Хандра - де Вилье Жерар
— В «Пагидасе».
— Хорошо. Сматывайся. Что надо сказать?
— Akisanti Sana[4], — прошептал Кудерк.
Мимоходом Бакари слегка пнул Кудерка в дряблый зад, смутно ожидая отпора, чтобы можно было ударить. Но тот слишком хорошо знал негров. Он даже не оглянулся, тщательно закрыл дверь и оказался снаружи под палящим солнцем.
Авеню Упрона кишела людьми. Был базарный день, и все негры из джунглей, прибывшие из Мурамийи, Бубанзы и Мвизара, хотели увидеть старый дворец губернатора, ставший затем королевским дворцом, и вот уже месяц — резиденцией президента Республики.
Это была довольно безобразная постройка в центре парка, но обладающая в глазах бурундийцев несравненным престижем: там когда-то жили белые.
Подтолкнутый негритянкой с голым торсом и выбритыми в знак траура волосами, Кудерк пробормотал ругательство на суахили и живо обернулся, удивленный своей собственной смелостью, чтобы увидеть, услышала ли она его.
Он еще дрожал от ненависти и страха и решил передохнуть на площади Независимости в ресторане «Ля Кремальер». Он заказал пиво «Полар» и протер свои очки. Почти все его тело еще болело. Дав отдохнуть своей голове, он стал мечтать о кровавых погромах и о себе, Кудерке, сметающем своим беспощадным пулеметом ряды полных ужаса негров.
Хорошо мечтать. Но он попал в трудный переплет. Никоро сдержит свое обещание, если он его предаст. Ему не хотелось закончить свои дни в подвалах службы безопасности. С другой стороны, в лице Малко он имел единственный шанс, который мог ему представиться для бегства из этой проклятой страны. У него не было простора для маневра.
Его рука болела. Он беспокойно ощупал ее, не решаясь пойти на перевязку к аптекарю. Ему всегда говорили, что укус негра был так же опасен, как и укус обезьяны: рапа тут же воспалялась, и можно было сдохнуть. Он вздрогнул от отвращения и заказал коньяк с минеральной водой.
Комиссар Никоро твердой рукой толкнул дверь Клуба избранных джентльменов.
Он располагался возле «Ля Кремальер», лучшего ресторана Бужумбуры с тех пор, как закрыли «Мавали» на берегу Озера: слишком много клиентов умирали там насильственной смертью, в частности, подряд два министра. Терраса была слишком доступна для людей с плохими намерениями и автоматическим оружием. Клуб служил местом встреч всех высокопоставленных негров. В принципе, он был закрыт для белых, за исключением тех, которые заключали выгодные сделки с высшими чиновниками. Именно здесь заключались фантастические соглашения по распродаже бурундийского кофе на международном рынке по низкой цене к большой выгоде кучки людей, включая Никоро и многих греков.
Клуб был еще пуст. Не было и шести часов. Комиссар уселся в кожаное кресло и заказал «Фернё-Бранка». У Никоро был слабый желудок, и от злости у него начиналась изжога.
Кроме того, ему было небезызвестно, что он играл с огнем, ставя свою алчность выше интересов своих компаньонов. Этот новичок уже должен быть мертв или выдворен.
Глядя на его мрачный вид, бармен остерегся обратиться к нему и укрылся за своей стойкой.
Но после «Фернё-Бранка» Никоро заказал коньяк, чтобы лучше поразмыслить. От жадности у него пересохло в горле. Сорок тысяч долларов! Нужно действовать осторожно: незнакомец был из тех людей, которые не остаются безответными. Законность — вот что лучше всего. Это не огорчало его: так, помимо прочего, он мог унизить свои жертвы. Немного приободрившись, Никоро стал потягивать коньяк: вдруг дверь резко отворилась перед здоровенным типом, затянутым в костюм «розовое дерево», с маленькими красными глазками, злобными и живыми, и с черепом, как биллиардный шар. Он осклабился улыбкой крокодила, увидев комиссара, и пошел прямо на него.
Его лицо исказилось от еле сдерживаемой ярости и злобы. Не заботясь об официанте, который подошел принять заказ, он вынул из-за пояса «кольт» 38 калибра и упер его ствол в желудок Никоро. Тот посерел. В том состоянии, в котором этот страшный человек пребывал, он был способен разрядить содержимое «кольта» куда угодно. Не случайно его также называли Ари-убийца.
