Чингиз Абдуллаев - Семейные тайны
– Бедная мама, – все время повторяла она, – бедная мама!
Берндт пытался ее успокоить. Герман тяжело вздохнул. Он не знал, как именно ему следует поступать в таком случае. Поэтому он встал и подошел к дивану, словно готовый выстоять некую почетную вахту рядом с телом своей матери.
Один из прибывших оказался медицинским экспертом, и он о чем-то негромко переговаривался с врачом «Скорой помощи». Нерлингер осмотрел собравшихся.
– Кто здесь был в момент ее смерти? – уточнил майор.
– Все, – ответил Герман. – Мы отмечали наш семейный праздник. Шестидесятипятилетие моей матери.
– Это она? – поинтересовался Нерлингер.
– Да, – кивнул Герман.
– Отсюда кто-нибудь выходил? – спросил майор.
– Нет. Мы все оставались в доме, – пояснил Герман. – Все, кто здесь сейчас находится.
– И больше никого?
– Была еще ее младшая сестра. Фрейлейн Сюзанна. Она плохо себя чувствует и поднялась наверх.
– Вы можете ее попросить вернуться?
– Конечно. Но я бы не рекомендовал вам этого делать.
– Почему? – не понял Нерлингер.
– Она плохо себя чувствует.
– Это я понимаю. Из-за убийства своей старшей сестры?
– Нет. Я думаю, что она не совсем осознала, что именно здесь произошло.
– И поэтому отсюда ушла? – раздраженно спросил инспектор.
– Не поэтому. Она не совсем адекватный человек. В какие-то моменты она бывает абсолютно нормальной, а в какие-то – уходит в другую реальность. Вы меня понимаете?
– Пытаюсь, – пробормотал Нерлингер. – И больше здесь никого не было?
– Были. Еще моя жена с маленькой дочкой. Они тоже поднялись наверх, чтобы не пугать девочку видом умершей бабушки.
– Слишком много людей отсюда вышло до нашего приезда, – пробормотал инспектор, обращаясь к следователю. – Нужно будет тщательно проверить всех, кто отсюда уходил.
– Проверим, – согласился следователь, – но сначала нужно разобраться, что именно здесь произошло.
– А кто остальные гости, которые в данный момент находятся в вашем доме? – поинтересовался Нерлингер.
– Сестра моей жены с другом, – показал на Эмму с Дронго Герман. – Моя сестра и ее муж, – показал он в сторону плачущей Мадлен и ее супруга, – и семья наших близких друзей, – на этот раз кивнул он в сторону семьи Пастушенко.
– А эта пожилая женщина, которая открыла нам дверь. Кто она?
– Домработница моей матери. Ее кухарка. Она помогала матери по дому. Как вы видите, дом большой, он достался нам по наследству, и матери было трудно одной управляться с этим домом. И еще учитывая, что с ней жила ее младшая сестра, которая часто болела.
К ним подошел следователь Менцель, протер очки и взглянул на Германа:
– Вы сын погибшей?
– Да.
– Она раньше жаловалась на сердце или какие-нибудь болезни?
– Нет, никогда.
– Сейчас мы заберем тело вашей матери на патологоанатомическую экспертизу. Нужно, чтобы вы поехали с нами.
– Я не смогу присутствовать на этом… на таком…
– Не беспокойтесь. Мы не заставим вас там присутствовать. Вы только подпишете протоколы. Поедем с нами.
– Хорошо, – согласился Герман и обратился к Берндту: – Я поеду в больницу, а ты проследи, чтобы все было в порядке. Отведи Мадлен наверх, в вашу комнату. И присмотрите за тетей Сюзанной, она должна вовремя принять лекарство. Калерия Яковлевна сама знает, какие именно препараты.
– Не беспокойся, – заверил Берндт, – я прослежу. Поезжай с ними и поскорее возвращайся.
Герман удовлетворенно кивнул и отошел от Берндта. Потом началась обычная суета. Тело Марты погрузили на носилки и вынесли из дома. Мадлен еще раз заплакала. Герман поехал вместе с сотрудниками полиции. Бокал, из которого пила Марта, они забрали с собой. А заодно прихватили и бутылку шампанского и вина, из которых пила Марта. Калерию Яковлевну предупредили, что все остатки пищи будут изъяты специальной бригадой. Она прибудет в дом через час. Нерлингер оставил одного из офицеров, попросив его переписать всех находившихся в доме людей. И, попрощавшись, он уехал вместе с остальными.
