Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов
— У него были долги?
— Кажется, да, — ответил Точкин. — Но тоже не такие, чтобы из-за них убивать. Занял определенную сумму денег, чтобы купить квартиру. Очень комплексовал из-за того, что у него не было собственного жилья. Комплекс приезжего. И очень радовался, когда купил квартиру. Пригласил всю редакцию, мы все гуляли на новоселье.
— Он хорошо зарабатывал?
— Неплохо, — Точкин бросил быстрый взгляд на Корытина.
И тот вмешался:
— Наши сотрудники получают неплохие гонорары, — заметил он, — мы стараемся адекватно оплачивать работу наших сотрудников.
— И, конечно, имеете неучтенные ведомости, с которых они не платят налогов, — добродушно заметил Дронго.
— Нет, — встрепенулся Корытин, отводя глаза, — вот это никогда!
По его реакции было ясно, что не все сотрудники газеты платят налоги с получаемых сумм, но это менее всего интересовало Дронго.
— У кого он занимал деньги?
— Вы все же думаете, чти его убили из-за денег? — снова удивился Точкин, — но там была не такая уж большая сумма…
— Вы не ответили на вопрос. У кого он занял деньги?
— Восемь тысяч у главного редактора, пять у нашего главбуха. Кажется, так, но точно я не знаю. По-моему, еще десять у кого-то, но точно не знаю. А главбуху деньги он уже вернул. Как раз перед самым убийством.
— А Сорокину остался должен?
— Да. Вообще-то Павел Сергеевич не дает денег взаймы, но на этот раз сделал исключение.
— У Звонарева сохранились записные книжки или какие-нибудь другие записи личного характера?
— Все забрал следователь. Они изъяли все Славины материалы. Мы даже не успели посмотреть, что именно они забрали.
— Понятно, — разочарованно протянул Дронго. — Когда вы сможете дать мне свой ноутбук?
— Вообще-то там у меня много личной информации. Если хотите, я перепишу все то, что касается Звонарева, на дискетки.
— Это долго. Там большой объем информации?
— Довольно большой. Несколько миллионов бит. Я занес в память на всякий случай.
— В таком случае лучше дайте мне ноутбук. Я бы не хотел работать с дискетками. Возможно, там нет ничего, что меня заинтересует. Судя по вашему лицу, вас не обрадовала такая перспектива. Сколько вам нужно времени, чтобы переписать всю информацию?
— Минут двадцать, двадцать пять. Я сделаю пять-шесть дискеток. Все, что хранилось в памяти. Если можно…
— Хорошо, — согласился Дронго. — Я подожду. Спасибо вам, Олег. И пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре.
— Ладно, — Точкин кивнул, поднимаясь со стула.
И только после того, как он вышел, Дронго спросил у Корытина:
— Думаете все же, что он предпочел свою девушку вашей сотруднице из-за ее отца?
— Я же вам говорил о напоре провинциалов, — заметил Корытин. — Конечно, ему нравилась Валя. Но не об этом речь. Он не был подлецом. Но был достаточно расчетлив. Понимал, что с Виолой у него нет такого будущего, как с дочерью известного художника. И он сделал выбор. Правильный, в общем-то, выбор, — уточнил Корытин.
— Вы его не любили? — вдруг спросил Дронго.
— Я привел его к нам в редакцию, — напомнил Корытин и, чуть подумав, сказал:
— Просто я к нему относился достаточно трезво. Парню нужно было возвращать долги, пробиваться в Москве. Поэтому он и выбрал Валю. Кстати, я знаю, где он взял недостающие деньги. Случайно знаю. Он продал три картины отца Валентины иностранцам за пятнадцать тысяч. Пять он вернул отцу девушки, а десять стали его первым вкладом за квартиру. Кстати, он никого не обманывал. Он честно рассказал отцу девушки, что картины стоили пятнадцать. Но тот хотел только пять и не стал брать остальные десять. А может, сделал это намеренно, его устраивал такой зять, как Звонарев. Парень, поймите меня правильно, умел ориентироваться в нашей суете. Хотя, не скрою, меня это немного настораживало.
В общем же, я всегда к нему относился достаточно хорошо, это все могут подтвердить.
— Ясно, — Дронго посмотрел на часы, — я могу поговорить с Виолой?
Корытин поморщился.
— Может, не надо все же, — усомнился он, — это как-то жестоко. И потом она видела, как вы вышли вместе со мной, поймет, что информация исходит от меня.
Мне было бы очень неловко потом с ней объясняться.
— Не беспокойтесь, я ничем не выдам вас. И к ней не буду очень лезть с личными вопросами. Но ведь у секретаря Главного все на виду.
