Джек Хиггинс - Ключи от ада
– Я не гег и не тоск. Я иностранец.
На ее лице отразилось замешательство.
– Иностранец? Откуда? Из Югославии?
Он покачал головой:
– Из Италии.
Она догадалась:
– А, контрабандист!
– Что-то вроде этого. Нас захватили врасплох военные. Мне удалось уйти. Думаю, что они взяли моих друзей в Таму.
Девушка смотрела на него в задумчивости, тогда он решился на последний жест и, протянув руку, отрекомендовался:
– Пол Шавасс.
– Француз? – спросила она.
– И англичанин. Немного оттуда и оттуда.
Она приняла решение и тоже протянула руку:
– Лири Купи.
– Был такой предводитель гегов Абас Купи, председатель роялистской партии.
– Глава нашего клана. Он ушел в Италию после того, как коммунисты казнили большинство наших друзей, которые участвовали в так называемой встрече дружбы.
– Похоже, вы не очень-то жалуете Ходжу и его людей?
– Ходжа?
Она с отвращением плюнула в огонь.
Глава 10
Пасть тигра
Шавасс стоял на грубом ковре около большой кровати и растирался докрасна полотенцем. Он быстро переоделся в то, что дала ему Лири: вельветовые брюки, шерстяную рубашку и кожаные сапоги до колен слишком большого размера. Поэтому ему пришлось снять их и надеть вторую пару носков.
Эта одежда принадлежала брату Лири. Поступив в армию, когда ему было всего восемнадцать лет, он был убит во время одной из бесчисленных патрульных стычек, которые случались почти ежедневно на югославской границе. А ее отец погиб в рядах партии роялистов в горах в последние годы войны. После смерти матери она жила одна на болотах, где родилась и выросла, зарабатывая себе на жизнь охотой на диких птиц.
Когда он вошел в комнату, Лири, склонясь над огнем, готовила что-то в большом котелке, подвешенном на крюке. Она повернулась к нему и улыбнулась, откинув волосы со лба.
– Что вам сейчас нужно, так это хорошо поесть.
Шавасс подвинулся к столу и ощутил голодные спазмы в желудке, когда положил порцию горячего тушеного мяса на оловянную тарелку. Он не стал тратить время на разговоры, а схватил ложку и накинулся на еду. Как только тарелка опустела, он тут же наполнил ее снова.
Потом откинулся назад с довольным вздохом.
– Даже в лондонском «Хилтоне» не смогли бы приготовить лучше!
Лири откупорила бутылку и налила в стакан бесцветной жидкости.
– Я бы предложила вам кофе, но его так трудно достать в наши дни. Это спирт, который мы гоним сами. Очень крепкий с непривычки, но зато есть гарантия, что вы не схватите болотную лихорадку.
Спирт просто взорвался в желудке Шавасса, но зато по всем телу распространилось тепло. Он закашлялся, и на глазах выступили слезы.
– Такое вам нигде не подадут, даже в лондонском «Хилтоне».
Она аккуратно открыла старинный оловянный портсигар и предложила Шавассу закурить. Это были македонские сигареты, крепкие, коричневого табака, завернутые в бумагу. Но Шавасс знал, как с ними обращаться. Он скрутил кончик сигареты, сунул ее в рот и наклонился над столом, чтобы прикурить от горящей щепки, которую она вытащила из очага.
Лири и сама закурила, выпустила густой клуб дыма и сказала:
– Вы не контрабандист, теперь я ясно вижу. И не моряк. Ясно, глядя на ваши руки.
– Значит, я вам наврал.
– У вас должна была быть для этого достаточно веская причина.
Он нахмурился, глядя в стакан, а потом решил идти напролом.
– Вы когда-нибудь слышали о Святой Деве из Шкодера?
– О Черной Мадонне? Кто же не слышал? Ее статуя бесследно исчезла месяца три назад. Всё думают, что это центральное правительство в Тиране украло ее. Они там беспокоятся, что народ снова потянется к религии.
– Я приехал на реку Буна, чтобы найти ее, – признался Шавасс. – Предполагается, что она находится на борту катера, который затонул в одной из лагун здесь, в болотах. Я со своими друзьями как раз искал ее, но нас накрыли военные.
Он рассказал ей о Франческе Минетти, Джулио Орсини, Карло и «Буона Эсперанца» – все, что, по его разумению, ей надо было знать. Когда он закончил, она медленно покачала головой:
– Дело плохо. Сигурми выжмет их до конца, даже если ваш друг – контрабандист. У них свои методы. Малоприятные. Мне так жаль ту девушку. Бог знает, что они могут с ней сделать!
– Я думаю, можно ли мне как-то пробраться в город Тама, – сказал Шавасс.
– Неплохая идея.
