Жерар Вилье - Миссия в Сайгоне
Но этого Малко уже не видел. Он увидел только, как тротуар вдруг поднялся и встал перед ним, он протянул руки, чтобы оттолкнуться от него, и потерял сознание.
Глава 6
Он был языком колокола. Регулярно, каждые пять секунд, глухой шум наполнял его слух, с силой отдаваясь в черепной коробке, и ударялся о его закрытые глаза, вызывая новый приступ боли. Ему казалось, что гигантская рука превратила его в качающийся памятник под огромным бронзовым колоколом, и что висит он вниз головой.
Потом внезапно до Малко дошло, что голова его совсем не находится внизу, а просто он весь скрючен, руки его крепко связаны за спиной, лодыжки скручены... Любое движение было для него абсолютно невозможно.
Он попытался хотя бы открыть глаза, но и это ему не удалось, веки были будто склеены. В нем поднялся панический ужас. Он стал судорожно двигаться всем телом, а достиг этим только того, что больно ударился головой о какую-то металлическую перегородку...
Понемногу он заставил себя вернуть хладнокровие, и тогда осознал, что поперек его лица наклеена липкая лента, которая захватывала веки и лишала его возможности что-нибудь увидеть.
Мало-помалу к нему полностью вернулось сознание. То, что он принял за удары колокола, на самом деле было звуком, издаваемым каким-то предметом, ударявшимся по металлической перегородке, у которой он лежал. Как будто кто-то ударял о металл молотком с регулярностью метронома. У Малко было такое ощущение, что его мозг непосредственно принимает на себя эти размеренные удары и что серое вещество мозга постепенно растекается. Он открыл рот, чтобы поглубже вздохнуть воздух, но так шум раздался еще громче и мучительнее, и он закрыл рот.
Сотрясающиеся от ударов металлические стенки били его по спине, плечам и бедрам, и он понял, что совсем голый. Они не оставили на нем даже трусиков. Нужно было приложить нечеловеческое усилие, чтобы хоть немного распрямить колени и попытаться изменить неудобное положение. Предприняв это усилие, он стукнулся головой о верхнюю металлическую перегородку и тяжело упал обратно. Малко понял, что находится в металлической коробке, как раз по размерам его тела.
Шум продолжался... Он завопил что есть силы, чтобы заставить их прекратить все это, но звук голоса потонул в шуме ударов. И тут он по-идиотски подумал о гонге, созывающем бонз на молитву...
Понемногу к нему возвращалась память. Он четко вспомнил момент, когда мужчина с мотороллера ударил его. Но всякое представление о времени исчезло. Это могло случиться и час, и месяц назад. Невозможно было вспомнить, что произошло за это время. Каждый раз, когда он пытался вспоминать, удар прерывал нить. Тем не менее, ему казалось, что он уже давно пришел в сознание, и что после этого что-то говорил.
Он попытался понять, где находится. Пошевелив пальцами, решил, что находится в большой металлической бочке из-под масла, в которую его засунули как жабу. Пальцами нащупал неровности волнистого металла.
По мере того, как он окончательно приходил в себя, жара стала проникать во все его поры. Пот заливал глаза, тек по рукам. И противный запах наполнял ноздри. Его собственный запах...
Он старался прислушиваться между ударами, но ничего не услышал. Можно было сойти с ума, но кричать и вопить бесполезно. Чего они хотели от него? И где он находится? Сколько прошло времени?
Страшная жажда сушила горло. Он чувствовал себя до такой степени измученным, что уснул бы немедленно, если бы не эти жуткие удары. И он снова закричал, стал биться о стенки своей тюрьмы головой, но добился лишь того, что причинил себе новую боль. Удары по железу продолжались, они заставляли вибрировать все его тело. Он готов был сделать все, что угодно, лишь бы остановить эту пытку.
Малко попытался дергаться всем телом еще сильнее в надежде опрокинуть бочку. Все напрасно... Он только окончательно выбился из сил. Очевидно, что те, которые ударяли по бочке, хотели довести его до сумасшествия, заставить окончательно потерять голову. Это было совсем по-азиатски... Малко знал, что подобного рода пытки доводили людей до полной потери разума. Вот так и его могут выпустить в конце концов на улицы Сайгона совершенно ненормальным.
Внезапно удары прекратились. Малко успел глубоко вздохнуть, но шум в ушах продолжался. Крышка бочки с треском отскочила.
Чьи-то руки взяли его под мышки и поставили на ноги. Он дико закричал от боли, настолько его конечности оказались парализованы.
Спокойный голос спросил по-английски:
– Кого еще вы видели после своего приезда?
