Жерар Вилье - Камбоджийская рулетка
– Хозяин моей компании заставляет меня носить парик. Иначе он не допускает меня до своей тухлой «дакоты». Утверждает, что пассажиры не доверяют моим длинным волосам!
С этими длинными волосами он напоминал не пилота гражданских линий, а Иисуса Христа... В этот момент он повернулся спиной, и Малко увидел, что его шорты были заштопаны во многих местах. Кажется, пилоты в Камбодже не относятся к категории высокооплачиваемых.
Когда они втроем вышли из дома, Монивань взяла Малко под руку и сказала:
– Все в порядке, в порядке.
Трудно было в это поверить.
– Твой друг не слишком любезен.
Американец шел немного впереди. Молча.
Монивань серьезно покачала головой.
– Ему много проблем... Деньги... Просить Ти-Нам... 30 000 риелей...
По всей видимости, Хал Давидов не купался в золоте. Его дом не отличался изобилием. Самая дорогая вещь там был автомат с вставленным магазином, валявшийся возле кровати. Обычный предмет в Пномпене.
Они увидели, что Ти-Нам, сидевшая под большим зонтом, встала и бросилась им навстречу. Американец что-то сказал ей и уселся на противоположной стороне бассейна. Оскорбленная Ти-Нам вернулась к Малко и Монивань.
– Хал гневается, – сказала она с грустью.
– Так что это за история с пирожками?
Вьетнамка стала серьезной.
– Вчера вечером Хал целый вечер готовил пирожки с ганшой. Он сам сделал тесто. Пирожки украли его друзья, когда его не было дома.
Малко начал думать о том, насколько предложение Монивань связать его с Хал Давидовым было разумным. С пилотом, который действует под ганшой. Это совсем не успокаивает... Малко стал понимать, почему Дуглас Франкель сделал гримасу, когда Монивань назвала имя этого странного пилота.
А в это время пилот оживленно беседовал со светлым гигантом, развалившимся в кресле и положившим ноги на стол. Каска лежала на земле. Пуленепробиваемый жилет был надет на голос тело. Военные брюки и сапоги. Картину дополнял автомат М-16, повешенный на спинку кресла.
– Я думал, что в Камбодже больше нет американских солдат.
– Это – австралиец, – объяснила Ти-Нам. – Да к тому же гражданский. Приехал в отпуск. Купил М-16, жилет и каску. Каждое утро бывает на фронте, не любит коммунистов. Старается их убивать. Живет в гостинице.
Странный отпуск. Эту идею можно будет предложить для Средиземноморского клуба... Охота за «красными кхмерами». Вместо того, чтобы привозить ракушки в качестве сувениров, они привезут печень. Австралиец осушил свой стакан, встал, забрал каску, М-16 и направился к гостинице. Хал Давидов помахал шахматной доской в качестве приглашающего жеста. Но Малко колебался. Монивань тайком подтолкнула его.
– Иди, все в порядке, иди.
Ну что же, это будет не дороже, чем партия в шахматы.
* * *Рассеянно играя с кинжалом Кобар, генерал Унг Кром кипел от ярости. Час назад ему сообщили, что Монивань жива и укокошила подосланного убийцу. Тем самым нанесен жестокий удар по самолюбию того, кто его послал. Особую ярость вызывало то, что какая-то девка справилась с солдатом, вооруженным АК-47! И он так яростно стал дергать себя за усы, что почти оторвал их.
Протяжная кхмерская музыка, которая обычно его убаюкивала, на этот раз не могла успокоить.
Неожиданно он изо всех сил ударил кинжалом по столу. Сила удара была такова, что кинжал пробил толстую нанку с бумагами, на несколько сантиметров вонзился в дерево и остался стоять, вибрируя. На его лезвии отражалось искаженное злобой лицо генерала. Он оставался неподвижным несколько секунд, затем нажал кнопку звонка. Немедленно появившемуся солдату генерал бросил только одно слово:
– Фуонг!
* * *Хал Давидов поднял голову, ощутив взгляд Малко.
Маленькая карманная шахматная доска стояла между ними на стуле.
– Ваш ход.
– Да, я знаю. Но я не в состоянии сейчас играть.
– Возникли проблемы?
– Да. Думаю, что вы могли бы мне помочь.
– Я?
Хиппи был явно удивлен. Неожиданно он нахмурил брови и стал усиленно чесать левую икру. В это же время большой палец этой ноги стал странно дергаться. Он сделал гримасу:
– Мои нервы никуда не годятся. Во время посадки пуля угодила мне в ногу. Три месяца назад. Когда начинается боль, я почесываю икру. Это приносит облегчение.
Все более и более странный. В зеленоватой и дырявой рубашке он походил на истинного тропического бродягу, азиатского хиппи.
Он снова старательно принялся чесать свою волосатую икру.
– Монивань сказала, что вы работаете пилотом в частной компании...
– Такой частной, что в ней остались одни части! Я летал два года во Вьетнаме. Напалм и ракеты. Мне осточертело убивать этих несчастных. Здесь тебя заставляют проливать пот, а не убивать. Я пилотирую старую этажерку. ДС-3. Когда есть горючее. Садиться приходится там, где скажут, и перевозить то, что скажут. За что, естественно, платят. Компания – собственность одного камбоджийского генерала. Он зарабатывает огромные деньги... Позволяет «красным кхмерам» перерезать дорогу. Затем организует снабжение окруженного города по воздуху. Разумеется, за огромные деньги. А сверх того, часто забывает мне платить.
Он замолк, как если бы опомнился, что слишком много наболтал. Малко старался не пропустить ни одного слова из рассказа. Технически Хал Давидов способен осуществить задуманное. Но дальше...
Молодой американец вытащил шилом[4] из кармана, зажег и стал жадно вдыхать дым. В теплом воздухе сразу запахло ганшой. Неожиданно голубые глаза уставились в упор на Малко. Удивленные и пораженные.
– А вы, собственно, чем занимаетесь?
– Беженцами. Американская помощь.
Хал Давидов щелкнул языком в знак понимания.
– Ясненько.
Неожиданно Малко сделал вид, что полностью потерял интерес к собеседнику. Он наклонился к шахматной доске и стал рассматривать фигурки. Возле них остановился фотограф, увешанный аппаратами и покрытый красноватой пылью. Он явно только что вернулся с фронта. Хал поднял на него сердитые глаза.
– У меня кто-то украл все пирожки, – сказал он угрожающим тоном.
Фотограф сочувственно покачал головой.
– Это хреново. Должно быть, это Ти-Ба.
Хал прорычал что-то сквозь зубы.
– Ти-Ба, эта задница.
Фотограф осторожно удалился, гремя своей аппаратурой. Малко решился.
– У меня есть для вас предложение. Вы сможете неплохо заработать.
Пилот поднял на него абсолютно равнодушный взгляд. Слегка ироничный.
– Нет. Это меня не интересует. Мне хватает на жизнь. Спасибо.
И он снова уставился на шахматную доску. Малко, страшно рассерженный, попытался скрыть разочарование. Он повернулся, заметил Монивань, улыбнулся. Но та продолжала таинственную беседу с Ти-Нам.
Хал Давидов поднял голову.
– Ти-Нам!
Покинув Монивань, вьетнамка покорно подбежала к американцу. Тот что-то сказал ей на ухо. Она ему ответила шепотом. Стараясь не привлекать внимания, Малко встал и подошел к Монивань.
Все это длилось несколько минут. Малко уже стал сожалеть, что не принял приглашение Маддеви Шивароль. Здесь он явно терял время. В эту секунду Ти-Нам подбежала к ним. Между ней и Монивань начался оживленный разговор по-камбоджийски. Потом Ти-Нам предложила:
– Мы будем сегодня обедать вчетвером.
Малко не видел в этом никакой пользы.
– Мне не хочется.
– Хал – номер один, – сказала она с огромным убеждением.
Малко предпочел не отвечать. Тут же он услышал громкий и настойчивый голос Ти-Нам. Хал Давидов с ней не соглашался. Ти-Нам покинула американца и тихонько прошептала прямо в ухо Малко:
– Монивань забыла вам сказать, что генерал, на которого работает Хал, зовется Унг Кром. У него с ним много проблем.
* * *Хал Давидов методически поглощал жирные, хрустящие, как бы лакированные кусочки утки. Как если бы он только что вернулся из Биафы. Он постоянно поворачивал вращающуюся плату в центре стола, чтобы снова и снова наполнять свою тарелку. После каждого кусочка он с религиозным видом затягивался сигаретой. С необыкновенным вниманием Ти-Нам высыпала табак из сигарет «Форчун», набивала их ганшой и протягивала своему любовнику. Сама она не курила. Монивань со смехом наклонилась к Малко.
– Ганша номер один! Один кило – один доллар!
Это – настоящая демократия! Опиум наконец стал доступен народу.
Как все хорошие китайские рестораны, «Тай-Сан» не имел общего зала. На втором этаже находились маленькие салоны, в которых царила приятная прохлада. Конечно, ресторан много терял из-за комендантского часа. В 8.30 официанты начинали шипеть на посетителей. В девять они должны быть дома.
Малко незаметно поглядывал на Хал Давидова. С каждой сигаретой хиппи приходил во все более приятное расположение духа.
Он расправился со своей лакированной уткой, рыгнул и спросил шутливым тоном:
– Зачем же вы работаете на ЦРУ?
Вопрос был поставлен в лоб. Малко принял его за шутку.
