Чингиз Абдуллаев - Алтарь победы
Брандивайн. США. За полтора месяца до дня «Х»
Эйссинджер опоздал – редчайший случай. Он был на докладе у президента, обрисовывая ему реальную ситуацию, которая могла сложиться в Соединенных Штатах. Вместе с ним на докладе был координатор всех спецслужб Америки, который отвечал за контртеррористические операции внутри самой страны.
По сообщениям различных источников, лаборатория профессора Бегум Гюльсум Сайед практически закончила свою работу, и в течение нескольких месяцев можно было ожидать появления их «изделия» в одном из современных западных мегаполисов. Положение было не просто серьезным, а очень опасным.
В таком подавленном настроении Эйссинджер прибыл на встречу с Расселом. Для начала он рассказал ему о своей встрече с президентом и своем отчете. Затем перешел к обсуждению оперативной информации.
– Как идут поиски исчезнувшего ученого из Германии? – уточнил Эйссинджер.
– Пока никаких данных, никаких следов. Хотя мы считаем, что он жив. Израиль передал нам информацию о том, что убийство Хозвана Джабри было продумано и совершено с целью убедить нас в его гибели. Израильтяне проследили, куда отправили тело «убитого», и под видом работ на соседнем участке пробились к могиле Джабри. Им удалось добыть фрагменты тела человека, который был захоронен там, и через больницу в Дюссельдорфе получить истинные данные господина Джабри. Они, конечно, не совпали, и израильтяне сделали вывод о том, что убитый в Исламабаде человек не может быть Хозваном Джабри.
– Почему они устроили работы на соседнем участке? – не понял Эйссинджер. – Можно было просто изъять необходимый материал.
– Не получалось. За кладбищем внимательно следили, и это тоже является косвенным доказательством того, что настоящий Джабри сейчас работает в какой-нибудь тайной лаборатории.
– Похоже, что они вышли на Джабри даже раньше нас.
– На убитого двойника, – поправил своего собеседника Рассел, – на самого Джабри они пока не смогли выйти.
– Что говорят ваши аналитики?
– Ничего утешительного. Его научные разработки могут иметь отношение к созданию ядерного оружия или даже плутониевой «грязной» бомбы.
– Значит, мы обязаны найти живого Джабри и узнать, на кого именно он работает, – подытожил Эйссинджер. – Теперь – самое важное. Что у нас по нашему другу из Баку? Насколько я помню, он приехал в нашу страну еще две недели назад?
– Сначала в Лос-Анджелес, потом в Сиэтл и оттуда перебрался в Нью-Йорк, – сообщил Рассел. – Мы не думали, что его отправят именно к нам, не рассчитывали на такую удачу.
– Это не удача, – тут же возразил Эйссинджер, – это огромная трагедия, что его послали именно в нашу страну. Значит, такой отвязный террорист, за которого он себя выдает, направляется в самый крупный город нашей страны совсем не для того, чтобы устроить свою дальнейшую жизнь. Абсолютно очевидно, что его готовят для конкретного террористического акта против нашей страны.
– Мы подключали к его операции Фотографа, – сообщил Рассел, – самого Джонатана Фоксмана. Они уже дважды встречались. Сейчас наш агент, которого мы условно называем Альпинистом, так как он долго жил в горах, находится в Нью-Йорке. Он поселился в северном Бронксе, в районе Ривердейла. У него там небольшая турецкая лавка, которую он купил сразу после приезда в Нью-Йорк. Он и живет рядом, на соседней улице в небольшой двухкомнатной квартире. Наши сотрудники постоянно наблюдают за ним, и он находится под нашим круглосуточным наблюдением.
– Он с кем-то встречался?
– Пока нет. Только с нашими представителями. Один раз с нашим связным, которому он позвонил. И дважды с Фотографом. Мы сделали все, чтобы их встречи не привлекли внимания возможных наблюдателей, если таковые могли быть рядом с Альпинистом. Но пока наше наблюдение никого рядом не зафиксировало.
– Он приехал один?
– Нет. Приехал и его напарник, Иззет Гюндуз. На какое имя у него паспорт, Альпинист не знает. Но нам известно место, куда направился его напарник. Это Вашингтон. Сейчас мы проверяем всех турков, прибывших в город.
– Их двое?
– Да. Во всяком случае, он знает только о своем напарнике.
– Какова цель их прибытия в нашу страну?
– Закрепиться, обосноваться и ждать конкретных указаний. Причем их предупредили, что один может стать связным другого, и наоборот. Очевидно, их послали сюда как двух людей, которые хорошо знают друг друга.
– Это самое опасное из того, что я мог предположить. Значит, выбор цели более чем очевиден. Что еще сообщил Альпинист?
– Ему удалось перед отъездом из Кандагара встретиться с Козырным валетом.
– Это уже гораздо более приятная новость.
– Были приняты особые меры предосторожности. Его заставили даже снять Коран, который подарил ему Фотограф. Проверили и сняли всю одежду, заставив переодеться в другую. И долго вели через пещеры, где были пробиты проходы. Очевидно, они использовали направленные взрывы – у них много отличных минеров и саперов.
