Джек Хиггинс - Эпицентр бури
Гастон открыл дверь гаража напротив «Черного кота», и Пьер забрался за руль старого кремово-красного «пежо». Его брат устроился на заднем сиденье, и они отъехали.
– Я все думаю, а что, если они не схватят его? Он может найти нас, Пьер?
– Чепуха, – заверил его брат. – Он давно смотался, Гастон. Какой дурак будет крутиться здесь после того, что случилось? Нет, прикури мне сигарету и заткнись. Мы хорошо пообедаем и отправимся в «Занзибар». Там все еще устраивают стриптиз эти шведские сестрички.
Стрелки часов показывали восемь. Улицы в этом районе были тихими и безлюдными, люди сидели по домам из-за сильного холода. Они подъехали к небольшой площади, и внезапно за ними увязался, сигналя фарами, человек на мотоцикле в форме полицейского почетного эскорта.
– У нас на хвосте полицейский, – занервничал Гастон.
Полицейский поравнялся с машиной, неузнаваемый в каске и защитных очках. Он показал им, чтобы они остановились.
– Наверное, послание от Савари, – сказал Пьер и остановил машину у обочины.
– А может быть, они схватили его? – проговорил возбужденно Гастон.
Полицейский остановился за ними, поставил свой мотоцикл на подставку и подошел. Гастон открыл заднюю дверь и высунулся из машины.
– Поймали они этого ублюдка? – спросил он. Диллон достал вальтер с глушителем Карсвелла из внутреннего кармана своего плаща и дважды выстрелил ему в сердце. Поднял вверх очки и повернулся. Пьер перекрестился:
– Это вы?
– Да, Пьер, отдаю должок.
Вальтер кашлянул еще два раза. Диллон сунул его обратно в карман, забрался на «БМВ» и укатил. Пошел слабый снежок, на площади по-прежнему было совершенно тихо. Прошло не менее получаса, пока полицейский, обходивший свой участок, обнаружил трупы.
Квартира Тани Новиковой находилась недалеко от советского посольства, в стороне от Бейсуотер-Роуд. У нее был тяжелый день, и она собиралась рано лечь спать. Было почти половина одиннадцатого, когда раздался звонок в дверь. Таня вытиралась после ванны. Натянув халат, она спустилась вниз.
Вечерняя смена Гордона Брауна закончилась в десять. Он не мог дождаться, когда сможет попасть к ней. Как всегда, оказалось трудно припарковать «форд-эскорт». Он стоял перед дверью и нетерпеливо нажимал на кнопку, страшно возбужденный. Когда она открыла дверь и увидела его, то пришла в ярость и втащила его внутрь.
– Я говорила, чтобы ты никогда не приходил сюда, Гордон, ни при каких обстоятельствах.
– Но это особый случай, – залепетал он. – Взгляни, что я тебе принес.
В гостиной она взяла у него большой конверт, раскрыла и вытащила документ. «Только для премьер-министра». Когда она прочла его, ее возбуждению не было предела. Непостижимо, как этот болван смог достать ей такой ценный документ. Его руки обнимали ее за талию, скользя к груди. Она чувствовала его возбуждение.
– Это хороший материал, правда? – спросил он.
– Прекрасный, Гордон. Ты просто молодец.
– Правда? – Он обнял ее сильнее. – Значит, я могу у тебя остаться?
– О, Гордон, какая жалость! У меня сегодня ночная смена.
– Пожалуйста, дорогая. – Он дрожал, как кролик. – Хоть на несколько минут…
Таня понимала, что должна сейчас сделать его счастливым. Она положила документ на стол, взяла его за руку.
– Четверть часа, Гордон, это все, что я могу. А потом ты уйдешь.
С этими словами она повела его в спальню.
Проводив гостя, Таня поспешно оделась, думая, что предпринять. Она была стойким, преданным коммунистом. Такой ее воспитали, такой она и умрет. Больше того, она служила в КГБ по убеждению. Он её вырастил, дал ей образование, положение в их мире. Для молодой женщины она была удивительно старомодна. Она не принимала ни Горбачева, ни этих дураков из «Гласности», которые его окружали. К сожалению, многие в КГБ поддерживали его, и среди них ее начальник в посольстве; полковник Юрий Гатов.
«Как он отнесется к подобному сообщению? – раздумывала она, выйдя на улицу. – Какой будет реакция Горбачева на неудавшееся покушение на госпожу Тэтчер? Вероятно, гнев – такой же, какой должен испытывать британский премьер-министр. А если так отреагирует Горбачев, можно не сомневаться в реакции полковника Гатова. Так что же делать?»
