Жерар Вилье - Дело Кирсанова
— Завтра есть самолет на Москву, — добавил Боб.
Малко собирался что-то сказать, когда зазвонил телефон. Его взгляд остановился на аппарате, старом телефоне зеленоватого цвета с диском, включенном в сеть крученым белым шнуром. Этот аппарат имел одну особенность: его номер знал лишь один человек — Григорий Иванович Кирсанов.
Трое мужчин замерли на месте, словно звонили с того света. В голове Малко толпились видения: истерзанный Кирсанов, набирающий этот номер с приставленным к затылку пистолетом. Что было бы вполне в духе такого господина, как Анатолий Петров... Снять трубку могло бы означать смертный приговор для Кирсанова. Но это мог быть и зов о помощи.
— Да снимите же трубку! — не выдержал Джеймс Барри.
Боб протянул руку и снял трубку.
Глава 7
— Говорит Атос, — немного напряженно произнес Боб.
Джеймс Барри нажал на коммутатор, включавший динамик. В кабинете зазвучал искаженный телефоном голос Григория Кирсанова на фоне испанской речи.
— Говорит Портос. Я не мог прийти на встречу, потому что мне сели на хвост.
— Этого только не хватало! — тихо проронил Джеймс Барри.
Наклонившись к динамику, он спросил:
— Где вы находитесь? Объясните, что произошло...
— Я в агентстве «Иберия». За мной следуют люди из контрразведки. Счастье еще, что вовремя заметил.
Наступило молчание, слышались лишь шорохи в динамике. Кирсанов вновь заговорил негромким усталым голосом:
— Не могу больше так, слишком опасно.
— Что вы предлагаете? — немедленно спросил Джеймс Барри.
— Чтобы вы немедленно взяли меня под защиту.
Снова молчание. Где-то позади Кирсанова женский голос обсуждал расценки на рейсы в Южную Америку. Джеймс Барри склонил свое невыразительное лицо над динамиком.
— Вы хотите, чтобы вас вывезли?
— Нет. — Ответ последовал незамедлительно. — Я хочу, чтобы мне дали охрану и оставили в Мадриде еще на несколько дней, чтобы довести до конца интересующее нас дело.
Джеймс Барри сел к микрофону.
— Я не могу дать вам ответ немедленно, мне нужно переговорить с начальством.
Кирсанов выругался по-русски.
— Я не могу ждать! Или все решится завтра, или я буду пробовать другие способы.
Вновь наступило молчание, нарушаемое лишь испанской речью на заднем плане. Малко набросал на листке бумаги: «Какие способы?» — и подсунул его Джеймсу Барри.
Американец повторил вопрос вслух.
— Попытаюсь договориться с испанцами, — последовал ответ.
«Темнит», — написал Джеймс Барри.
«Не уверен, — черкнул Малко. — Скажите ему, что вы согласны».
Однако упрямый американец гнул свое:
— Следовательно, вы можете поручиться, что мы получим доступ к интересующему нас лицу? Даже если уже завтра перейдете под нашу защиту?
После короткого молчания Кирсанов ответил:
— Думаю, да. Почву я уже подготовил. Я заканчиваю. Не возражаете, если мы встретимся завтра около двух часов в книжном магазине? Потолкуем о переброске.
Малко и Джеймс Барри переглянулись, затем американец бросил в микрофон:
— Согласен.
— Тогда до завтра.
В кабинете стало тихо. Явно озабоченный, Джеймс Барри промолвил:
— Вот оно! Вот теперь начинаются настоящие трудности. Только бы «иваны» не полезли в бутылку, иначе нам не избежать дипломатических осложнений. Если только испанцам станет известно, что мы «выкрали» Григория Кирсанова и что он все еще в Мадриде, дело будет худо. Мне потребуются нечеловеческие усилия, чтобы материально обеспечить защиту Кирсанова. Я уже не говорю о его предстоящей переброске. Нужно получить разрешение в нескольких инстанциях. Как только это станет известно «иванам», они начнут давить на испанцев, и карусель завертится! Все будет зависеть от того, насколько Кирсанов окажется в состоянии установить личность «крота». Это наша единственная разменная монета в переговорах с коллегами из ГИУО. Иначе они устроят нам веселую жизнь. Я знаю главу ГИУО, генерала Висенте Диаса: он испытывает к американцам почти такую же неприязнь, как к советским.
Малко бросил взгляд на свои кварцевые часы: четверть десятого. За окном сгущались сумерки. До завтра оставалось не так много времени.
— Давайте действовать последовательно. Прежде всего вытащить его.
— Само собой, — откликнулся Джеймс Барри. — Поедете вдвоем с Бобом в вашей машине, не исключено силовое противодействие подчиненных Анатолия Петрова. Следовательно, вам нужны средства самообороны.
Подойдя к стальному шкафу, он достал оттуда длинноствольный пистолет 22-го калибра с огромным глушителем и двумя обоймами к нему и протянул Малко.
— Гостинчик для убийц из КГБ, но пускайте в ход лишь в крайнем случае.
Если, не дай Бог, начнется бойня, идальго полезут на стену.
Малко оставил дома свой сверхплоский пистолет. С тех нор, как в аэропортах установили усиленный досмотр, одни террористы летали, имея при себе карманную артиллерию... Врученное ему оружие представляло собой усовершенствованный вариант его собственного, правда, несколько более громоздкий.
Джеймс Барри протянул Малко серый цилиндрик размером с разбрызгиватель пены для бритья.
— Этим вы уложите на тротуар прохожих, если возникнет надобность. Усыпляет гориллу. Ну, а для кагэбэшников... у Боба есть кое-что.
Малко с трудом представлял себе, что открывает боевые действия посреди Мадрида. Спрятав пистолет в дипломат, он спросил:
— Ну хорошо! Допустим, мы выйдем из боя живыми. Куда девать Кирсанова?
Джеймс Барри уставился на него своими невыразительными глазами.
— Сразу могу сказать, куда нельзя: ни в посольство, ни в гостиницу. Попрошу одно из наших лучших доверенных лиц подыскать укромный уголок. Завтра к полудню вопрос будет решен.
— А если не будет? — усомнился Малко. — Мне необходимо запасное убежище.
— Найдем, — отрезал Джеймс Барри. — Но если испанцы начнут возникать из-за убийства Ларисы Петровой, я уже ни за что не поручусь...
— У меня складывается впечатление, что нам придется пройти по минному полю, — вторил ему Малко. — Нужно предусмотреть аварийный вариант и потихоньку вытащить его отсюда уже завтра, если станет слишком жарко.
Студенистые подбородки Джеймса Барри запрыгали от негодования.
— Сразу, видно, что вы из вольных стрелков. Как вы это себе представляете? Мы заявимся на базу в Торрехоне с беглым агентом КГБ без письменного разрешения, одобренного Пентагоном и Госдепартаментом?.. Нам сразу дадут от ворот поворот. Достаточно того, что испанцы собираются сократить число наших баз на своей территории.
— Значит, остается одно, — молиться, — съязвил Малко. — Я поеду на встречу. Как Боб?
— Давайте я тоже поеду в своей машине, — предложил молодой американец. — Вдруг ваша забарахлит? Встретимся на месте.
Весьма сомнительно, чтобы отказал двигатель новенькой машины фирмы «Бюдже», но лишняя предосторожность не могла повредить. Прикинув в уме, Малко решил, что вполне успеет заехать в аэропорт за Исабель дель Рио до назначенной встречи.
* * *Григорий Кирсанов захлопнул за собой дверь квартиры и включил электронный запор, установленный заботами КГБ. По иронии судьбы, это оборачивалось теперь против самого же КГБ. Кирсанов пошел прямо к бару, налил большую стопку хорошо охлажденной водки и поставил пластинку с записью фламенко, чтобы нарушить гнетущую тишину. Взглянув на свои руки, он увидел, что они немного дрожали. Дурной знак. Последние часы нелегко дались ему.
Выждав немалое время в «Иберии», он вернулся к своей «мазде». Таким образом, люди из контрразведки КГБ могли прийти к выводу, что встреча не состоялась. Он провел предшествовавшие часы в относительном спокойствии по сравнению со страхом, который он пережил, изымая из сейфа свою засекреченную записную книжку. Но в любом случае, ее исчезновение заметят только завтра.
Кирсанов распахнул широкое окно со стороны балкона. В квартиру хлынули звуки из внутреннего двора: крики игравших детей, голоса женщин, судачивших в своего рода частном скверике, окруженном большими жилыми корпусами вроде того, в котором жил он сам. Григории стащил рубашку и, оставшись обнаженным по пояс, походил по квартире. У него не укладывалось в голове, что он проведет здесь свою последнюю ночь, что, подобно «лодочному жителю», ничего не возьмет с собой.
Выпив еще стопку водки, он заказал разговор с Москвой. Его соединили через двадцать минут, разбудив жену.
— Прилетаю в ближайший понедельник, — сказал Кирсанов. — Что тебе привезти?
Сонная Анна была настроена на ворчливый лад, так что разговор вышел короткий. Он удовлетворенно положил трубку. Если его подслушивали, все опасения Анатолия Петрова должны были рассеяться: жертва ничего не подозревала...
Спать Кирсанову не хотелось. Лежа в постели, он начал думать об Исабель дель Рио. Им овладело неодолимое желание говорить с ней. Хотя она и не догадывалась об этом, он, естественно, знал ее севильский телефон, но ни разу им не воспользовался. Решившись вдруг, он набрал номер, готовый сразу положить трубку, если ответит не она.
