Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе
– Пожары на Средиземноморье! – воскликнул Камерон. – Матарейзен передал сигнал. Это условный знак!
– Пошли! – взревел Скофилд.
– Я иду с вами, – сказал Лютер Консидайн. – Мои предки – выходцы из Африки, и никто не смеет поджигать наше море!
Глава 36
Было уже несколько минут двенадцатого ночи. Светила яркая луна, оживляя небо. Скофилд, Прайс и Консидайн проползли под оградой из колючей проволоки и очутились на землях Матарезе.
– Лютер, ты будешь нашим арьергардом, – прошептал Брэндон. – Если на дороге кто-нибудь появится или ты увидишь свет фар, хватай рацию и сообщай нам.
– Понял, шпион-патриарх. А вам, ребята, приходится проделывать такое постоянно?
– Нет, – ответил Камерон. – Обычно мы предупреждаем о своем появлении по телефону.
– Очень смешно.
– Сейчас не до шуток.
Прайс последовал за Скофилдом по крутому заросшему склону. Они вышли на опушку; в особняке было темно, если не считать одинокого освещенного окна на последнем этаже. Внезапно за стеклом мелькнула тень.
– Ты хотел получить подтверждение? – спросил Брэндон.
– Уже получил. Это он, я сам, своими собственными глазами видел.
– «Сам, своими собственными глазами» – масло масляное.
– Всё, тема Гарварда закрыта. Назад! Он смотрит в нашу сторону.
– Так лежи тихо, опустив лицо! – Скофилд положил руку Прайсу на затылок, заставляя его пригнуться. – Он уходит.
– Предлагаю добежать к самой стене дома.
– Нет, он вернулся! Говорит по телефону.
Лицо Матарейзена в окне исказилось в ярости; судя по всему, он кричал. Отойдя от окна, он тотчас же вернулся, на этот раз держа в руках длинную компьютерную распечатку. У него на лице оставалась отвратительная гримаса. И снова разъяренный Матарейзен отошел от окна.
– Живо! – воскликнул Брэндон. Поднявшись с земли, он быстро перебежал через лужайку и оказался рядом со стеной. Камерон не отставал от него ни на шаг.
– Он чем-то взбешен, – продолжал Скофилд. – У нас есть пара минут.
– Что дальше?
– Я хочу оглядеться, изучить систему сигнализации, если удастся ее отыскать.
– Если ты тронешь сигнализацию, поднимется тревога!
– Может быть, поднимется, а может быть, и нет. Держи оружие наготове, как сказал бы Джефф, и проверь глушитель.
– Уже проверил.
– Держи под прицелом входную дверь. Если я все же задену сигнализацию, я вернусь как можно быстрее, но ты будь готов. Стреляй в каждого, кто выйдет из…
– Эй, шпионы! – зазвучал в рациях шепот Лютера. – К средневековым чугунным воротам направляется машина с включенными фарами.
– Спрячемся за домом, – предложил Скофилд.
– Нет, – решительно возразил Прайс. – Быть может, это будет нашим шансом войти в дом, спокойно, без шума, без сигналов тревоги.
– И с остановившимся сердцем!
– Ну же, Брэй, мы ведь с тобой знаем, что к чему, разве не так?
– Объясни, что ты придумал.
– Мы скроемся из виду, но не за домом. Ты обратил внимание на крыльцо?
– Три каменные ступеньки, массивная дверь, фонари слева и справа, – ответил наблюдательный Скофилд.
– И?
– Что и?.. Ну конечно, кусты, густые высокие кусты по обе стороны! Прибывшие отключат сигнализацию, и мы…
– Мы теряем время. Я прячусь с противоположной стороны, ты – с этой.
– Шпионы! – снова послышался голос Консидайна. – Ворота открыли, они въехали.
– Кто «они»?
– Я бы сказал, две гориллы.
– Выключай рацию, – приказал Камерон, обращаясь к Брэндону. – Живее. Беги в кусты и прячься!
– Легко тебе говорить.
Большой черный седан, сверкая фарами, проехал по дорожке и остановился перед широким крыльцом. Из него вышли двое: водитель, среднего роста, с длинными русыми волосами, и второй, рослый широкоплечий верзила с коротким «ежиком» на голове. Вместо того чтобы подниматься на крыльцо, они открыли задние двери и стали разгружать сумки с продуктами и картонные коробки, судя по этикеткам и наклейкам, купленные в портовом городе Бонифачо. Перенося все это на крыльцо, прибывшие переговаривались между собой на корсиканском наречии, странной смеси французского и итальянского.
– Клянусь богом, такие деликатесы! – заметил водитель. – Наверное, padrone собирается устроить торжественный ужин.
– Для кого? Для нас и троих слуг? Сомневаюсь.
– Определенно, шлюху он пригласит. Сам знаешь, он к ней неравнодушен.