Когда она шла по замерзшему тротуару Бейсуотер-Роуд, ей пришла в голову мысль о человеке, который может проявить к этому материалу интерес не только как ее единомышленник. Он к тому же находится в центре событий – в Париже. Это ее бывший начальник, полковник Жозеф Макеев. «Решено. Макеев решит, как лучше использовать эту информацию». Она повернула на улицу Кенсингтон-Палас-Гарденз и вошла в советское посольство.
Случилось так, что в тот вечер Макеев долго работал в своем кабинете. Вошел его секретарь и доложил:
– Звонок из Лондона по специальному телефону от капитана Новиковой.
Макеев поднял трубку красного телефона.
– Таня! – произнес он голосом, в котором прозвучали теплые нотки: они были любовниками те три года, когда она работала на него в Париже. – Что я могу для тебя сделать?
– Я полагаю, что некоторое время назад у вас произошел инцидент, затрагивающий интересы империи? – сказала она.
Это была старая кодовая фраза КГБ, ее использовали, когда речь шла о покушениях на первых лиц Великобритании.
Макеев тут же насторожился.
– Это правда. Обычное происшествие, правда, без какого бы то ни было результата.
– Вас это интересует?
– Очень!
– Вам направлена по факсу закодированная информация. Я буду у себя в кабинете, если вы захотите переговорить со мной.
Таня Новикова положила трубку. У нее был свой аппарат, по которому она могла передавать закодированные сообщения. Она подошла к нему, быстро напечатала нужную информацию, проверяя на экране, чтобы не допустить ошибки. Она добавила личный номер Макеева, вставила донесение в аппарат и подождала. Через некоторое время пришел сигнал о том, что информация доставлена по назначению. Она поднялась со стула, закурила, подошла к окну и стала ждать.
Направленная Таней информация была получена в шифровальной комнате парижского посольства. Макеев стоял там, с нетерпением ожидая ее прибытия. Наконец оператор передал ему листок. Полковник заправил его в аппарат расшифровки и вставил в него свой личный ключ. Ему не терпелось прочесть полученное сообщение, и он начел читать на ходу, в коридоре. Он был взволнован так же, как и Таня, когда увидел слова «Только для премьер-министра». Устроившись за столом, прочитал еще раз. Подумав несколько минут, он протянул руку к красному телефону.
– Ты правильно поступила, Таня. Это моя проблема.
– Я так рада…
– Гатов знает?
– Нет, полковник.
– Вот и прекрасно.
– Могу я сделать что-нибудь еще?
– Очень многое. Разрабатывай своего агента. Сообщай мне немедленно все, что узнаешь. Для тебя может быть еще одно поручение. Один мой друг приезжает в Лондон. Особый друг, ты читала о нем.
– Буду ждать звонка.
Она положила трубку, совершенно воодушевленная, и пошла в столовую.
В Париже Макеев посидел какое-то время молча, нахмурив брови. Потом взял телефон и позвонил Диллону. Ирландец ответил не сразу.
– Кто это?
– Жозеф, Син. Я еду к тебе. Это очень важно. Он положил трубку, надел пальто и вышел.
IV
В тот вечер Броснан и Анн-Мари пошли в кино, а потом в небольшой ресторанчик на Монмартре под названием «Английская площадка». Он давно был облюбован Броснаном, потому что, несмотря на название, здесь прекрасно готовили тушеное мясо по-ирландски с луком и картошкой. Посетителей было мало.
Не успели они расправиться с мясом, как появился Макс Арну. С ним был Савари.
– Снег в Лондоне, снег в Брюсселе, снег в Париже. – Арну стряхнул снег с рукава и расстегнул пальто.
– Ваше появление здесь означает, что вы следили за мной? – произнес Броснан.
– Вовсе нет, профессор. Мы зашли к вам на квартиру, и консьерж сказал нам, что вы ушли в кино. Он был так любезен, что назвал три или четыре ресторана, в которые вы могли пойти. Это второй, куда мы пришли.
– В таком случае присаживайтесь и выпейте коньяку и кофе, – пригласила их Анн-Мари. – Вы выглядите замерзшими.
Они сняли пальто, и Броснан кивком головы подозвал официанта, который быстро подошел и принял заказ.
– Мне очень жаль, мадемуазель, что я испортил ваш вечер, но это очень серьезно, – сказал Арну. – Произошло ужасное событие.
Броснан закурил.
– Давайте, не тяните. Ответил Савари:
– Около двух часов назад патрульный полицейский обнаружил тела братьев Жобер в автомобиле на площади недалеко от «Черного кота».
– Вы хотите сказать, что их убили? – прервала его Анн-Мари.
– Да, мадемуазель. Их застрелили в упор.
– По две пули в сердце? – спросил Броснан.
– Да, профессор, патологоанатом сказал нам это сразу, как только начал осмотр. Мы не стали ждать конца осмотра. Но как вы узнали?