Человек говорил по-английски, но Малко был уверен, что он вьетнамец, явственно слышались своеобразные присвисты в произношении. «Что я уже успел им сказать?» – задал он себе немой вопрос, на который ответа пока не было.
– Кто вы такой? – спросил Малко.
– Отвечайте на мой вопрос, иначе мы будем продолжать, – ответил все тот же голос.
Вероятно, он находился в полицейском отделении. Внезапно Малко заорал во весь голос, одновременно втянул голову в плечи, чтобы избежать вполне возможного удара.
Никто не пришел. Спокойный голос заметил:
– Зря вы это делаете. Все равно все скажете.
Он резко толкнул Малко обратно в бочку, и крышка за ним захлопнулась.
И тут же немедленно возобновились удары, которые теперь воспринимались еще болезненнее. Малко подумал, выдержат ли его артерии, и не выйдет ли он отсюда полным идиотом. Но все мысли были заглушены страшными ударами...
Теплая жидкость потекла у него из ушей: кровь... Он не мог ее видеть, но ее специфический запах сразу же вызвал у него тошноту. Мало-помалу он погрузился в коматозное состояние. Теперь он был бесформенной медузой и плавал в совсем ином мире...
Внезапно Малко понял, что он уже больше не скрючен в бочке. Невидимые руки вытащили его в бесчувственном состоянии наружу. Совершенно механически он отвечал на вопросы своего мучителя.
Он уже ничего не соображал и не пытался защищаться. Он мечтал только об одном: хоть немного отдохнуть, не слышать больше этих страшных, выматывающих душу ударов...
– Кого еще вы встречали в Сайгоне?
Потребовалось не менее минуты, чтобы вопрос достиг измученного Малко. Мучительно напрягаясь, он все-таки ответил:
– Ричард Цански...
– Не американцев, – проговорил голос торопливо и настойчиво. – Других...
Малко вынужден был сделать гигантское усилие, чтобы вспомнить другие имена. Сразу перед ним встало жирное лицо генерала Ну.
– Генерал, – сказал он.
Он больше не помнил никаких имен. Внезапно подумал, что, может быть, находится в бочке уже несколько дней, что уже был полностью разоблачен, что невидимый человек уже все знает, что он уже тысячу раз повторял ему все.
– Ну, – произнес голос, – так кто еще?
Малко пытался добросовестно вспомнить. Борода Чана всплыла в его памяти.
– Чан, журналист.
Ни удовлетворения, ни гнева в голосе. Терпение, которому, казалось, не было конца.
– Кто еще?
В голове у Малко немного прояснилось. Он подумал о метиске, но тут же поспешил заставить себя забыть о ней, не поддаться желанию говорить.
– Никого.
– Вы лжете, – сказал голос, – вы видели других людей.
Малко подумал о полковнике Туке.
– Люди из полиции.
– Кто?
Он назвал всех, кого помнил, и не услышал никаких комментариев. Ему пришла в голову мысль о том, что, может быть, среди допрашивающих его людей находятся полковник Тук или комиссар Ле Вьен. То, что ему залепили глаза, было хорошим признаком, значит, они собирались оставить его в живых... И поэтому он не должен был видеть своих мучителей, чтобы не узнать их впоследствии. Если, конечно, это не было еще одной из форм пыток.
– Еще?
Малко понял, что ему так не отделаться. С чисто азиатским терпением они решили вытянуть из него все.
– Освободите меня, – заявил он.
Голос возразил:
– Я уверен, что вы не говорите мне правды...
Он отдал какое-то приказание по-вьетнамски. Малко смог уловить только, что речь шла о воде. На курсах его не знакомили с диалектами крестьян.
Его снова затолкали в бочку, и почти сразу же теплая вода полилась ему на лицо. Он удивленно вскрикнул, почувствовав, что вода поднимается быстро, скоро она достигла колен, а потом и живота. Он хотел выпрямиться, но чьи-то руки толкнули его обратно в бочку. Выбраться оттуда для него было невозможно.
Он завопил. Вода достигла уже груди. Его собирались утопить? В судорожном рефлексе отчаяния ему удалось выпрямиться, но его грубо толкнули обратно, и голова его очутилась под водой. А руки продолжали давить на плечи, держа его голову под водой. Он задерживал дыхание насколько только мог, потом все-таки открыл рот: его легкие грозили лопнуть.
Вода залила ему горло, он судорожно закашлялся, ища воздуха, задыхаясь. Руки отпустили его, и он смог глотнуть теплого воздуха. Вода достигала рта, но ноздри были свободны и он мог дышать.