— Нико, — сказал он, — если ты начнешь хитрить со мной, то очень скоро встретишься со своим черным боженькой.
Наивные люди могли бы удивиться, что простой гость Бурунди позволяет себе разговаривать в таком тоне с одним из наиболее грозных и могущественных чиновников Республики.
Но Аристот Палидис, грек-киприот, был номером Один среди торговцев бриллиантами в Бурунди. Его комиссионеры отправлялись искать их вплоть до реки Казаи и даже в Южную Африку. Затем они направлялись в Ливан, благодаря целой сети посвященных, в которой комиссар играл важную роль. Как бы случайно посыльных никогда не обыскивали. А все мелкие торговцы безжалостно арестовывались или выдавались Ари-убийце, что было еще лучше.
В Бужумбуре греки держали в своих руках почти всю местную торговлю с индусами. Все вносили солидную ежемесячную плату Никоро в обмен на его активную или пассивную защиту. Но в этом случае комиссар поступался своей гордыней. Если Ари заподозрит, что Никоро хотел обстряпать дельце с новичком у него за спиной, он может убить комиссара. С другой стороны, не могло быть и речи о том, чтобы рассказывать ему о сорока тысячах долларов. Жестокая дилемма. Он попытался выиграть время и нервно расстегнул первую пуговицу своей туники.
— Месье Ари, не нервничайте, — сказал он хнычущим тоном. — В чем дело? Вас не уважают?
Тот задохнулся от ярости.
— Ты еще издеваешься надо мной! Какой-то тип шатается по городу, чтобы скупить бриллианты. Вместо того, чтобы вышвырнуть его, ты тут сидишь надираешься.
На лице Никоро появилась успокаивающая улыбка, сделавшая его еще более ужасным. Вот уж действительно, любезность была ему не к лицу.
— Я не бью баклуши, месье Ари. Я знаю уже все об этом человеке.
— Так в чем же дело! Все, что я хочу — это чтобы он исчез. Я ведь плачу тебе за это, верно?
Дело стало принимать плохой оборот. Охваченный внезапным вдохновением, Никоро рассказал о допросе Кудерка. Немного успокоившись, грек убрал свой пистолет.
Комиссар заключил:
— До настоящего момента он не сделал ничего противозаконного. Я не могу его арестовать. И потом, было бы интересно узнать, откуда идут камни, за которыми он приехал; это люди, которые вас предают, месье Ари.
Тот проворчал:
— Плевать я на них хотел. Я хочу, чтобы ты избавил меня, и как можно быстрее, от этого тина.
Его тон опять стал угрожающим. Вместо пистолета он упер один палец, твердый, как сталь, в желудок комиссара.
— Постарайся вывернуться, негр. Иначе заварится большая каша. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Закончив свой визит этой угрозой, он, хлопнув дверью, покинул Клуб избранных джентльменов, который никогда еще не заслуживал так мало своего титула. Никоро в душе не был недоволен. Он знал, что в один прекрасный день он кокнет грека. Он отомстит одним ударом за все свои унижения. Но сначала он выманит у него много денег.
Что касается вновь прибывшего, не было и речи о том, чтобы дать ему уехать вот так. Идеально было бы взять у него деньги совершенно легальным способом, а затем выдать его греку. У того была пантера с голубыми глазами, Сира, жившая почти на свободе в его большом доме на холмах к востоку от города. Она уже несколько раз оказывалась полезной. Достаточно было на день-два оставить ее голодной и немного раздразнить.
Благодаря Мишелю Кудерку, он надеялся быстро довести до конца первую часть операции. Остальное будет намного проще.
Он допил свой коньяк, мысленно отметив, что при первом же удобном случае необходимо убрать бармена. Тот видел, как комиссар уступил Ари-убийце, а это было чрезвычайно плохо для его престижа.
Застегнув свою тунику, он спустился пообедать в «Ля Кремальер».
Бриджит Вандамм приняла его с соблазнительной улыбкой. Всякий раз, когда он видел ее, Никоро проклинал небо за то, что оно дало ему такую рожу. Это была девушка ростом метр семьдесят пять, с роскошным телом, хотя и немного перезревшим, и с алчным и чувственным лицом, обрамленным каштановыми волосами.
