Роберт Ладлэм - Завет Холкрофта

Итак, речь идет, по видимости,об объяснимом исчезновении.

Сэм Буоновентура.

Не то чтобы поступок Сэма был необъяснимым. Напротив. Он был одним из лучших инженеров-конструкторов в архитектурном бизнесе. Это был пятидесятилетний профессионал, избравший себе карьеру военного перекати-поля. Выпускник Сити-колледжа, проведший детство и юность на Тремонт-авеню в Бронксе, которому была по душе жизнь, полная кратких удовольствий в более теплых широтах.

Командировка в составе армейского инженерного корпуса убедила Буоновентуру, что за пределами Соединенных Штатов, южнее Флориды, лежит куда более приятный мир. Все, что там требовалось, — быть прилежным в работе, что само по себе обещало неуклонный успех и получение другой, более выгодной работы и очень больших денег. В пятидесятых и шестидесятых годах в Латинской Америке и в странах Карибского бассейна наступил архитектурный бум, да такой, словно его придумали специально для Сэма Буоновентуры. В правительственных кругах и среди крупных предпринимателей он приобрел стойкую репутацию титана, которому любая задача по плечу.

Изучив чертежи, ознакомившись с фондом рабочей силы и бюджетом предстоящего строительства, Сэм говорил своим работодателям, что отель, или аэропорт, или плотина будут сданы «под ключ» в течение такого-то времени — он редко ошибался в своих расчетах с погрешностью более четырех процентов. О таком инженере мог мечтать любой архитектор: иными словами, он и сам не считал себя архитектором.

Ноэль работал вместе с Буоновентурой над двумя проектами за границей — они познакомились в Коста-Рике, где Сэм спас ему жизнь. Инженер настоял, чтобы рафинированный благовоспитанный архитектор, чьи детство и юность прошли в манхэттенском высшем свете, научился владеть оружием — револьвером, а не только охотничьим ружьем от «Аберкромби и Фитча». Они возводили здание почтового управления в глухой провинции — в сотнях и сотнях миль от фешенебельных коктейль-холлов «Плазы» и «Уолдорфа» или от Сан-Хосе. Архитектор про себя считал эти регулярные упражнения в стрельбе смехотворными, но соглашался, подчиняясь природной вежливости и громовому голосу Буоновентуры.

К концу второй недели архитектору представился случай искренне поблагодарить своего учителя. На территорию стройки с гор спустилась банда воров, которые попытались украсть взрывчатку. Ночью двое бандитов проникли в лагерь строителей и ворвались в палатку Ноэля, когда он спал. Не обнаружив там взрывчатки, один из них выскочил на улицу и отдал приказ своим дружкам:

— Matemos el gringo![6]

Но «гринго» понял эти слова. Он достал свой револьвер — тот, что дал ему Сэм Буоновентура, и застрелил своего несостоявшегося убийцу.

Сэм тогда только и сказал ему:

— Черт побери, в этой стране мне пришлось бы до конца жизни присматривать за тобой.

Ноэль узнал о местонахождении Буоновентуры через транспортную компанию в Майами. Сэм был на голландских Антильских островах — в Виллемстад, на острове Кюрасао.

— Эй, Ноули, как ты там, черт тебя дери! — заорал Сэм в трубку. — Сколько же это лет прошло — четыре, пять? Как твои успехи в стрельбе?

— Я не держал пистолета с тех пор, как на нас напали, и надеюсь, больше держать его не придется. Как твои дела?

— О, тут полным-полно богатеньких мамаш, которые спят и видят, как бы им устроить костер из своих банкнотов. Я подношу им спички. Тебе нужна работа?

— Нет, одолжение.

— Говори, что надо.

— Я собираюсь уехать за границу на несколько месяцев по личным делам. Мне нужно как-то обосновать свой отъезд из Нью-Йорка, чтобы меня никто не искал. Придумать такой повод, чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов, куда это я делся. Есть у меня одна идея, и я подумал, Сэм, что, может, ты мне поможешь ее осуществить.

— Ну, если ты думаешь о том же, о чем и я, то, конечно, смогу.

Они и впрямь думали об одном и том же. Очень часто для строительства в отдаленных районах нанимали архитектора-консультанта — человека, чье имя не фигурировало в авторских проектах, но чей опыт использовался при их создании. Это широко практиковалось в тех странах, где найм местных специалистов был предметом национальной гордости. И где вечной проблемой было то, что местные таланты не обладали достаточной квалификацией и опытом. Инвесторы, впрочем, ничем не рисковали, нанимая высококлассных специалистов, которые вносили необходимые коррективы в проекты, созданные местными архитекторами, доводя их до кондиции.

