Дэниел Сильва - Под конвоем лжи
Вайкери удрученно рассматривал карту. Для поимки негодяев нужно было обыскать огромный участок британского побережья от устья Темзы на юге до Хамбера на севере. А это было совершенно невыполнимо. Береговая линия буквально пестрела маленькими портами, рыбацкими деревнями и причалами. Вайкери попросил местную полицию направить на охрану побережья как можно больше народу. Командование авиации береговой охраны дало согласие поднять в воздух самолеты, как только рассветет, но Вайкери опасался, что это будет уже слишком поздно. Корветы Королевского военно-морского флота были уже направлены для контроля за выходом в море маломерных судов; флотское начальство не стало отговариваться тем, что заметить маленькую шлюпку или баркас дождливой безлунной ночью в море почти невозможно. Без дополнительного ориентира — лучше всего повторного радиосигнала — надежд на поимку беглецов было очень немного.
Громко затрещал телефон.
— Вайкери.
— С вами говорит коммандер Артур Брэйтуэйт из Отдела контроля за передвижением подводных лодок. Заступая на дежурство, я увидел вашу ориентировку, и я думаю, что смогу оказать вам более или менее ощутимую помощь.
* * *— Адмиралтейство, точнее их Отдел контроля за передвижением подводных лодок, утверждает, что U-509 уже несколько недель крейсирует вплотную к Линкольнширскому побережью, — сказал Вайкери. Бутби лично спустился вниз и присоединился к бессменной вахте Вайкери перед картой. — Если мы отправим наших людей в Линкольншир, то получим приличный шанс остановить их.
— Все равно участок слишком велик для нас.
Вайкери снова уставился на карту.
— Какой там самый крупный город?
— Если я не ошибаюсь, Гримсби.
— Ничего себе названьице — Гримсби! Как, по-вашему, мне потребуется много времени, чтобы попасть туда?
— Транспортная секция может доставить вас, но это займет несколько часов.
Вайкери поморщился. Транспортная секция имела несколько скоростных автомобилей как раз для таких надобностей. За этими автомобилями были закреплены опытные водители, специализировавшиеся на лихой езде, некоторые из них до войны даже были профессиональными автогонщиками. Вайкери же все время считал, что эти водители, конечно, были замечательными мастерами, но слишком опрометчивыми. Он отлично запомнил ночь, когда арестовал шпиона на корнуэльском пляже. Тогда они мчались сквозь беспросветную ночь на «Ровере» со специально форсированным мотором, и он, то и дело хватаясь за заднее сиденье машины, молил Бога, чтобы тот оставил его в живых еще на несколько часов и дал возможность доехать до места и арестовать агента.
— А как насчет самолета? — спросил он, немного подумав.
— Не сомневаюсь, что смогу договориться об этом с ВВС. Совсем рядом с Гримсби есть небольшая авиабаза истребителей. Вы могли бы попасть туда за какой-нибудь час, а потом использовать базу как командный пост. Вот только... Вы не выглядывали в окно в последние часы? Сейчас далеко не самая лучшая ночь для воздушных путешествий.
— Это я понимаю, но уверен, что смогу эффективнее координировать поиски, находясь там, поближе к месту действия. — Вайкери отвернулся от карты и посмотрел на Бутби. — И у меня появились еще кое-какие соображения. Если нам удастся задержать их до того, как беглецы свяжутся с Берлином, то, возможно, я смогу подсказать им текст следующей радиограммы.
— Выдумать правдоподобное объяснение их решению бежать из Лондона, которое поддержало бы грохот наших «Литавр»?
— Именно так.
— Хорошая мысль, Альфред.
— Я хотел бы взять с собой еще двоих человек: Роача и Далтона, если у него будут силы.
Бутби ответил не сразу:
— Мне кажется, что вы должны взять еще одного помощника.
— Кого же?
— Питера Джордана.
— Джордана?!
— Посмотрите на это вот с какой точки зрения. Джордана обманули и предали. Так неужели ему не захочется оказаться там, чтобы увидеть, как контрразведка разделается с Кэтрин Блэйк? Я уверен, что обязательно захочется. Будь я на его месте, я мечтал бы о том, чтобы приставить пистолет к ее затылку и своей рукой нажать на курок. И немцы должны думать точно так же. Мы должны сделать все возможное, чтобы поддерживать иллюзию, которую внушили им при помощи операции «Литавры».
Вайкери подумал об очередной пустой папке в архиве.
Снова зазвонил телефон.
— Вайкери.
Он услышал голос одной из местных телефонисток.
