Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
— Вы действительно полагаете, что нацисты так глубоко внедрились? — спросил лейтенант.
— Моего брата убили, когда его охраняли на высшем уровне, Клода Моро — на его собственной тайной территории. А что вы думаете?
— Думаю, нам надо двигаться, — сказал Энтони. — Присмотрите за этой леди, капитан. Она необыкновенная женщина — в интеллектуальном смысле, разумеется.
— Не разбивайте мне сердце, — пошутил Дру, когда они с лейтенантом взяли оружие. — Машина во дворе, идемте через подвал.
* * *— Мсье Лэтем! — Охранник на подземной стоянке Второго бюро, отыскавший фамилию Дру в журнале допуска, чуть не плакал. — Какая ужасная tragedie! И прямо здесь, где такое и произойти-то не могло.
— Что говорит полиция? — спросил Дру, внимательно глядя на охранника.
— Они так же озадачены, как и мы! Нашего замечательного директора, да упокой Господь его душу, застрелили перед воротами вчера утром, тело обнаружили в дальнем углу. Сюртэ опросило всех в здании, выясняют, где каждый из них был; это продолжалось несколько часов, новый директор как взбешенный тигр, мсье!
— А ваш журнал отбывших проверяли?
— Конечно, всех сотрудников, кто раньше ушел, взяли под стражу, я так понимаю. Говорят, никакой зацепки.
— Большинство людей сейчас здесь? Я знаю, еще рано.
— Почти все, мсье. Говорят, на каждом этаже идут совещания. Видите, позади вас еще три машины ждут, когда их пустят. Сплошной раздрай!
— Что?
— Хаос, — тихо пояснил лейтенант Энтони. — Смятение, сэр.
Лэтем поблагодарил охранника, нажал на газ арендованной машины и пронесся через открытые ворота в пещерную тьму подземной стоянки.
— Держите руку на пистолете, лейтенант, — сказал он, сворачивая на свободное место.
— Уже держу, босс.
— Знаете, меня раздражает такое обращение.
— Не знаю почему, но вы его заслужили... Думаете, тут где-то затерялась еще парочка нацистов?
— Если в я мог позвонить в гостиницу и поговорить с вашим приятелем, я в ответил точнее.
— Так позвоните. У вас же сотовый телефон.
— Не хочу будить Карин. Она примчится сюда, а этого нам не надо.
— Тогда, наверно, мне стоит признаться, — сказал Энтони.
— В чем?
— Несколько часов назад, когда мы зарегистрировались в этом роскошном отеле и вы сообщили во Второе бюро, где мы, Диец проверил все телефоны таким маленьким устройством, оно всегда с нами и определяет перехват. Все оказалось в норме, и он выдернул шнур из розетки в вашей спальне.
— Он что?..
— Мы сошлись в том, что вам обоим надо выспаться. Согласитесь, это же факт, что мы вас помоложе и явно в лучшей форме.
— Слушайте, вы, бойскауты,хватит переводить нас через дорогу! — воскликнул Дру, вытаскивая сотовый телефон из внутреннего кармана и набирая номер. — Пока еще я руковожу операцией, не забывайте.
— Случись важный звонок, мы в вас разбудили. Неужели так трудно понять?
— Номер 2-10-11, — сказал Лэтем оператору в отеле.
Трубку тут же подняли.
— Да?
— Диец, это Лэтем. Как там у вас?
— Думаю, вы угадали, К.О., — приглушенным голосом ответил капитан. — Пару минут назад мне с улицы позвонили пехотинцы из посольства. С восточной стороны подъехал бронированный автомобиль, из него вышли два здоровяка и по одному пошли ко входу. Они только что вошли.
— Нацисты?
— Пока не ясно, но мы на связи — подождите!
Табло зажглось. Секунды показались Дру минутами, пока Диец снова не взял трубку.
— Если расчет верен, вы угадали.Они нажали на кнопку третьего этажа.
— Вызывайте пехотинцев!
— А как же!
Вдруг позади Лэтема раздался громкий гудок.
— Вы, наверно, заняли чью-то стоянку, — сказал лейтенант.
— Пусть втискиваются!
— А почему б нам не посторониться?
— Тогда держите телефон. Боже, нацисты только что вошли в отель! На третий этаж!
Дру освободил стоянку.
— Никто не отвечает. Капитан — опытный боец. Если они подойдут к двери, то пожалеют об этом.
— Не отвечает? — спросил Лэтем, заезжая на другую парковку.
— Повесил трубку, если вы это имеете в виду.
— Звоните ему!
— Лучше не надо, сэр. Ему надо дело делать.
— Черт! -взорвался Дру. — Теперь я знаю,что прав.
В лифте к ним присоединились пятеро мужчин и две женщины, все истерично говорили по-французски. Лэтем вглядывался в их лица: поджатые губы, прищур, выпученные глаза, повышенный тон, напряженные мышцы шеи — ни дать ни взять мультипликационный монтаж визжащих животных, пытающихся перекричать друг друга. Дру автоматически потянулся через чье-то плечо к панели и нажал кнопку этажа, смутно припоминая, что раньше нажимал ее по указанию Моро. На двух остановках их попутчики вышли, и они с лейтенантом одни поднялись на верхний этаж.
