Ален Паж - В тенетах смерти
Он ехал на расстоянии пятидесяти метров от нее, размышляя о том, какая может быть связь между торговцем из Западного Берлина и фермером из Нойштрелица.
Держа дистанцию, Калон ехал за «сиреной» по улицам города. «Сирена» выехала на площадь и остановилась перед церковью.
Калон в свою очередь остановил машину на углу улицы.
Мужчина вышел из машины, держа в руке небольшой портфель, который Калон уже видел, и направился к одному из выходящих фасадом на площадь красивых зданий.
Мужчина вошел в дом, а Калон закурил. За своей спиной он слышал ровное дыхание Эльзы.
Калон размышлял. Мысли набегали волнами и улетучивались, как дым сигареты. Им не хватало связующего звена.
Несчастный случай не так привлекал внимание, как убийство. Стало темнеть, и на площади зажглись фонари. Было холодно.
Он ждал уже целый час. Эльза позвала его, но он даже не обернулся. Он не спускал глаз с двери.
— Николя, где мы?
— В Нойштрелице. Спите.
— Мне страшно.
Калон не ответил. Как раз в этот момент мужчина вышел из дома и пошел к своей машине. Калон поехал за ним, не зажигая фар.
Незнакомец остановился перед скромным отелем. Когда он вышел из машины, портфеля у него уже не было.
Теперь Калон имел три следа: фермер, незнакомец из Западного Берлина и тот, кто живет в красивом особняке на площади.
Внезапно он решился. Он взял направление на юг, заблудился, но выехал, наконец, на правильную дорогу. Он совсем забыл об Эльзе.
Четверть часа спустя они подъехали к ферме Лаймена. Он остановил «хорше» на краю дороги, погасил фары и повернулся к Эльзе:
— Послушайте, Эльза. Может случиться, что я окажусь в затруднительном положении. В таком случае бегите, не ждите меня.
Эльза сказала дрожащим голосом:
— Мне некуда бежать… У меня никого нет…
Он зажег свет, достал из кармана бумагу и несколько марок, написал на конверте адрес и протянул его Эльзе.
— Держите. Адрес прочтете, только когда окажетесь в западном секторе Берлина. В случае несчастья уничтожьте бумагу. Вам там помогут, и вы им расскажете все, что знаете.
Губы Эльзы дрожали. Она вложила обрывок бумаги в денежные купюры и протянула Калону руку.
Он открыл дверцу и быстро вышел.
Два окна фермы были освещены, и Калон ориентировался на них. Он подошел к одному из окон основного здания. Заглянув в него, Калон с удивлением обнаружил дорогую салонную мебель. Перед радиоприемником сидела женщина и вязала. Фермер писал, склонившись над столом.
Через некоторое время мужчина встал из-за стола, сунул тетрадь в ящик, закрыл его на ключ, что-то сказал женщине и направился к двери.
Выйдя на крыльцо, Лаймен громко крикнул в приоткрытую дверь:
— Дождь кончился.
Калон затаился в тени. Лаймен закрыл дверь, взял палку и направился к ангару. Калон пошел следом за ним, держа в руках пистолет.
Он догнал Лаймена у входа в ангар.
— Ни слова, Лаймен. Иди вперед.
Мужчина напрягся, неохотно направился в ангар. Внезапно он обернулся и попытался палкой, просвистевшей в нескольких сантиметрах от уха Калона, ударить того по голове. Калон ударил Лаймена рукояткой по затылку. Он достал свой фонарик и направил свет на фермера.
— Брось палку, Лаймен.
Фермер неохотно разжал руку.
— Что вам надо? — спросил он.
У него был низкий лоб и густые волосы с проседью. Вдоль туловища свисали большие сильные руки.
Калон заметил на полу лампу и зажег ее. Освещенный снизу, Лаймен походил на чудовище. Он пристально смотрел на Калона своими бесцветными глазами.
— Чего вы хотите? — спросил он.
— Одно имя, — ответил Калон.
— Вы из полиции?
Калон ответил не сразу. Его указательный палец машинально гладил ребро пистолета, а большой легко нажимал на спуск курка.
— Как зовут сегодняшнего посетителя? Он приезжал к вам на «сирене».
Лаймен прокашлялся, но молчал.
Калон вздохнул.
— Что ты собираешься выиграть молчанием?
Лаймен, опустив голову, обронил:
— Даун. Гельмут Даун.
— Чем он занимается?
— Он торговый представитель.
— Расскажи мне о ваших делах и заодно о том несчастном случае, свидетелем которого ты недавно был.
Лаймен поднял голову:
— Каком несчастном случае?
Неожиданно, толкнув лампу ногами, он упал. Лампа закачалась и перевернулась на бок, но не погасла.
Лаймен покатился к стене и, встав на ноги, схватил в руки вилы.