— Ты можешь что-нибудь предложить? — спросил Ноэль.

— Конечно! Полем твоей деятельности могут стать несколько слаборазвитых стран в Африке, Южной Америке, даже здесь — на Антильских островах, на Гренадинах. Специалисты международного класса сползаются сюда, как пауки, но местные власти все равно предпочитают строить своими силами. Консультанты — это предмет особого разговора, о чем предпочитают умалчивать. Чтобы получить контракт, тут приходится давать на лапу такие...

— Мне не нужна работа, Сэм. Мне нужно прикрытие. Какое-нибудь место, которое я могу официально назвать и кто-нибудь, кто сможет подтвердить, что я там.

— Я могу! Я же исчезну в этих джунглях на год, не меньше. Может, и больше. У меня есть две хазы и яхт-клуб, куда я могу податься, если решу съехать из отеля? Положись на меня, Ноули!

— Я надеялся на тебя.

— Так я и думал. Позже я введу тебя в курс дела, а ты скажи, где мне тебя найти, если кто-нибудь из твоих великосветских друзей захочет закатить для тебя пирушку!

Холкрофт определил обоих чертежников и секретаршу на новое место со среды. Как он и предполагал, сделать это оказалось проще простого: они были добросовестными работниками. Холкрофт сделал четырнадцать телефонных звонков, обзвонив все строительно-проектные фирмы, где рассматривались его проекты, и с удивлением узнал, что в восьми фирмах эти проекты ждали одобрения. В восьми! Если все сложится удачно, то общая сумма гонораров должна превысить все его доходы за последние пять лет!

И все же это не два миллиона — о них он ни на секунду не забывал. А если и забывал, то мысли о людях «Вольфшанце» преследовали его неотступно.

Агентству секретарей-телефонисток он поручил давать такую информацию: «Холкрофт, инкорпорейтед» в настоящее время не принимает заказов на проектирование; компания участвует в крупномасштабном проекте за границей; просьба оставить свой номер телефона и фамилию...

Тех же, кто будет особенно настойчиво пытаться связаться с Холкрофтом, просили направлять всю корреспонденцию на абонентский ящик компании «Сэм Буоновентура, лимитед» в Кюрасао, Антильские острова. Наконец, для исключительных случаев был дан телефон Сэма.

Ноэль договорился с Буоновентурой, что будет звонить ему раз в неделю. И раз в неделю он должен был связываться с телефонисткой из агентства.

В пятницу он уже немного раскаивался в том, что сделал. Он бросал свой возделанный сад и отправлялся бродить по незнакомому лесу.

Теперь для тебя все будет по-другому. Ничто уже не будет таким, как прежде.

А что, если ему не удастся найти детей фон Тибольта? Что, если они умерли и их прах покоится где-нибудь на кладбище в Бразилии? Их следы потерялись пять лет назад в Рио-де-Жанейро, и с чего это он вообразил, что сможет их воскресить? А если не сможет, вдруг люди «Вольфшанце» нанесут свой коварный удар? Он испугался. Но разве в страхе дело, подумал Холкрофт, идя на угол Семьдесят третьей улицы и Третьей авеню. Страх можно превозмочь. Можно отнести полученные им в Женеве бумаги в государственный департамент, можно рассказать им все, что ему известно о Питере Болдуине, об Эрнсте Манфреди, о швейцаре Джеке. Он мог разоблачить грандиозную кражу, совершенную тридцать лет назад, и тысячи благодарных граждан по всему миру позаботятся о его надлежащей защите.

Это было самое разумное, что он мог сделать в данной ситуации, но почему-то разумные вещи и чувство безопасности не представляли теперь для него большой важности. Тридцать лет назад страдал некий человек. И этот человек определял теперь все его помыслы.

Он остановил такси, и ему внезапно в голову пришла странная мысль — мысль, которая, он знал, уже давно засела в глубине его сознания. Он понял, что заставило его войти в незнакомый лес.

Он принял на себя чужую вину. Он принял на себя прегрешения Генриха Клаузена.

«Следует искупить вину».

— Дом номер 630 по Пятой авеню, пожалуйста, — сказал он, садясь в такси.

Это был адрес бразильского консульства.

Охота началась.

Глава 6

— Что-то я вас не совсем понимаю, мистер Холкрофт, — сказал пожилой атташе, откидываясь на спинку кресла. — Вы утверждаете, что хотите найти семью, но фамилию не называете. Вы говорите, что эта семья эмигрировала в Бразилию в сороковых годах и, судя по недавней информации, исчезла несколько лет назад. Я вас правильно понял?