— О чем они говорили? — спросил Дру. — Я уловил, но не все.
— Не понимают, что вообще творится, но если хотите знать главное, беспокоятся из-за своих рабочих мест.
— Естественно, когда такое происходит, все под подозрением, и тогда приходят лесорубы.
— Вы имеете в виду, что с водой выплескивают младенцев?
— Именно это я и хотел сказать.
Лифт остановился, дверь открылась, и они вышли в фойе службы секретных операций. Лэтем подошел к секретарше средних лет и сказал:
— Je m'appelle Dreu...[135]
— Я вас знаю, сэр, — мило ответила женщина по-английски. — Вы несколько дней назад приходили к Monsieur le Directeur. Мы до сих пор в шоке.
— Я тоже. Он был моим другом.
— Я сообщу новому директору, что вы здесь. Он только что вернулся из Бовэ...
— Лучше не надо, — прервал ее Лэтем.
— Простите?
— Принимая в расчет случившееся, готов предположить, что он очень занят, не хочу ему мешать. Я здесь не по делу, просто кое-что оставил в машине Второго бюро. Агент Франсуа тут? Он, кажется, вез директора из Бовэ?
— Да. Позвонить ему?
— Не беспокойтесь. Он, вероятно, позвонит Жаку... простите, вашему новому директору... а я действительно не хочу его отрывать от дел. Из-за каких-то ботинок.
— Ботинок?..
— Французских, понимаете? Отличные, весьма дорогие, но денег этих стоят.
— Naturellement[136].
Секретарша нажала кнопку на своем столе — на двери справа загудел и щелкнул, открываясь, замок.
— Его кабинет по коридору третий слева.
— Спасибо. Извините, это мой коллега, майор Энтони, спецназ армии США.
Лейтенант удивленно взглянул на Дру, а тот продолжал:
— Он останется здесь, если не возражаете. Он отлично говорит по-французски... и, возможно, на урду, — лично я этому не удивлюсь.
— Bonjour, madame. Mon plaisir[137].
— Je vous en prie, Major[138].
Дру вышел в узкий серый коридор, быстро дойдя до третьей двери слева, постучал и тут же распахнул дверь, застав врасплох Франсуа, который спал, опустив голову на стол. Разбуженный неожиданным визитером, он резко поднял голову и откинулся на спинку стула.
— Qest-ce que ce passe?[139]
— Привет, Колеса, — сказал Лэтем, закрывая дверь. — Задремал? Завидую, я сам чертовски устал.
— Мсье Лэтем, что вы тут делаете?
— Я так думаю, вы, возможно, знаете, Франсуа.
— Mon Dieu, что знаю?
— Вы были близки с Клодом Моро, так ведь? Он знал вашу жену, ее имя Ивонн... двух ваших дочерей.
— Oui, но не слишком близко, мсье. Мы все друг друга знаем, и семьи наши тоже знакомы, но держимся на расстоянии.
— И с Жаком Бержероном, главным помощником Моро, вы тоже крепко связаны.
— Крепко связан?
— Вы и Жак, Жак и вы, главный шофер и главный помощник, всегда вместе с боссом, отважное трио, спаянное годами совместной работы. Настоящие «мушкетеры». Так обычно, так привычно, так приемлемо, потому что видишь их вместе каждый день.
— Вы говорите загадками, мсье.
— Да, черт возьми. Потому что это загадка, загадка, замешанная на самой простоте. Кто бы усомнился, увидев вас втроём или двоих выживших, пребывающих в глубокой печали? Пару часов назад, когда я звонил сюда, чтоб сообщить Жаку, где мы, угадайте, кто ответил?
— Тут и гадать нечего. Вы разговаривали со мной, мсье Лэтем.
— Так, значит, все карабкаются вверх?
— Понятия не имею, о чем вы говорите! — сказал Франсуа, наклоняясь и залезая правой рукой в ящик стола. Он его резко открыл, но Дру, бросившись вперед, захлопнул ящик с такой силой, что водитель заорал от боли в запястье, а кулак Лэтема прервал этот крик, обрушившись на лицо шофера. Француз вместе со стулом рухнул на пол. Дру тут же оказался над ним, схватив за горло, поднял его и бросил об стену. Пистолет из ящика был теперь у него.
— Мы сейчас поговорим, Колеса, и пусть лучше разговор этот кое-что прояснит — или прощайся с жизнью.
* * *— У меня семья, мсье, жена, дети! Как вы можете?
— А ты хоть знаешь, сколько семей — отцов, матерей, детей и внуков — сгубили в проклятых лагерях, заставили войти обнаженными в бетонные блоки, на выходе из которых они уже были трупами, а, сукин ты сын?!
