Дэниел Сильва - Под конвоем лжи
— Садитесь, Альфред. Этой ночью никто в Лондоне не спит: ни на Гросвенор-сквер, ни в личном штабе Эйзенхауэра в Хейес-лодж, ни в правительственном бункере. И все они хотят узнать одну вещь. Известно ли Гитлеру, что высадка будет в Нормандии? Можно ли считать вторжение обреченным задолго до его начала?
— Очевидно, в данный момент мы лишены возможности ответить на эти вопросы.
— Мой бог! — Бутби яростно раздавил окурок в пепельнице и тут же закурил новую сигарету. — Два офицера Специальной службы погибли, еще трое ранены. Слава богу, что Гарри уцелел.
— Он сейчас здесь, внизу. Уверен, что ему было бы приятно услышать это от вас.
— У нас нет времени для болтовни, Альфред. Мы должны остановить их и сделать это как можно быстрее. Надеюсь, мне не требуется объяснять вам, насколько высоки ставки.
— Нет, не требуется, сэр Бэзил.
— Премьер-министр хочет, чтобы ему докладывали каждые тридцать минут. У вас есть что-нибудь новое, что я мог бы сообщить ему?
— К сожалению, нет. Мы перекрыли все возможные пути для бегства. Но, как мне ни хотелось бы с уверенностью сказать, что мы поймаем их, я думаю, что было бы неблагоразумно их недооценивать. Они снова и снова доказывают это.
Бутби с новой энергией зашагал по кабинету.
— Двое убитых, трое раненых, и на свободе два шпиона, располагающие сведениями, которые могут свести на нет всю нашу работу по дезинформации, которую мы так долго и тщательно вели. Должен заметить, что худшего бедствия в истории этого отдела еще не было.
— Специальная служба была уверена, что прислала на задержание слишком большие силы. Очевидно, они просчитались.
Бутби резко остановился и уставился на Вайкери пронзительным взглядом убийцы.
— Не пытайтесь свалить вину за случившееся на Специальную службу, Альфред. Вы были там главным. И вы полностью отвечали за эту часть операции «Литавры».
— Я понимаю это, сэр Бэзил.
— Очень рад. Потому что, когда это кончится, мы проведем внутреннее расследование, и я очень сомневаюсь в том, что ваша роль в этих событиях получит благоприятную оценку.
Вайкери поднялся.
— Это все, что вы хотели мне сказать, сэр Бэзил?
— Да.
Вайкери повернулся к нему спиной и пошел к двери.
* * *Когда Вайкери спускался по лестнице в подвал, где находился архив, сверху донесся приглушенный вой сирен воздушной тревоги. В помещении было полутемно, светилось лишь несколько лампочек в разных углах. Как всегда, Вайкери обратил внимание на здешний запах: прелая бумага, пыль, сырость, отвратительный табак из трубки Николаса Джаго. Прежде всего он взглянул на застекленную будку Джаго. Свет там не горел, и дверь была плотно закрыта. Потом он услышал резкое постукивание женских каблучков и узнал походку Грейс Кларендон, которая всегда казалась ему не то сердитой, не то похожей на строевой парадный шаг. Между стеллажами мелькнула и тут же исчезла ее белокурая головка. Вайкери последовал за женщиной в одну из боковых комнат и издалека, чтобы не напугать, обратился к ней по имени. Она смерила его враждебным взглядом зеленых глаз, отвернулась и принялась перебирать папки.
— Вы здесь по служебной надобности, профессор Вайкери? — спросила она немного погодя. — Если нет, то я буду вынуждена попросить вас уйти отсюда. У меня и так было из-за вас много проблем. Если увидят, что я снова разговариваю с вами, то мне удастся устроиться разве что регулировщицей движения во время затемнения. И это в самом лучшем случае. Прошу вас, профессор, уходите.
— Грейс, мне необходимо посмотреть дело.
— Вы же знаете порядок, профессор. Заполните требование. Если начальство подтвердит ваш запрос, вы получите дело.
— Запрос на то дело, которое мне нужно, начальство не подтвердит.
— Значит, вы его не получите. — В ее голосе прозвучала холодная категоричность директора школы. — Таков порядок.
Упали первые бомбы; судя по сотрясениям, за рекой. Тут же загремели установленные в парках зенитные батареи. Вайкери услышал сквозь перекрытия здания гул «Хейнкелей». Грейс отвлеклась от папок и вскинула голову. Целая серия бомб упала поблизости, чертовски близко, судя по тому, что все здание зашаталось и с полок упало несколько дел.
Грейс, словно в отупении, уставилась на рассыпавшиеся бумаги.
— Проклятый ад, — вырвалось у нее.
— Я знаю, что Бутби заставляет вас много чего делать против воли. Я слышал, как вы бранили его в его кабинете, и видел, как вы садились в его автомобиль на Нортумберленд-авеню вчера вечером. Только не говорите мне, что у вас с ним романтические свидания, потому что я знаю, что вы любите Гарри.
