Треваньян - Санкция Айгер
Четвертым был грек по прозвищу Грек. Он предал Джонатана во время одной из санкций. Только удача и отчаянный заплыв на четыре мили в ночном море спасли тогда Джонатана от верной гибели. По идее, у Джонатана должно было хватить жизненного опыта, чтобы понять, что человек, доверяющий греку-киприоту, достоин участи троянцев. Но это не помешало ему спокойно выждать, пока случай не свел его с Греком в Анкаре. Грек не знал, что Джонатану известно, кто продал его – возможно, будучи греком, он попросту забыл про этот случай, – и поэтому без колебаний принял в дар бутылку столь любимого им аррака. Однако содержимое бутылки было предварительно обработано. Старый турок, проделавший эту операцию, прибег к старинному методу – сжег семена ядовитого дурмана, собрал дым в глиняный кувшин и затем налил аррак в этот кувшин.
Ныне Грек пребывает, и до конца дней своих будет пребывать, в сумасшедшем доме. Там он скрючившись сидит в уголке, раскачивается взад-вперед и бесконечно тянет одну и ту же ноту.
Разобравшись с Греком, Джонатану осталось теперь решить вопрос с Майлзом Меллафом. Джонатан был уверен, что в один прекрасный день он несказанно удивит Майлза своим внезапным появлением.
Оглушительный звонок телефона прервал поток черных дум.
– Хэмлок? Поступил рапорт из Монреаля. Славная работа, приятель. – Клемент Поуп, наглый, как страховой агент. Вполне достаточно, чтобы Джонатан взбесился.
– Сегодня, Поуп, в почтовом ящике не было моих денег.
– Да ну? И что?
Джонатан сделал глубокий вдох, чтобы не сорваться окончательно.
– Соедините меня с Драконом.
– А почему не со мной? Я все могу устроить.
– Тратить время на разговоры с лакеями я не намерен. Дракона на провод!
– Может, я подъеду и мы спокойно обо всем поговорим?
Поуп издевался. Он знал, что Джонатан не может позволить себе показаться в его обществе. Поскольку Дракон был обречен на затворничество, лицо Клемента Поупа стало для всех символом Отдела СС. Показаться в его компании было все равно, что прилепить наклейку “Поступайте в ЦИР” на бампер собственного автомобиля.
– Хочешь получить свои деньги, приятель, – с нами не ссорься. По телефону Дракон говорить не станет, но он тебя примет.
– Когда?
– Сейчас. Он желает, чтобы ты немедленно сел на поезд.
– Ладно. Только напомни ему, что эти деньги нужны мне чрезвычайно.
– Так я уверен, что он уже об этом знает, друг ситный.
Поуп повесил трубку.
“Однажды, – пообещал Джонатан сам себе, – я окажусь с этим подонком наедине, в одной комнате, минут на десять...”
Тщательно все обдумав, он согласился и на пять.
НЬЮ-ЙОРК, 11 ИЮНЯ
– Сегодня вы особенно привлекательны, миссис Цербер.
Она даже не соизволила поднять голову.
– Тщательно вымойте руки вон в той раковине. Мыло возьмите зеленое.
– Это что-то новенькое.
Джонатан проследовал к раковине больничного вида, над которой вместо обычного поворотного крана висел локтевой рычаг, как у хирургической мойки.
– Лифт грязный, – произнесла она голосом столь же ржавым, как и цвет ее лица. – А мистер Дракон в ослабленном состоянии. Он приближается к концу фазы.
Это означало, что Дракону вскоре предстоит полугодичное полное переливание крови.
– Вы собираетесь стать донором? – спросил Джонатан, растирая руки под струей горячего воздуха.
– У нас разные группы крови.
– Мне послышалась нотка сожаления?
– У мистера Дракона очень редкая группа крови, – заявила она с заметной гордостью.
– Во всяком случае, среди людей. Теперь можно войти?
Она смерила его диагностическим взглядом.
– Простуда? Грипп? Несварение?
– Немного задница побаливает, да и то недавно.
Миссис Цербер нажала кнопку на своем столе и махнула ему рукой – проходите! – без всяких комментариев.
В темном тамбуре не было привычного тускло-красного света, но жара была, как всегда, удушливая. Дверь в кабинет Дракона открылась со щелчком.
– Заходите, Хэмлок. – В металлическом голосе Дракона слышалось слабое дребезжание. – Извините за отсутствие красного света. Я слабее, чем обычно, и даже маленький свет причиняет мне боль.
Джонатан нащупал спинку кожаного кресла.
– Где мои деньги?
– Узнаю Хэмлока. Сразу к делу. Не тратя времени на пустой обмен любезностями. Неизгладимый след трущоб.
– Мне нужны деньги.
