Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса

— Забудь, генералде Фрис.

Пятеро членов Н-2 вылетели тремя разными рейсами — Дру вместе с лейтенантом Энтони, Карин с капитаном Диецом, а Витковски сам по себе. Клод Моро все устроил: у Лэтема и де Фрис были соседние комнаты в одном и том же отеле; Витковски, Энтони и Диец жили в разных гостиницах. Встречу назначили на следующее утро в главной библиотеке Нюрнберга между томами, посвященными истории этого когда-то имперского города. Их провели в конференц-зал как трех докторантов и их профессора из Колумбийского университета в Нью-Йорке вместе с немкой-гидом. Документов не потребовалось — агенты Моро расчистили им путь.

— Никогда не думал, что здесь так красиво! — воскликнул Джеральд Энтони, единственный, пусть и бывший, но все же докторант из компании американцев. — Я рано встал и прошелся по городу. Сплошное средневековье — стены одиннадцатого века, старый королевский дворец, картезианский монастырь. Раньше, когда я представлял себе Нюрнберг, в голову ничего не приходило, кроме процесса после Второй мировой войны, пива и химических заводов.

— Как же вы могли заниматься германистикой и не узнать о родном городе Ханса Сака и Альбрехта Дюрера? — удивилась Карин, когда они расселись вокруг круглого сверкающего стола.

— Ну, Сак был прежде всего музыкантом и драматургом, а Дюрер — гравером и художником. А я специализировался по немецкой литературе и зачастую ужасном влиянии...

— Вы не возражаете, ученые головы? — прервал их Лэтем, а Витковски усмехнулся. — У нас совсем другое на повестке дня.

— Прости, Дру, — сказала Карин. — Это как глоток свежего воздуха... да ладно.

— Могу закончить за тебя, но не буду, — сказал Лэтем. — Кто начнет?

— Я тоже рано встал, — ответил капитан Диец. — Но поскольку я не такой эстет, то понаблюдал за домом Траупмана. В донесении Второго бюро все сказано. Его гориллы бродят вокруг комплекса, как волчья стая. Входят, выходят, обходят здание, вновь возвращаются, едва исчезнет один — появляется другой. Проникнуть туда и вернуться живым, чтоб об этом рассказать, не получится.

— Мы никогда всерьез и не предполагали брать его на квартире, — сказал полковник. — Люди из Второго бюро наблюдают за ним и дадут нам знать по телефону, когда он выйдет. Один из них скоро здесь появится. Вы зря потратили время, капитан.

— Не так уж и зря, сэр. Один охранник — пьяница, это огромный сильный парень, и по виду не скажешь, но он прикладывается к фляжке, как только скрывается в тени. А у другого сыпь в паху или на животе — он при всяком удобном случае опрометью мчится в темные места и жутко себя расчесывает.

— Ваш вывод? — спросила де Фрис.

— Их несколько, мадам. Имея эту информацию, мы можем схватить того или другого, а то и обоих, и выжать из них информацию.

— Вы пользовались этой тактикой во время «Бури в пустыне»? — Витковски явно был поражен.

— Там главным козырем считалась еда, полковник. Многие из тех иракцев по многу дней ничего не ели.

— Хочу знать, как он садится в лимузин и выходит из него, — сказал Дру. — Должен же он выйти из дома и влезть в машину, а потом у больницы ему надо вновь выбраться из нее и попасть в здание. Хоть на наземных, хоть на подземных стоянках, но он бывает неприкрыт, пусть и ненадолго. Это может оказаться лучшей возможностью для нас.

— Ограниченное время и пространство могут сработать и против нас, сэр, — предположил лейтенант Энтони. — Если мы это учитываем, то и телохранители тоже.

— В нашем арсенале дротики, глушители и элемент неожиданности, — сказал Лэтем. — Они чаще всего срабатывали.

— Осторожнее, — предостерег Витковски, — один промах, и все пропало. Если они хотя бы заподозрят, что мы тут делаем, то запрячут герра доктора Траупмана в бункер в Черном лесу. Я бы сказал, у нас всего один выстрел, и он должен быть удачным. Итак, мы ждем, изучаем обстановку, пока не убедимся, что это наш самый удачныйвыстрел.

— Ожидание-то и беспокоит, Стош.

— А меня гораздо больше — возможность просчета, — сказал полковник.

Вдруг из пиджака Витковски раздался низкий вибрирующий звук. Он залез в карман и вытащил небольшой портативный телефон, выданный немецким отделением Второго бюро.

— Слушаю.

— Простите, что опоздал к завтраку, — сказали по-английски с сильным французским акцентом. — Я здесь рядом с кафе, буду через несколько минут.

— Я повторю заказ на яйца, они уже остыли.

— Большое спасибо. Холодные яйца-пашот — уже не яйца. Полковник повернулся к своим коллегам за столом:

— Человек Моро будет через пару минут. Карин, вы не могли бы подойти к стойке и привести его сюда?

— Конечно. Как его зовут и какая у него «крыша»?