– По-моему, никакая она не шлюха. Просто нимфоманка. А насчет того, что хозяин к ней неравнодушен, подожди, что будет, когда он узнает, что она переспала с нами со всеми! Это будет страшным ударом по его аристократическому самолюбию. Он смотрит на нас сверху вниз – надеюсь, ты это понимаешь.
– Понимаю, но мне насрать на то, что хозяин считает нас червями. Платит он хорошо – очень хорошо, гораздо лучше, чем сицилийцы.
– На самом деле, дружище, та же самая грязная работа. Сказать по правде, я больше не могу ходить на исповедь.
– Не беспокойся. Господь послал нас сюда делать то, что мы делаем. Все предопределено заранее.
– Позвони, пусть эти идиоты отключат сигнализацию и отопрут дверь.
Водитель нажал кнопку звонка. И тотчас же внизу зажглось окно, и из переговорного устройства послышался женский голос.
– Да, кто это? – на корсиканском диалекте спросила служанка.
– Двое твоих самых опытных любовников, Роза.
– Определенно, ты самый тяжелый.
– Открывай, – сказал водитель. – Нам нужна помощь. Быстрее!
– Дай сначала отключу сигнализацию, если только ты не хочешь, чтобы вас разорвало на мелкие кусочки.
Двое корсиканцев с отвращением переглянулись.
– Достаточно было бы громкой сирены, – пробормотал верзила. – Зачем нужна взрывчатка? Любой идиот в доме может разнести нас ко всем чертям, вместе с крыльцом.
– Padrone не хочет рисковать ни в чем. Здесь он в полной безопасности, а нам приходится соблюдать дополнительную осторожность.
Дверь открылась, и показалась сластолюбивая горничная, которую Прайс и Скофилд уже видели в обществе охранника. Ее откровенное нижнее белье подчеркивало изгибы щедрой груди и бедер.
– Матерь божья! – воскликнула она. – А это еще что такое?
– Судя по всему, хозяин собирается устроить праздничный ужин, – ответил водитель.
– А, ну тогда все понятно, – заметила полуодетая горничная.
– Что «все»?
– Да нам тут приходится носиться по всему дому, словно обезглавленным цыплятам! В комнатах не должно быть ни соринки, все белье выстирано и выглажено, серебро начищено до блеска, в обеденном зале приготовлен стол. Повар просто сходит с ума. Сегодня к нам приезжали мясник и бакалейщик, мяса и прочих съестных припасов они привезли столько, что хватит на целое семейство прожорливых сицилийцев!
– А что говорит хозяин?
– Сам он ничего не говорит. Он заперся на верхнем этаже и присылает нам записки по пневмопочте. Помимо того, о чем мы уже говорили, padrone еще сообщил, что гости приедут вскоре после восхода солнца. Вскоре после восхода солнца! Вы представляете?
– С нашим хозяином я ничему не удивляюсь, – заметил верзила, поднимая ящик с вином. – Я отнесу это на кухню.
– А я возьму вот эти две картонные коробки. Они слишком тяжелые для нашей изнеженной Розы.
– Изнеженной, мать твою за ногу!
– Я пошутил, Роза.
Двое корсиканцев скрылись в доме, а горничная склонилась над пакетами, разбирая покупки. Молниеносно выскочив из кустов, Прайс одним прыжком оказался на крыльце и, схватив девушку за шею, заломил ей голову назад, левой рукой зажимая рот.
– Давай свой газ! – шепнул он Скофилду.
Ветеран, не справившись с невысокой кирпичной стенкой, вынужден был подняться на крыльцо по ступеням. Сунув руку в карман камуфляжной куртки, он достал баллончик с хлороформом и дважды пустил струю горничной в лицо. Та мгновенно рухнула без чувств. Камерон стащил ее с крыльца и убрал в кусты, так, чтобы не было видно. После чего оба оперативника сами стремительно нырнули в заросли.
Возвратившиеся корсиканцы удивились, не обнаружив горничную.
– Роза, черт побери, где ты? – окликнул водитель, спускаясь по каменным ступеням.
Однако навстречу ему из густых кустов шагнул Скофилд. Свет фонаря над крыльцом упал на пистолет с глушителем у него в руке.
– Если ты крикнешь, молодой человек, ты лишишься голосовых связок. Я вышибу их пулей из горла.
– Это еще что такое? – взревел великан, бросаясь к своему товарищу.
Но его встретил Камерон с пистолетом в руке.
– Silenzio![116] – зловещим тоном произнес он, вспоминая зачатки итальянского. – Одно движение, и ты morto.[117]
– Синьор, я понимаю английский, и мне не хочется умереть. – Огромный корсиканец, пятясь, поднялся назад на крыльцо. – Мы здесь лишь слуги, у нас ничего нет.
– Нас не интересует то, что у вас есть, – сказал Прайс. – Нам нужна только информация. Нам известно, что хозяин этого особняка, как вы его называете, находится наверху. Как подняться на последний этаж?