Вайкери заметил, что в ее зеленых глазах блеснули слезы, а папка, которую она держала в руках, мелко задрожала.
— Это вы во всем виноваты! — резко бросила она. — Если бы вы не сказали ему о досье Фогеля, у меня не было бы всех этих неприятностей.
— Что он заставляет вас делать?
Она заколебалась.
— Прошу вас, профессор, пожалуйста, уходите.
— Я не уйду, пока вы не скажете мне, что Бутби хотел от вас.
— Черт вас возьми, профессор Вайкери. Он хотел, чтобы я шпионила за вами! И за Гарри! — Она заметила, что срывается на крик, и заставила себя понизить голос. — Все, что Гарри говорил мне — в постели, на прогулке, где угодно, — все это я должна была передавать ему.
— И что же вы рассказывали ему?
— Все, что Гарри говорил мне о деле и о ходе его расследования. Я рассказала ему и о ваших поисках в архиве. — Она вынула из тележки несколько папок и принялась подшивать в них бумаги. — Я слышала, что Гарри участвовал в том происшествии в Эрлс-корте.
— Да, действительно. Вообще-то он главный герой дня.
— Он ранен?
Вайкери кивнул.
— Он сейчас здесь, наверху. Докторам так и не удалось уложить его в кровать.
— Он, наверно, сотворил какую-нибудь глупость, не иначе. Все пытается что-то доказать себе. Боже, каким глупым, упрямым идиотом он иногда бывает!
— Грейс, я должен увидеть это дело. Бутби вышвырнет меня вон, как только это дело будет закончено, и я должен знать причину.
Сразу помрачнев, Грейс уставилась на него.
— Вы это серьезно, профессор?
— К сожалению, да.
Она еще несколько секунд молча смотрела на него. Здание содрогнулось от новой серии взрывов.
— Какое дело? — спросила она наконец.
— Операция под названием «Литавры».
Грейс растерянно нахмурила брови.
— Разве это не та самая операция, в которой вы участвуете теперь?
— Та самая.
— Минуточку, минуточку... Вы, что же, хотите сказать, что я должна рисковать головой, чтобы показать вам то самое дело, которое вы сами ведете?
— Примерно так, — подтвердил Вайкери. — Кроме того, я хочу, чтобы вы уточнили, не связано ли оно с одним из офицеров.
— С кем же?
Вайкери взглянул в ее зеленые глаза и одними губами произнес две буквы:
— ББ.
* * *Грейс вернулась через пять минут, держа в руке пустую папку.
— Операция «Литавры», — сказала она. — Закончена.
— А где же ее содержимое?
— Или уничтожено, или находится у руководителя.
— Когда дело было заведено? — спросил Вайкери.
Грейс взглянула на наклейку на крышке папки и тут же перевела удивленный взгляд на Вайкери.
— Знаете, это даже забавно, — сказала она. — Если верить этой надписи, операция «Литавры» началась в октябре 1943 года.
Глава 51
Кембриджшир, Англия
К тому времени, когда Скотланд-Ярд по требованию Альфреда Вайкери выставил кордоны на дорогах, Хорст Нойманн уже выехал из Лондона и мчался на север по шоссе А10. Судя по всему, прежние хозяева хорошо следили за состоянием фургона. Машина делала шестьдесят миль в час, и мотор работал без малейших перебоев. Шины тоже были вполне приличными и надежно держались на мокрой дороге. У машины было еще одно немалое достоинство: черный фургон не выделялся среди других коммерческих автомобилей, попадавшихся на шоссе. Хотя все равно, с тех пор как нормирование бензина сделало частные поездки практически невозможными, полицейские вполне могли в любой момент остановить любой автомобиль, оказавшийся на дороге, особенно в это время суток, и подвергнуть его осмотру.
Дорога бежала в основном по равнине. Нойманн, пригнувшийся к рулевому колесу, внимательно всматривался в небольшой участок шоссе, освещенный полуприкрытыми фарами. Один раз он подумал было снять с фар маскировочные щитки, но решил, что это будет слишком опасно. Машина проносилась через деревни с забавными названиями — Пакеридж, Бантингфорд, — где не горело ни одного огня, не было видно ни одного человека. Можно было подумать, что время сместилось на две тысячи лет назад. Нойманну пришло в голову, что он нисколько не удивится, если увидит на берегу Кама укрепленный лагерь римского легиона.
Деревни, деревни — Мельбурн, Фокстон, Ньютон, Хокстон... Во время подготовки на сельской базе Фогеля под Берлином Нойманн потратил много времени на изучение старых крупномасштабных карт Великобритании. Он подозревал, что знает дороги и тропы Восточной Англии не хуже большинства англичан и, пожалуй, даже лучше.