— Арендт, доцент Нюрнбергского университета.

— Уже иду.

Де Фрис встала и направилась к двери.

— Замечательная женщина, — сказал молодой коммандос лейтенант Энтони. — Я хочу сказать, здорово разбирается в истории, искусстве...

— Знаем, — сухо прервал его Лэтем.

Человек, с которым вернулась Карин, походил на рядового немца-кассира: среднего роста, в отутюженном готовом костюме за умеренную цену. Все в его облике казалось обыденным, а значит, это был первоклассный оперативник раскинувшего свою сеть Второго бюро.

— Не надо никаких имен, джентльмены, — сказал он с приятной улыбкой. — Даже вымышленных — в них запутаешься, верно? Но удобства ради зовите меня Карл, это такое распространенное имя.

— Садитесь, Карл, — сказал Дру, показывая на свободный стул. — Нужно ли говорить, как мы ценим вашу помощь.

— Я лишь надеюсь и молю Бога, что она окажется действенной.

— Мольбы меня нервируют, — прервал его Дру. — Вы, похоже, не очень-то уверены.

— Вы взялись за чрезвычайно трудную задачу.

— Но ведь нам оказывают и чрезвычайно компетентное содействие, — вмешался Витковски. — Можете добавить что-нибудь к донесению?

— Кое-что есть. Начну с того, что нам удалось узнать после отправки донесения в Париж. Траупман большинство своих личных деловых контактов осуществляет через офис директора больницы — очень богатого человека со связями в политических и общественных кругах. Для Траупмана это нечто вроде реализации своего "я" — ощущение, будто директор у него на побегушках.

— Как-то странно, если учесть, кто такой Траупман, — заметил Джеральд Энтони, ученый.

— Вовсе нет, Джерри, — возразил Кристиан Диец. — То же самое происходит, когда министр обороны заказывает самолет через Овальный кабинет. Он может быть шишкой в своей собственной области, но выше президента никого нет. Вообще-то это типично для немцев.

— Вот именно. — Человек по имени Карл кивнул. — А поскольку эти распоряжения регистрируются во избежание ошибок и претензий — что тоже типично для немцев, — мы уговорили больничного служащего передавать эти распоряжения нам.

— Это не опасно?

— Нет, если военная форма убедила его, что имеет место полицейская акция.

— Вы тут молодцы, — похвалил Диец.

— Приходится, иначе нам конец, — сказал Карл. — Так вот, Траупман заказал столик на шестерых на садовой террасе ресторана «Гартенхоф» на восемь тридцать сегодня вечером.

— Давайте попытаемся, — решительно сказал лейтенант Энтони.

— Это, однако, не все. Наш человек на аэродроме сообщил, что Траупман приказал подготовить свой самолет завтра к пяти часам дня. Пункт назначения — Бонн.

— Нацистское сборище на Рейне, — констатировал Диец. — У воды лучше, я знаю.

— Спокойно, Крис, — возразил лейтенант. — Мы облажались на северном пляже в Кувейте, помнишь?

— Не мы, дружище, а группа SEAL... Они настолько были уверены в себе, что выключили двигатели... Но все равно мы спасли их, подползли с двух сторон И...

— Все уже в прошлом, — прервал его лейтенант Энтони. — Они вполне заслуженно получили медали. И потеряли двоих, надеюсь, ты это тоже помнишь.

— Этого не должно было случиться, — тихо произнес Диец.

— Но случилось, — добавил Энтони еще тише.

— Итак, у нас две возможности, — твердо сказал Лэтем. — Сегодня в ресторане и завтра на Рейне. Ваше мнение, Карл?

— И то и другое одинаково опасно. Желаю удачи, друзья мои.

На заброшенном старом летном поле севернее Лакенхита, на скошенных лугах графства Кент, были собраны два огромных усовершенствованных планера «Мессершмитт МЕ-323». Мощным машинам оставалось лишь спланировать с выключенными двигателями на десяти тысячах футов над землей, чтобы при спуске шум был минимальный. Операция «Водяная молния» начнется через сто часов.

Два других гигантских восстановленных планера «МЕ-323» — после переброски в разобранном виде через Атлантику — оказались на земле, на самом ровном участке берега между резервуаром Далекарлиа и рекой Потомак. Громадный резервуар, подпитываемый многочисленными подводными водоносными слоями, находился в конце бульвара Макартур и снабжал водой весь Арлингтон, Фолз-Черч, Джорджтаун и округ Колумбия, включая гетто и сам Белый дом. В назначенное время, минута в минуту, два реактивных самолета «Буревестник» устремятся вниз. После посадки хвостовыми крюками быстро зацепят два троса и поднимут планеры в воздух. Из-за ударного фактора старту помогут одноразовые прямоточные реактивные двигатели под крыльями планеров. Они придут в действие в момент толчка. Эту тактику опробовали в полях Меттмах, в Германии — новом штабе Братства. При правильном подходе эксперимент удавался. И здесь удастся — столица Соединенных Штатов будет отравлена, парализована. До начала атаки сто часов.