У Калона на лбу выступил пот. Ему не хотелось стрелять, и казалось, что фермер это понял.
Калон начал пятиться назад. Лаймен издал глухой дикий хрип. Он вытянул руку, и Калон подпрыгнул.
Одно из зубьев вил зацепилось за рукав его пальто, и Калон, потеряв равновесие, упал и вскрикнул от боли в плече.
Увидев, что он промахнулся, Лаймен побежал за лопатой. Калон успел встать на ноги. В руках у него были вилы.
Лаймен шел на него с лопатой. Калон вставил вперед вилы, и они скрестились, как на шпагах.
Лопата попала между металлическими зубьями, и Калон пытался обезоружить фермера, вырвав из его рук этот шанцевый инструмент. Но фермер был очень сильным и не выпускал лопату из рук. Видя, что ему не удастся обезоружить Лаймена, Калон отступил. Лицо Лаймена было перекошено от ярости. Он высоко поднял лопату и со всей силой опустил ее на голову Калона. Тот едва успел увернуться, и лопата ударилась о пол сарая.
Лопата и вилы снова скрестились. На этот раз Лаймен со всей силы ударил по вилам. Он обладал чудовищной силой и, кроме того, имел привычку обращаться с этими орудиями. Калон выглядел неуклюже и понял, что если поединок затянется, ему не сдобровать.
Он запустил вилы в фермера и попал в цель. Двое зубьев погрузились в шею фермера. Лаймен выпустил лопату из рук и поднес их к шее, покачнулся и рухнул на землю, увлекая за собой вилы. Он смотрел на Калона своими вытаращенными, мертвыми глазами.
Калон тяжело дышал, опершись на тележку. На месте Лаймена мог быть и он сам. Нагнувшись, подобрал свой пистолет. Затем подошел к фермеру и дернул за вилы. Ему пришлось опереться ногой о грудь Лаймена. При виде потока черной крови, брызнувшей из раны, Калона передернуло.
Он забросил орудие в угол, засыпал тело соломой, полил сверху керосином и бросил на него лампу.
Затем он быстро вышел из ангара.
Он был на полпути к дороге, когда ангар озарился пламенем. Еще один несчастный случай.
Калон сел в машину, опустив голову на руль. Сидя на заднем сиденье, Эльза не осмеливалась вымолвить ни единого слова.
Только когда они уже поъезжали к Нойштрелицу, он закурил первую сигарету.
Припарковав машину неподалеку от отеля, в котором остановился незнакомец из Западного Берлина, которого фермер назвал Гельмутом Дауном, Калон посмотрел на себя в зеркало. У него был усталый вид, черты небритого лица осунулись. К этому можно было добавить промокшую одежду с разорванным рукавом.
Его вид мог справедливо вызвать подозрения у самого доверчивого швейцара в мире. Ему было холодно, он хотел есть и ненавидел весь белый свет.
Эльза положила руку на его плечо:
— Николя…
— Оставьте меня в покое! — процедил он.
Она отдернула руку. Сейчас Калон ненавидел эту девушку и ее нежный голос. Не сказав ни слова, он вышел из машины и хлопнул дверцей.
Калон пошел наугад по улицам в поисках парикмахерской. Спустя двадцать минут он был уже свежевыбрит и чувствовал себя лучше. В одном из магазинов Калон купил пальто плохого покроя и из дешевой ткани, но оно имело то преимущество, что было сухим. Он купил также дешевый чемодан и сунул в него мокрое пальто.
Затем он перекусил и выпил в закусочной, после чего направился в отель, где остановился таинственный герр Даун.
Швейцара не было. За столом в холле сидел толстый мужчина. Он посмотрел на Калона безо всякого любопытства.
— Мне нужна комната, — сказал Калон.
— Пожалуйста, ваши документы.
Калон протянул ему паспорт, и мужчина, записав его номер и фамилию, вернул его Калону. После этого он позвонил в колокольчик.
Через несколько минут появилась горничная, и патрон сказал ей, в какой номер проводить гостя. Уходя, Калон обернулся и между прочим спросил:
— А герр Даун приехал?
— Он здесь, — настороженно ответил патрон.
Калон поблагодарил и отправился вслед за горничной. Своими габаритами она напоминала рабочую лошадь. По лестнице она поднималась медленно, виляя огромным ужасающим крупом.
Она открыла комнату, и Калон попросил ее принести ему вечернюю газету. После этого он лег на кровать и закрыл глаза. Горничная вернулась с газетой, но он даже не взглянул на нее, дожидаясь, когда «лошадь» закроет дверь. Лишь после ее ухода он взял газету.
И сразу же нашел то, что искал. Маленькую заметку о том, что утром в порту, в лодке, было найдено тело Людвига Эрбаха. По всем признакам, смерть была вызвана отравлением, что позволяет предположить самоубийство.