– Разумеется. Без денег вам не оплатить содержание дома, не говоря уж о покупке столь вам желанного Писсарро. Кстати, я слышал, что у картины появился и другой покупатель. Жаль будет, если вы ее упустите.
– Вы хотите их зажать?
– Позвольте отвлеченный вопрос, Хэмлок. Что бы вы сделали, если бы мне пришлось задержать выплату?
– Зажег бы вот это.
Джонатан просунул пальцы в карман рубашки.
– Что у вас там?
В голосе Дракона не слышалось тревоги – он знал, как тщательно его подручные обыскивают всякого входящего.
– Бумажные спички. Вы имеете хоть малейшее представление, как вам будет больно, когда я начну зажигать их одну за другой?
Тонкие пальцы Дракона инстинктивно взмыли к бровям, он знал, что его бесцветная кожа никак его не защитит. С напускной бравадой он сказал:
– Превосходно, Хэмлок. Вы подтвердили мою уверенность в вас. В будущем моим людям придется искать и спички тоже.
– Мои деньги?
– Вот они. На столе. Поверьте, я с самого начала собирался передать их вам. Я придерживал их только затем, чтобы гарантировать ваш приход сюда. Выслушайте мое предложение. Ха. Ха. Ха. Со спичками это вы неплохо придумали!
Смех перешел в слабый судорожный кашель, и на некоторое время Дракон лишился дара речи.
– Извините, я и в самом деле неважно себя чувствую.
– Для вашего успокоения, – сказал Джонатан, засовывая пухлый конверт в карман пиджака, – должен сообщить вам, что спичек у меня нет. Я никогда не курю на людях.
– Конечно же! Я и забыл. – В его голосе слышалось неподдельное одобрение. – Очень здорово! Извините, если я показался вам чрезмерно агрессивным. Я сейчас болен и потому непомерно вередлив.
Джонатан улыбнулся редкому слову. Да, английский был для Дракона неродным, и это ощущалось как раз в таких моментах – непривычный подбор слов, излишне четкое произношение, неправильное использование идиом.
– К чему вы клоните, Дракон?
– У меня есть работа, которую вы обязаны взять.
– У меня такое впечатление, что об этом мы уже говорили. Вам известно, что я никогда не беру работу у вас, если не испытываю нужды в деньгах. Почему вы не используете ваших штатных санкционеров?
– Я так бы и сделал, если бы была возможность. От вашего своенравия я, поверьте, не в восторге. Но для этого задания требуется опытный альпинист, а наш Отдел, как вы можете догадываться, не изобилует людьми с подобными талантами.
– Но я больше трех лет в горы не ходил.
– Мы это учли. Есть время привести вас в форму.
– Зачем вам альпинист?
– Детали я готов обсуждать лишь в том случае, если вы согласны участвовать в нашей операции.
– В таком случае больше ни слова.
– У меня для вас есть и дополнительный стимул, Хэмлок.
– Да?
– К этой операции причастен один из наших бывших работников и, по-моему, ваш бывший друг. – Дракон для пущего эффекта выдержал паузу. – Майлз Меллаф.
Через секунду Джонатан ответил:
– Майлз вас не касается. Я о нем сам позабочусь.
– Упрямый вы человек, Хэмлок. Остается надеяться, что вы не сломаетесь, когда вас принудят гнуться.
– Принудят – как?
– Ну что-нибудь придумаю. – Голос Дракона сильно дрожал, он прижал руку к груди, чтобы ослабить боль.
* * *
Джонатан прижался к узкому подъезду дома, где размещалось учреждение Дракона, стараясь спрятаться от дождя. Дождь падал крупными каплями, которые разбивались о мостовую в водяную пыль. Рев ливня заглушал городской шум. По улице медленно проехало пустое такси, и Джонатан выскочил к самой мостовой и занял место в очереди претендентов, которые махали руками и кричали. Такси же величественно проплывало мимо, а шофер с довольным видом что-то про себя насвистывал, погруженный, должно быть, в какую-то особо завлекательную проблему из области греческой грамматики. Джонатан вернулся под покров своего узенького навеса и начал мрачно озираться. Зажглись уличные фонари – автоматизированные выключатели были одурачены непогодой и поверили, что уже настал вечер. Подъехало другое такси, и Джонатан, хоть и был уже умудрен недавним опытом, тем не менее подошел к обочине на тот случай, весьма маловероятный, что этот водитель не столь безобразно богат и проявит хоть незначительный интерес к заработку. Потом он увидел, что такси уже занято. Он отвернулся, и тут водитель погудел. Джонатан замер, удивленный и все более мокнущий. Водитель махнул ему рукой. Джонатан ткнул себя в грудь, сделав при этом глуповатое лицо типа “Кто? Я?”. Открылась задняя дверца, и Джемайма крикнула:
