Джек Хиггинс - Ярость льва
9. Перакский мясник
Лейтенант Грегсон похаживал взад и вперед, сжимая в зубах сигарету, всем видом пытаясь изобразить полное равнодушие к происходящему. Рядом полдюжины малайских солдат сидели на корточках в высокой траве, о чем-то негромко переговариваясь. У самого края поляны на суку висел вниз головой труп. Под ним на земле еще дымились угольки потухшего костра. Кожа на голове повешенного облупилась и свисала клочьями. Вонь была настолько несносной, что казалась Грегсону ощутимой на вкус. Его заметно передернуло, и он задумался о том, что могло задержать полковника.
Грегсону исполнилось двадцать два года. Он был строен, широкоплеч, но его портило словно перекошенное лицо и слишком глубоко посаженные глаза.
Он услышал шум мотора подъехавшего «лендровера» и щелкнул пальцами. В этом не было особой нужды. Солдаты уже успели вскочить на ноги и изобразили строй, стоя в ожидании начальства в характерных полурасслабленных позах, в которых уверенность в себе бывалых рубак уживалась с некоторой ленцой.
Через секунду на середину поляны вышел сержант Тевак, а следом за ним сам полковник Меллори в красном форменном берете десантника и пятнистой полевой форме с расстегнутым воротником без каких-либо знаков различия. Он остановился, угрюмо глядя на труп и нервно похлопывая себя по колену бамбуковым стеком. Потом спросил спокойным ровным голосом:
– Когда его нашли?
– Примерно час назад. Я подумал, что вы, возможно, захотите взглянуть... – Грегсон не договорил.
Меллори прервал его:
– Оставьте здесь сержанта Тевака. Пусть отвезет тело в Малубан на вашей машине. А вы можете поехать со мной.
Он повернулся и направился в заросли. Грегсон кратко проинструктировал Тевака и двинулся вслед за Меллори. Когда он подошел к машине, полковник сидел за рулем, и Грегсон опустился на сиденье рядом.
«Лендровер» резко тронулся с места. Грегсон закурил и осторожно спросил:
– Вам ведь не в чем винить себя, сэр?
– Он был отличным солдатом и понимал, на что шел. Если бы ему удалось внедриться, мы бы многое знали. И, может быть, даже смогли бы уже очистить от них весь Перак. Но они оказались хитрее.
Вспомнив жуткое тело и запах горелого мяса, Грегсон снова поморщился:
– Он не выжил бы в любом случае. Или была надежда?
– Они редко не доводят дело до конца, – сухо сказал Меллори. – Я знаю пару штабных крыс в Сингапуре, которым стоило бы показать это, может, подействовало бы. К сожалению, они не рискуют совать нос так далеко.
Не выпуская руля, левой рукой он вытащил из нагрудного кармана сигарету и закурил.
– Пока тебя не было, пришло сообщение из штаба. В пятницу они присылают за мной самолет. Назначено расследование.
Грегсон быстро обернулся:
– Из-за того случая в Келантанге?
Меллори кивнул:
– Похоже, газетчики до чего-то докопались. – Машина замедлила ход, карабкаясь вверх по склону. – Вряд ли я вернусь.
– Но это же чушь, – возмутился Грегсон. – Ни одного партизана не оставили в Келантанге. За полгода «тигры» сделали больше, чем кто-либо с самого начала заварухи.
– Все очень просто. Им методы мои не нравятся.
– Я тоже поначалу сомневался. Но теперь-то ясно, что по-другому с ними просто нельзя. Если не можешь платить той же монетой, собирай шмотки и уезжай.
– Англичане, если не могут сами, не дают и другим, – сказал Меллори. – Так мой отец, ирландец, говорил, а уж у него-то были на то веские причины.
«Лендровер» выскочил на пригорок и выехал из джунглей. Внизу, у реки, открылся Малубан – полсотни тростниковых хижин на сваях, лесопилка и каучуковый склад в дальнем конце причала. Было очень тихо, джунгли замерли в ожидании наступающей ночи. Вблизи раздался пронзительный фабричный свисток, и рабочие потянулись с лесопилки.
Машина остановилась у командного пункта – старого дощатого бунгало на бетонных сваях. Меллори вышел и взбежал по ступеням, на ходу отдав честь часовому.
В углу сидел дежурный с радиостанцией. Увидев полковника, он было вскочил, но Меллори жестом остановил его:
– Что там?
– Ничего с тех пор, как вы уехали, сэр.
Меллори подошел к большой карте района, висевшей на стене, и провел пальцем вдоль реки.
– Джек сейчас должен быть где-то здесь, милях в сорока.
Грегсон кивнул и показал на карте крохотную деревушку:
– К ночи Гарри будет под Требу. Они отсекут и прочешут почти весь западный берег. Даже не бросая мертвеца.
