Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе
– Английский ваш просто превосходный… если не ошибаюсь, синьор Тогацци?
– Совершенно верно, и бо́льшая часть этого английского была выучена у стоп великого мастера, вашего несравненного спутника.
– Да, я так и подумала. Ну а сейчас я передаю трубку… великому мастеру.
– Прекраснейшая из прекраснейших, я слышу в вашем голосе нежный плеск прибоя Лигурийского моря! – не унимался Тогацци.
– Очень мило, я уже столько лет пытаюсь от него избавиться.
Она протянула телефон Скофилду, хотя тот отчаянно тряс головой, с мольбой указывая на подушку. Но ему все-таки пришлось взять трубку.
– Привет, макаронник!
– Ты как всегда очень любезен, Брэндон. А как поживает подонок янки, кажется, я так должен тебя величать? Насколько я понимаю, вы уже приехали.
– Нет, я клон, которому до смерти необходимо поспать несколько часов.
– Только не сейчас, мой старинный друг, нас ждет работа. Из почтового отделения в Милане сообщили, что поступила еще одна посылка из Барселоны, на этот раз некоему синьору Дельмонте Четвертому. Дельмонте в Италии фамилия очень распространенная, так что указание «четвертый» совершенно неуместно; на самом деле это лишь код получателя. Следующая машина отправится развозить почту в три часа дня. Мой человек придержит посылку и скажет, что она прибыла со следующей партией. А нам нужно срочно отправляться в Милан.
– Да я только что оттуда! Что, среди твоих подручных не найдется никого, кто смог бы проследить за получателем этой проклятой посылки?
– Последнее сообщение из Барселоны было шесть дней назад. Когда будет следующее?
– О господи, ты прав! Лавочка на Кайзерсграхт прикрыта…
– Что? Che cosa?[103]
– Неделя выдалась очень бурная, я потом тебе все расскажу. Но ты прав, другого случая выйти на миланского связного у нас может и не быть. Как ты меня заберешь?
– Выходи из западного входа, словно собираясь прогуляться по саду. Затем сверни на дорожку, идущую в обход виллы, и направляйся в сторону Белладжио. Там я тебя встречу.
– У меня нет оружия – черт бы побрал эти металлоискатели! А мне бы хотелось вооружиться – у тебя есть что-нибудь?
– А в Лигурийском море есть вода?
– Так я и думал. Встречаемся через пятнадцать-двадцать минут. – Положив трубку, Скофилд повернулся к Антонии: – По-моему, ты все слышала.
– Ты не ошибся, и мне очень не понравилось упоминание про оружие.
– Вероятно, оно нам вовсе не понадобится, но я бы предпочел запастись какой-нибудь огневой мощью, поскольку нам предстоит находиться на вражеской территории. Ты ведь помнишь старые дни, да, девочка моя?
– Да, дорогой. Я также не забыла, что тогда ты был значительно моложе. А Тогацци еще старше тебя. Два старика берутся за роли, оставшиеся в далеком прошлом.
– Раз уж ты так считаешь, почему бы тебе не забальзамировать нас и не положить в мавзолей? Где мои ботинки на резиновой подошве?
– В шкафу.
– Отправляясь на работу, надо обязательно надевать ботинки на резиновой подошве.
– Вы ведь будете не одни, правда? Старикам не помешает помощь молодых.
– Не сомневаюсь, Сильвио захватит кого-нибудь с собой.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Знаю.
Дорога обратно в Милан заняла рекордно короткое время. Скофилд и Тогацци, тряхнув стариной, принялись вспоминать искусство наружного наблюдения. На переднем сиденье сидели двое телохранителей дона Сильвио, еще трое приехали во второй машине. Они остановились за квартал от главного почтового отделения Милана. Человек Тогацци предоставил подробный план этажа, на котором располагался отдел доставки; для предстоящей операции это был решающий момент. Телохранителям дона Сильвио, всем с рациями, с микрофонами в петлице, предстояло занять места на пути от столика выдачи корреспонденции до входных дверей. На улице оставался один водитель, дежуривший у машины Тогацци. Как только почтовый служащий возьмет посылку из Барселоны, человек дона Сильвио подаст условный знак ближайшему телохранителю; тот, в свою очередь, предупредит остальных и покажет объект.
Тогацци оставался в машине, вооруженный фотоаппаратом с мощным телеобъективом, а Скофилд стоял в нескольких шагах от него, наблюдая за дверью и слушая переговоры охраны. Наконец прозвучали долгожданные слова:
– Растрепанный мужчина в рваном пиджаке и мятых брюках.
– Есть, – ответил Брэндон, увидев, как курьер Матарезе, неопрятный коротышка, быстро выходит из дверей почтового отделения. – Сильвио, ты его видишь?