Она встала, подошла к огню и положила руку на каменный очаг. Потом повернулась лицом к нему.
– Есть человек, который мог бы помочь, это францисканский монах, отец Шеду. Во время войны это был знаменитый боец Сопротивления в горах, просто легенда тех времен. Было бы крайне неосмотрительно арестовать или расстрелять такого человека. Они ограничились тем, что постарались сделать жизнь этого человека как можно более сложной, в рамках приличий конечно. Он давно не был здесь. Пару месяцев или около того. Я думаю, не выслали ли его?
– Я хотел бы узнать, что с ним произошло, – сказал Шавасс. – Этот отец Шеду, он сейчас в Таме?
– В окрестностях города есть средневековый монастырь. Они используют его сейчас как местный военный штаб. Католическая церковь превращена в ресторан, но все же на берегу сохранилась старая монастырская часовня. Отец Шеду проводит там службы.
– А трудно туда попасть?
– Отсюда, – пожала она плечами, – не более получаса. У меня есть подвесной мотор. Не очень надежный, но туда он дотянет.
– Могу я позаимствовать его?
– О нет! – Она покачала головой. – Они схватят вас на первой же миле, когда вы пойдете по реке. Я знаю другие пути, а вы – нет.
Она достала из-за двери клеенчатую куртку и старую остроконечную шапку и бросила ему.
– Надевайте и пошли!
Она взяла охотничью винтовку и направилась к передней двери, а потом вниз, к реке. Лодок у узкого причала по-прежнему не было. Она прошла мимо, продралась сквозь густые кусты и вышла на маленький свободный участок берега, омываемый чистой водой. Ее плоскодонная лодка была привязана за корму к дереву. Шавасс выжидал, пока она возилась с мотором, а когда он завелся, столкнул лодку через окружавшие заводь камыши и вскочил в нее.
* * *Лири Купи и на самом деле знала, что делала. В одном месте они проскочили через бурную воду, где река извивалась между песчаными отмелями, прошли через пороги, и она вела лодку, как специалист, поворачивая руль именно в тот момент, когда это было нужно, чтобы избежать роковой опасности.
Немного погодя они оставили реку Буна и свернули в узкую протоку, которая огибала болото и терялась в сотне лагун и ручейков.
Когда они снова вышли в реку, то оказались под прикрытием большого острова. Туман висел как серый занавес от берега до берега, и они пересекли реку. Шавасс почувствовал запах дыма и услышал лай собак.
Вот из тумана показались первые домики, разбросанные по берегу реки, и Лири Купи повела к ним лодку. Она достала из кармана оловянный портсигар и бросила ему.
– Возьмите сигарету. Постарайтесь выглядеть так, будто вы здешний.
– Совсем не похоже на мой дом.
Он зажег сигарету, развалился на носу лодки и осматривал городок, который разворачивался перед ним. Здесь, насколько он знал, было не более пятисот жителей. С тех пор как разгорелась холодная война между Албанией и Югославией, движение по реке Буна почти прекратилось, и она так заилилась, что по ней уже не могли ходить крупные суда.
Сквозь туман в нескольких сотнях ярдов от берега реки показался монастырь, громадное средневековое сооружение, но уже с обваливающимися стенами.
Под дождем обвис албанский флаг, только слегка колышущийся под порывами ветра. Красная звезда над черным двуглавым орлом. Вдали слышались слабые звуки военного горна.
Несколько дальше по берегу работали сорок или пятьдесят заключенных, некоторые из них, по пояс в воде, ставили сваи для нового причала. Шавасс заметил, что многие были в кандалах.
– Политические, – коротко бросила Лири. – Их свозят сюда со всей страны. Они не долго протягивают в этих болотах с наступлением жары.
Она повернула руль, и лодка подошла к берегу, где прямо у воды стояла старая часовня с облупленными стенами. У подножия стены зиял темный вход в узкий тоннель, и Лири направила в него лодку.
Тоннель был добрых шести футов высотой, и Шавасс потянулся, чтобы потрогать рукой холодные сырые стены. Глаза еще не успели привыкнуть к темноте, как они внезапно вышли на свет. Лири выключила мотор, и лодка по инерции подплыла к причалу, сделанному из больших блоков тесаного камня.
Они протиснулись за пролет каменной лестницы, Шавасс привязал лодку к железному кольцу и помог ей выйти. Свет проникал откуда-то сверху, и в полутьме она сказала, улыбнувшись:
– Я недолго.
Она быстро поднялась по каменной лестнице, а Шавасс зажег еще одну сигарету, уселся на край причала и стал ждать. Ее не было по крайней мере минут пятнадцать. Когда она показалась снова, то не стала спускаться, а позвала его, стоя на верху лестницы.