Оставшийся офицер исправно переписал всех находившихся в доме, не забыв упомянуть в списке и внучку погибшей. И только затем покинул дом. Плачущую Мадлен ее супруг поднял в комнату на втором этаже. Там были четыре спальни, одну из которых занимала Сюзанна, а вторую – сама Марта. Третья и четвертая комнаты были предназначены для приезжающих сюда Германа и Мадлен. Сама Калерия Яковлевна оставалась в небольшой подсобке на первом этаже. Несчастная домохозяйка собирала посуду с таким потерянным видом, словно потеряла смысл жизни. Наверно, фактически так оно и случилось. Когда она вышла на кухню, в гостиной остались только семья Пастушенко и Эмма с Дронго. Вчетвером они сидели на стульях.
– Вот такой получился юбилей, – негромко произнес Арнольд. – Бедная Анна. Сколько неприятностей свалилось на ее голову!
– При чем тут Анна? – удивилась его жена. – Прежде всего это ужасное событие для Германа и Мадлен, которые потеряли свою мать. А невестка как-нибудь переживет эту потерю.
– Что ты хочешь сказать? – встрепенулась Эмма.
– Ничего. Просто я считаю, что смерть Марты была трагедией в первую очередь для ее детей, – ответила Леся.
– Значит, Анна не была ее невесткой, и ей было все равно, что случится с матерью ее мужа? – продолжала наступать Эмма.
– Что ты ко мне цепляешься? – нахмурилась Леся. – Я только сказала, что дети будут переживать. Понятно, что Анна меньше всех. Кто сейчас всерьез переживает смерть своей свекрови? Некоторые даже радуются, когда избавляются от подобных родственников.
– Ты считаешь, что Анна тоже будет радоваться?
– Не нужно хватать меня за язык! – отрезала Леся. – Во всяком случае, я думаю, что она не будет особо печалиться.
– Леся, – укоризненно произнес Арнольд, – не нужно так говорить.
– Почему не нужно? Мы все прекрасно знали, что Марта терпеть не могла свою невестку. Это было заметно всем и каждому. И теперь Анна от нее избавилась. Почему я должна делать вид, что они обожали друг друга?
– Не нужно об этом говорить, – снова попросил Арнольд, – сейчас не время.
– Нет. Пусть она договаривает, – зло произнесла Эмма. – Получается, что моя сестра только и мечтала о смерти своей свекрови?
– Во всяком случае, она не будет сильно переживать, – отрезала Леся.
– Нет. Она устроит праздники, – крикнула Эмма, – и снова соберет всех своих друзей, среди которых ты будешь на главном месте!
– Хватит, Эмма! – недовольно сказал Пастушенко. – Это уже некрасиво. Ее тело только сейчас увезли из дома, а вы обсуждаете такие неприятные подробности. Не будем об этом говорить. Марта была человеком со сложным характером, и все об этом знали. Но она уже умерла, и мир ее праху. Почему из-за нее мы должны ссориться? Это ведь глупо.
– Ты готов выслушивать любые оскорбления в адрес своей жены, лишь бы видеть Анну, – разозлилась, в свою очередь, Леся.
– Когда он был знаком с моей сестрой, тебя еще не было на свете, – напомнила Эмма.
– И поэтому твоя сестра не может об этом забыть до сих пор? – крикнула Леся, явно теряя терпение. – Думаешь, что я такая дурочка и не знаю, что у Арнольда с твоей сестрой был роман?
– Тебя никто не заставлял насильно выходить за него замуж, – тоже повысила голос Эмма.
– Напрасно вообще мы сюда приехали, – обратилась Леся к своему мужу. – Теперь эти дамочки свалят на нас убийство своей родственницы, которую они ненавидели.
– Ты уже обвиняешь нас в убийстве Марты? – не поверила Эмма. – Спасибо тебе за понимание ситуации. Ты приехала сюда, чтобы назвать нас убийцами.
– Девочки, перестаньте, – попросил Арнольд. – Это уже совсем неприлично. Тем более при постороннем человеке.
– Он не посторонний! – крикнула Эмма. – Это мой друг, и я могу приводить сюда любого, кого считаю нужным.
– Еще не успев развестись, ты уже завела себе нового кавалера, – сказала Леся. – Очень ловко у тебя получается.
– А ты как будто не жила с этим венгром Лайошем, до того как встретила Арнольда, – напомнила Эмма. – Или ты сейчас сделаешь вид, что вы были незнакомы с Лайошем.
– Он не был моим мужем. Мы с ним были только друзьями.
– Не ври. Поэтому у тебя был выкидыш от него.
– Откуда ты знаешь? Это вранье.
– Об этом говорили все твои знакомые. А ты строишь из себя саму невинность…
– Лгунья! – закричала Леся. – Ты все это придумала.
В этот момент она услышала спокойный женский голос:
– Может, хватит орать?
Глава 7
Все четверо сидевших в гостиной людей повернулись и увидели входившую Анну. У нее было уставшее лицо. Она подошла к столу и демонстративно села рядом со своей сестрой.