— Профессор Вайкери, вас вызывает по междугородному телефону главный суперинтендант Перкин из полицейского управления Кингс-Линн, в Норфолке. Он говорит, что у него очень срочное дело.
— Соедините меня с ним.
* * *Деревушка Хэмптон-сэндс была слишком маленькой, слишком изолированной и слишком тихой для того, чтобы иметь своего собственного констебля. Наряду с ней констебль надзирал за еще четырьмя деревнями на Норфолкском побережье — Холм, Торнтон, Титчелл и Бранкастер. Констебль — его звали Томассон — был уже пожилым человеком, ветераном полиции; он начал работать в Норфолке сразу после окончания Первой мировой войны. Томассон жил в принадлежавшем полицейскому управлению доме в Бранкастере и, благодаря специфике работы, имел собственный телефон.
Часом раньше этот телефон зазвонил, разбудив Томассона, его жену и его английского сеттера Рэгса. Голос в трубке принадлежал суперинтенданту Перкину из Кингс-Линна. Перкинс сообщил Томассону о том, что ему звонили из лондонского Военного кабинета и просили привлечь местную полицию к поискам двоих беглецов, подозреваемых в убийстве.
Через десять минут после разговора Томассон, одетый в свою излюбленную синюю непромокаемую накидку, в кармане которой, как всегда, лежала фляга со сладким чаем, быстро приготовленным Джудит, и в зюйдвестке, туго застегнутой под подбородком, вышел из дома. Он вывел велосипед из-под навеса, пристроенного к дому сзади, и направился в центр деревни. Рэгс, всегда сопровождавший Томассона в его обходах, легко рысил рядом с ним.
Томассону было около пятидесяти пяти лет. Он никогда не курил и очень редко употреблял алкоголь. Тридцать лет ежедневных прогулок на велосипеде вдоль берега моря помогли ему накопить много сил и здоровья. Его толстые мускулистые ноги без усилий нажимали на педали, продвигая тяжелый железный велосипед по главной улице Бранкастера.
Как он и предполагал, в деревне стояла мертвая тишина. Он, конечно, мог постучать в несколько дверей, разбудить несколько человек, но он отлично знал всех обитателей деревни и готов был заявить под присягой, что ни один из них не прятал у себя беглых убийц. Поэтому он спокойно проехал по тихой улице, выехал на дорогу, идущую вдоль морского берега, и покатил в направлении следующей деревни — Хэмптон-сэндс.
Первый дом, расположенный за четверть мили до начала собственно деревни, принадлежал Мартину Колвиллу. Кол-вилла знали все. Его давно бросила жена, он был беспробудным пьяницей, и ему с трудом удавалось наскребать деньги на поддержание своего жалкого хозяйства. Томассон знал, что Колвилл слишком сурово, если не сказать жестоко, обращается со своей дочерью, и Дженни много времени проводит одна в дюнах. Именно Томассон отыскал ее приют после того, как один из местных жителей пожаловался ему на бродяг, поселившихся на побережье. Он остановился и посветил фонариком в сторону дома Колвилла. Там было темно, над трубой не поднимался дым.
Томассон повел велосипед по дорожке и постучал в дверь. Никакого ответа. Встревожившись, что Колвилл мог напиться вдрызг или, хуже того, потерять сознание, он постучал еще раз, посильнее. Опять тишина. Тогда констебль толкнул дверь и вошел. В доме было темно. Он еще раз громко позвал Колвилла и, не услышав ответа, вышел из дома и поехал дальше в Хэмптон-сэндс.
В Хэмптон-сэндс, как и в Бранкастере, было темно и тихо. Томассон проехал через деревню, миновал «Армз», миновал деревенский магазин и церковь Святого Иоанна, пересек ручей по мосту. Шон и Мэри Догерти жили примерно в миле за деревней. Томассон знал, что Дженни Колвилл фактически жила у них. Было вероятно, что и сегодня она решила переночевать в гостях. Но куда мог подеваться Мартин?
Это была самая трудная миля всей его поездки — дорога здесь то взбиралась на пригорки, то круто сбегала вниз. Впереди, в темноте, бежал Рэгс; констебль слышал бодрое шлепанье лап по грязи и ровное дыхание собаки. В конце концов перед ним появился дом Догерти. Томассон доехал до начала подъездной дорожки, спешился и посветил вокруг фонариком.
На лугу что-то блеснуло. Он еще раз провел лучом по траве, и блеск появился опять. Пройдя несколько ярдов по высокой мокрой траве, он нашел предмет, привлекший его внимание. Это была пустая канистра. Томассон понюхал горловину — бензин. Он перевернул канистру вверх дном. На землю упало несколько капель топлива.