– Конечно. Он направляется к стоянке велосипедов. Ребята, кто-нибудь, быстро за ним! Возьмите мотороллер и следите за ним.
Один из телохранителей, опередив остальных, вытащил мотороллер из стойки, завел двигатель, вскочил в седло и поспешил вдогонку укатившему на велосипеде курьеру. Через несколько минут по радио послышался его взволнованный голос:
– Синьор Тогацци, бродяга въехал в один из самых дурных кварталов города! Мотороллер у меня новый и очень дорогой. Я опасаюсь за свою жизнь!
– Если ты потеряешь курьера, друг мой, жизни у тебя больше не будет, – заявил дон Сильвио Тогацци.
– Проклятие, он передал посылку другому оборванцу!
– Не упускай его из виду! – приказал дон Сильвио.
– Синьор, второй оборванец бежит по улице к старинной церкви. Навстречу ему на крыльцо вышел молодой священник! Оборванец передал ему пакет. Это церковь Святого причастия!
– Спрячь мотороллер и оставайся там. Если священник покинет церковь, следуй на ним, но на расстоянии, capisce?
– Всем сердцем и душой, дон Сильвио.
– Grazie. Ты получишь щедрое вознаграждение.
– Prego[104], мой господин… Священник уходит! Он спускается с крыльца, приближается к машине, это очень старая машина, побывавшая во многих авариях.
– В этом квартале – самая безопасная, – заметил Тогацци. – Какой марки?
– Не могу определить. Она вся помятая и поцарапанная. Маленькая, решетка радиатора оторвана. По-моему, это «Фиат».
– Номера?
– Номер мятый и тоже поцарапанный… Священник сел за руль и завел двигатель.
– Следи за ним покуда сможешь. Наши люди во второй машине, мы будем в этой. Сообщай нам, куда едешь, называй каждый поворот… Брэндон, живо садись сюда!
То, что произошло дальше, явилось большой неожиданностью, поскольку поместье Паравачини было по сути дела закрыто, и в нем оставался лишь минимальный обслуживающий персонал. Династическое знамя не трепетало на флагштоке, красноречиво свидетельствуя о том, что никого из членов семейства здесь в настоящий момент нет. Жуткая, кровавая смерть Карло Паравачини потрясла и напугала соседей. Одни молились за душу погибшего, другие проклинали его последними словами; между двумя этими крайностями почти никого не было. Однако маленькая убогая машина быстро проехала по шоссе до Белладжио и через тридцать миль к северу свернула на дорогу, ведущую в поместье Паравачини. Судя по всему, там все же был кто-то, член высшей иерархии Матарезе, кто-то достаточно могущественный, чтобы получить посылку из Барселоны.
– Возвращаемся как можно скорее ко мне домой! – распорядился Тогацци, обращаясь к Скофилду. – У меня на веранде установлены мощные подзорные трубы, возможно, нам удастся что-нибудь выяснить.
К счастью, это оказалось так. Телескопы, нацеленные на поместье Паравачини, показали внушительную яхту у причала, позади которой простиралась пустынная лужайка. Ни один из многочисленных фонтанов не работал. Поместье выглядело неестественно пустым, словно уютный парк требовал не холодные изваяния из белого мрамора, а живых людей в вечерних туалетах. И вдруг люди появились – двое мужчин, идущих вдоль особняка по вымощенной кирпичом тропинке. Один из них был пожилым, другой значительно моложе; оба были в темных брюках и свободных рубашках спортивного покроя.
– Кто это такие? – спросил Брэндон, отрываясь от подзорной трубы, чтобы уступить место дону Сильвио. – Ты их знаешь?
– Одного я знаю очень хорошо, и вот ответ, кто заправляет делами Матарезе в Италии. Второй мне незнаком; но я могу высказать свою догадку: мы уже видели этот затылок, хотя и на расстоянии.
– Так кто же это?
– Водитель той старой развалюхи, следом за которой мы и приехали сюда.
– Священник?
– Эти люди оба священники. Тот, что постарше, – это кардинал Рудольфо Паравачини, прелат, пользующийся значительным влиянием в Ватикане.
– Значит, это он возглавляет итальянское отделение Матарезе?
– Он родной дядя покойного Карло Паравачини, того самого, которого живьем сожрали птички.
– Но при чем тут Ватикан?
– Полагаю, родственные узы сильнее крови Христа. Определенно, в данном случае это так.
– Прайс и Лесли упоминали о нем. Но ничего конкретного у них не было.
– Зато теперь есть, Брэндон. Вот, смотри. Они поднялись на борт яхты, прошли под навес на корме. Говори, что видишь.