– Какими силами мы там реально располагаем?
– Вместе с сержантом Теваком и теми шестерыми, которые с трупом, двенадцать человек. Восемь – в лазарете, и они действительно больны.
– Знаю.
Меллори поднял стек:
– Мистер Ли устраивает сегодня званый обед. Я, наверное, пробуду там до полуночи. Вызовешь меня, если что.
– Будет что-нибудь серьезное?
Меллори кивнул:
– Да. У него на несколько дней остановилась журналистка, зовут ее Мери Хьюм.
– Это та, что была членом парламента?
– Она, Одна из тех профессиональных либералов, которые разъезжают по свету, суются во все горячие точки и оплевывают армию.
– Пусть, – сказал Грегсон. – По крайней мере у Ли прекрасно готовят.
– Одно утешение.
Меллори подошел к двери и улыбнулся. Грегсон опешил: за все время их знакомства он ни разу не видел улыбки на его лице.
– До пятницы еще три дня. Маловато времени для очистки Перака, а?
Когда он ушел, Грегсон вернулся к карте. Территория была просто огромной, и он нутром чувствовал, что дозоры, которые они выставили вдоль реки, – просто пустая трата времени. В Пераке орудовали примерно шестьдесят китайских партизан, не больше. Но им каким-то образом удавалось терроризировать целую страну, нагонять на людей такой страх, что все попытки как-то сосуществовать были обречены, А уже в пятницу полковнику предстояло лететь в Куала-Лумпур, ему грозил трибунал и позорная отставка. Грегсон тихо выругался. Если бы только Меллори смог доложить наверху, что он и его «тигры» все-таки справились, разделались с самой опасной партизанской бандой на севере! Тогда в штабе еще могут задуматься.
В спальне в задней части дома Грегсон налил себе в стакан что-то из бутылки и вышел на веранду, поглядывая на узкую полоску мягкой травы перед домом, их «сад».
Пол скрипнул. Он обернулся и увидел Сувон, секретаршу мистера Ли. Ей было лет двадцать. Ее кожа имела тот характерный кремовый оттенок, который встречается только у евразийских женщин. Полные, чувственные губы подчеркивали женственность. Пунцовое платье плотного шелка с разрезами по бокам плотно облегало округлые формы. Грегсон радостно улыбнулся и поднял стакан:
– Вот так сюрприз! Я думал, ты на вечеринке.
– Я буду там позже. А сейчас хотела видеть тебя.
– Польщен. – Он подошел к ней вплотную, но Сувон не дала себя обнять, упершись руками в его грудь.
– Пожалуйста, не надо, Джек. Это серьезно. У меня только что была жена Сабала-паромщика. Она насмерть перепугана.
– Что стряслось?
– Они прячут у себя дома раненого террориста, третий день уже. Им угрожали и заставили, как обычно. Он был ранен на прошлой неделе в стычке с дозором на том берегу. А дружки притащили его к Сабалу, потому что его дом далеко. Ты знаешь, где это?
У Грегсона от возбуждения что-то екнуло. Он поставил стакан:
– Полмили вверх по реке. И они решились оставить его?
Она кивнула.
– Если его не лечить, он скоро умрет. Сабал – ревностный буддист, он не может этого допустить.
– Ты никому больше не говорила?
– Нет. – Она помотала головой. – Зачем? Я не хочу становиться мишенью. Ты же знаешь, как легко все может всплыть. Поэтому я и пришла сюда в обход.
Он пристегнул кобуру:
– Никто не узнает, кто навел меня. Обещаю.
– Я беспокоюсь за Сабала и его семью.
– Не стоит. Я возьму с собой двух-трех человек, чтобы все выглядело как обычный патруль. – Он быстро поцеловал ее в губы. – А теперь иди. Тебя могут хватиться за обедом. И никому ни слова. Я попробую преподнести сюрприз полковнику.
Он вышел, и Сувон услыхала, как он окликнул капрала. Еще через несколько секунд заскрежетал стартер, «лендровер» завелся и уехал. Она все стояла на веранде, тень закрывала ее лицо, как маска. Казалось, ждала чего-то. Только когда шум мотора пропал вдалеке, она повернулась и пошла прочь.
* * *Ночная бабочка бестолково билась о стекло керосиновой лампы, обгорела к трепеща упала на стол. Мистер Ли смахнул ее рукой и потянулся за графином. В его внешности угадывалась примесь европейской крови. Слегка раскосые глаза светились добротой, нос был прямой, форма губ выдавала человека с хорошим чувством юмора.
– Еще бренди, миссис Хьюм?
Женщине было слегка за сорок. Она куталась в кашемировую шаль от вечерней свежести и казалась еще привлекательней.
Она подала стакан, и Ли продолжил:
– Вы даже не представляете себе, какое удовольствие доставляет мне возможность принимать члена Британского парламента.
