчине. Хотя, думаю, отец ей нравился. Даже очень нравился. Но между ними ничего не могло быть.
– Спасибо. У меня больше нет к вам вопросов.
– Зато у меня есть к вам вопрос. Зачем вам это нужно? Я ведь чувствую по вашим вопросам, что вы хотите представить убийство отца как обычное бытовое преступление. Украденные монеты. Его возможная связь с Алиной. Все это ненужные вопросы. Его убили по приказу кого-то из высокопоставленных чиновников, которые его ненавидели. А вы пытаетесь придумать что-то другое.
– Я только ищу истину, – возразил Дронго, – и мне важно знать все обстоятельства, чтобы понять, как и почему произошло убийство вашего отца. До свидания.
Выходя из квартиры, он увидел на лестничной клетке Потапова. Тот мрачно взглянул на Дронго и негромко сказал:
– В клубе нумизматов нам дали список монет, которые, возможно, были у Глушкова. По оценкам экспертов, пропавшие альбомы стоят около полумиллиона долларов. Там были уникальные экземпляры.
Глава 7
Они спускались по лестнице, когда увидели поднимающегося им навстречу мужчину. Дронго подумал, что уже где-то видел этого человека. Коренастый, среднего роста, с намечающейся лысиной, карие глаза, немного длинноватый нос, большая родинка на щеке. Потапов протянул ему руку:
– Добрый день, Михаил Николаевич.
Тот в ответ пожал руку генералу Потапову как старому знакомому, и Дронго понял, что перед ним – руководитель таможенного ведомства, Лопатин.
– Это наш эксперт-аналитик Дронго, – представил своего напарника Потапов.
Лопатин протянул руку. Рукопожатие было коротким и энергичным.
– Я о вас слышал, – сказал главный таможенник, – говорят, вы лучший эксперт по расследованиям запутанных преступлений.
– Слухи, как всегда, преувеличены, – возразил Дронго.
– Такое несчастье, – пробормотал Лопатин, – ему бы еще жить да жить. Он был смелым, порядочным, сильным человеком.
– Да, – мрачно согласился Потапов, – теперь все занимаются поисками убийцы. И ФСБ, и прокуратура, и наше ведомство.
– Вы подключили к расследованию вашего эксперта, – понял Лопатин.
– Да, пытаемся найти преступника, – признался Потапов, – но пока никаких результатов.
– Извините меня, Михаил Николаевич, – неожиданно сказал Дронго, – вы позавчера заходили к Глушкову?
– Вы меня допрашиваете прямо на лестнице? – с иронией осведомился Лопатин.
– Нет, конечно. Но камера наблюдения, установленная службой охраны, зафиксировала ваше появление рядом с дачей.
– Я гулял, – пожал плечами Лопатин. – Кстати, вы можете поговорить с моей супругой. В тот вечер мы гуляли вместе. Сначала я был один, потом зашел за ней, и мы вместе прогуливались по дорожкам поселка. Иногда это помогает восстановить равновесие после тяжелого дня.
Дронго видел, как нахмурился Потапов. Допрашивать руководителя такого ранга на лестнице было, с его точки зрения, недопустимым нарушением субординации.
– Согласен, – сказал Дронго, игнорируя возмущенный взгляд Потапова. – А вы хорошо знали Федора Григорьевича?
– Конечно, хорошо, – удивился Лопатин, – когда он был вице-премьером, я стал заместителем руководителя Таможенного комитета, а потом он рекомендовал меня на должность руководителя. Об этом все знают…
– Извините нас, Михаил Николаевич, – вмешался Потапов, – не будем вас задерживать.
– Ничего, – нахмурился Лопатин, – я все понимаю. Такая нелепая смерть.
Попрощавшись, он пошел вверх по лестнице.
– Вы с ума сошли?! – обрушился на Дронго Потапов, когда их собеседник поднялся на следующий этаж. – Что вы себе позволяете?! Это ведь не бомж, случайно вошедший в подъезд дома. Это чиновник в ранге федерального министра. Надеюсь, вы не думаете, что он влез в окно, убил Глушкова, украл его монеты и спрятал в укромном месте?
– Не думаю, – согласился Дронго, – но мне было важно задать ему несколько вопросов. И напрасно вы так поторопились. Я не закончил разговор с ним.
– Поговорите, когда он выйдет, – предложил Потапов, – или поедем к нему вечером в Жуковку. В любом случае нужно соблюдать хотя бы некое подобие приличия. Он пришел выразить свои соболезнования вдове и дочери покойного, а вы лезете со своими вопросами.
– Если бы я всегда действовал по правилам английского этикета, я не раскрыл бы ни одного преступления, – возразил Дронго.