– Похоже, – согласился Эйссинджер. – А мы часто гадаем, куда исчезают люди и грузы, после того как они войдут вроде бы в небольшую пещеру. Очевидно, у них есть свои проходы под горными склонами, о которых мы даже не подозреваем. Но вернемся к нашему главному оппоненту. Какой он из себя? Альпинист сумел описать его внешность?
– Он уверен, что этот человек загримировался перед встречей с ними. У него был парик, высокая мусульманская чалма, накладные усы и борода. Рост примерно сто восемьдесят сантиметров. Он сказал именно так – вы же знаете, что они измеряют рост как европейцы, в метрах и сантиметрах. Не очень смуглый человек, правильные черты лица, очень хорошая речь. Но по-арабски говорил слишком правильно. Альпинист считает, что этот человек пуштун или пакистанец, скорее второе. Возможно, из числа выпускников элитного военного училища. Хорошая выправка. Когда говорит, становится понятно, что много лет провел в Новой Англии, возможно в Бостоне. Сейчас мы проверяем всю полученную информацию, чтобы вычислить этого типа.
– Как они его называют между собой?
– Идрис аль-Исфахани. Понятно, что имя вымышленное. Но сейчас мы пытаемся его вычислить. Ведь это тот самый Козырной валет, который испортил нам столько крови.
– Будьте осторожнее. Он не должен понять, что мы начинаем его поиски сразу после их встречи с нашим агентом. Как вы его оцениваете? Я имею в виду Альпиниста. Кажется, вы были склонны не очень доверять ему?
– Я и сейчас ему не очень доверяю, – признался Рассел. – Он работал в Азербайджане, а там очень сильное влияние северных соседей. Вы знаете, что, по нашим аналитическим данным, в среде профессионалов разведки, спецназа и контрразведки очень сильны коммунистические убеждения, которые не могли выветриться за несколько лет.
– Ну и что? – равнодушно спросил Эйссинджер. – Давайте предположим самое худшее – его завербовали русские и в душе он убежденный коммунист. Не понимаю, чем это нам помешает. Русские – наши союзники в этой войне цивилизаций, а левые взгляды агента не смогут сделать его лучше или хуже. Для меня важнее другое: является ли он ценным источником информации и можно ли с его помощью предотвратить возможные последствия того страшного террористического акта, который явно готовят его «друзья»? И на оба вопроса я отвечаю более чем утвердительно – а значит, он нужен нам и нашим друзьям.
– Мы делаем все, чтобы каждый его шаг, каждый разговор, даже каждый вдох были зафиксированы нашими сотрудниками и их аппаратурой, – сообщил Рассел. – Даже если он захочет сыграть в двойную игру, то у него ничего не получится. Мы обложили его со всех сторон.
– И правильно сделали, – кивнул Эйссинджер. – Значит, определим наши главные задачи. Вся наша агентура в Центральной Азии должна исходить из того, что так называемый день «Х» может произойти в самое ближайшее время. Два, три, четыре месяца, не более. Это во-первых. Во-вторых, поиск возможной лаборатории, где сейчас работают профессор Бегум Гюльсум Сайед и отнюдь не погибший Хозван Джабри. Наконец, в-третьих, попытка вычислить, кто скрывается под именем Идриса аль-Исфахани, которого мы назвали Козырным валетом. В-четвертых, поиски напарника Альпиниста, внешность которого нам хорошо известна. И в-пятых, постоянный контроль за передвижениями и встречами самого Альпиниста, чтобы не чувствовать себя идиотами в тот момент, когда последний попытается от нас улизнуть. Если, конечно, попытается. Как видите – у нас много первоочередных задач. Но самая важная цель всей нашей работы – попытка вычислить и установить, где, когда, кто и каким образом нанесет удар по нашей цивилизации.
Рассел угрюмо кивнул в знак согласия.
– Возможно, нам нужно вспомнить про других агентов, которых мы так безуспешно пытались внедрить в ближайшее окружение Козырного валета, – предложил Эйссинджер. – Сначала ваш кандидат Маджид аль-Фаради, который сейчас живет в Великобритании. Он ведь одно время работал с профессором Гюльсум Сайед. Пусть попытается «реанимировать» свои прежние отношения, но под нашим жестким контролем. Если, конечно, это получится. Нужно продумать разговор с ним с точки зрения его психотипа. Затем другой кандидат, Асиф Шахвани. Он ведь, кажется, из племени белуджей. Значит, недолюбливает пуштунов и пакистанцев. Я уже не говорю о его откровенной ненависти к иранцам. Вот вам и данные, которые позволяют чувствовать себя гораздо увереннее, используя слабости наших подопечных. Белуджи ведут с иранцами непрерывную войну, курды воюют с турками, а шиит Маджид аль-Фаради наверняка недолюбливает суннитов. Нужно активнее использовать предоставившиеся нам возможности. Подумайте об этом.