— Кажется, да. Со всеми говорили. Но люди были в таком состоянии, что ничего связного сказать не могли. По-моему, вообще лучше не допрашивать людей сразу после убийства.
— Следователи придерживаются другого мнения, — возразил Дронго, — они полагают, что как раз лучше допрашивать сразу, по горячим следам.
— А вы как считаете?
— Иногда действительно лучше допрашивать свидетелей сразу, а иногда стоит дать им успокоиться. Все зависит от конкретного случая. Универсальных рецептов нет.
— Скажите честно, — вдруг спросил Корытин, — вы действительно думаете, что сумеете что-нибудь найти?
— Если бы я в это не верил, то не пришел бы к вам в редакцию, — ответил Дронго. — Я не могу гарантировать, что непременно найду убийцу. Это всегда достаточно проблематично в случаях с заказными убийствами. Но вычислить, кому именно нужна была смерть Звонарева, а также потенциального заказчика преступления я смогу. Во всяком случае попытаюсь это сделать.
Глава 8
Света замерла от ужаса, не зная, что сказать. А гость молча смотрел, как она беззвучно открывает рот, пытаясь что-то сказать. Очевидно, он вышел следом за ней из кабинета Николая Николаевича и слышал большую часть разговора. Теперь он сможет догадаться не только, где находится Римма, но и о том, что она передала что-то важное Вадиму. Светлана готова была разреветься от отчаяния.
— Так вы можете позвонить ей еще раз? — спросил помощник депутата. — Уверяю вас, мы не собираемся причинить ей никакого вреда. Мы даже попросим главного редактора не наказывать Кривцову. Нам нужно только поговорить. Вы можете ей позвонить?
Света, так и не решив, как ей выпутываться из этой ситуации, лишь отрицательно мотала головой. Бондаренко уже понял, что она в полной растерянности, и неожиданно улыбнулся.
— Зачем вы так нервничаете? Она вам что-то рассказала?
Сообразив наконец, что идиотским молчанием она вредит не только своей подруге, но и себе, Света наконец обрела дар речи.
— Нет, — сказала она, — она мне ничего не рассказывала. Она не успела мне ничего рассказать.
— Но вы с ней виделись? — не унимался гость.
Все присутствующие при этой сцене смотрели на Свету и незнакомца, не понимая ни слова из диалога, который происходил между ними.
— Не виделись. И вообще я ничего не знаю. Уходите! — вдруг порывисто бросила Света, отворачиваясь к окну. Она поняла, что здесь, в этой комнате, на глазах у коллег, незнакомец ничего не сможет с ней сделать. Очевидно, он тоже это понял. И оценил ее решимость. Продолжать разговор было глупо. Но у него созрело другое решение, и он сделал шаг по направлению к Свете. Та, решив, что он все-таки хочет применить к ней силу, испуганно вскрикнув, отпрянула от стола. Но она не поняла, что его цель — телефон. Не самая последняя модель «Панасоника», но и этот аппарат был достаточно совершенен. На его табло высвечивался номер, куда вы собирались звонить или хотели позвонить еще раз.
Бондаренко просчитал все гораздо быстрее, чем растерянная Света. Пока она пугливо смотрела на страшного гостя, он, резко оттолкнув ее от стола, нажал кнопку повторного вызова абонента. На экране высветился номер домашнего телефона Светы. Бондаренко посмотрел на номер, удовлетворенно кивнул головой и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
— Стойте! — закричала Света. — Стойте! Задержите его! Он убийца! Они хотят убить Римму.
Все присутствующие в комнате с изумлением смотрели на Свету, а один из сотрудников, бывший боксер, бросился к выходу, преграждая путь незваному гостю.
— Погодите, — сказал он, вставая между дверью и незнакомцем. Тот вспылил, решив, очевидно, пробиваться силой, даже поднял руку. На помощь к журналисту уже спешило несколько товарищей. Поняв, что в одиночку ему не справиться и не желая устраивать драку в редакции, помощник депутата опустил руки и вполне миролюбиво спросил:
— В чем дело, ребята? Что происходит?
— Наш коллега утверждает, что вы кого-то убили или хотите расправиться с нашей сотрудницей. Покажите ваши документы, — потребовал Светин защитник.
— Извольте, — и он достал из кармана удостоверение. — И вы позовите сюда Николая Николаевича. Он может засвидетельствовать мою личность.
Кто-то побежал за Главным. Света, услышав голос Риммы после кнопки вызова, быстро отключила аппарат, чтобы не давать незваному гостю еще один шанс. Вокруг него толпилось человек десять сотрудников, когда появился Глебов.
