Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус
Большие петли черных кабелей протягивались с той стороны, откуда они пришли, несомненно, предназначенные для подачи энергии к более глубоким раскопкам во внутренностях города. Дуговые лампы бросали резкие тени, и когда они проходил мимо каждой из них, Ансельм видел силуэт Грогэна, вырастающий на стене впереди него, а затем опадающий, когда инквизитор шел дольше большими шагами, его крепкое тело казалось подскакивающим.
Кожу закололо, краем глаза он заметил движение. Он повернул голову, направляя в черноту яркий свет фонаря, но ничего не увидел, лишь пустую дыру там, где часть стены дома обрушилась. Он вновь переключил внимание на группу.
— А мы что-нибудь знаем о городе, его жителях? — спросил Ансельм Кантора.
— Вообще ничего, — ответил тот. — Сам по себе город очень старый, но кроме самих зданий, который вы видите вокруг, нам открылось очень немногое. Это часть тайны — нет ничего в древних хрониках о городе, или даже цивилизации, настолько отдаленной от галактического ядра. Что бы здесь ни было, оно было хорошо скрыто от основных маршрутов и было самодостаточно. Мне хотелось бы думать, что это было своего вида пиратское сообщество или приграничный мир, но размеры и сложная структура города это не подтверждают. Тут нет практически никаких свидетельств того, как они жили, кроме этих зданий. Судя по сильным повреждениям, тут могла быть сильная битва, но с кем, мы не можем сказать. Прошедшие столетия скрыли кучу свидетельств этого — мы находим кости, но от них практически ничего не осталось, одежда сгнила, даже металл сильно проржавел.
Ансельма пробрал озноб. Чувство, что за ними наблюдают, не проходило, но он не видел признаков, что здесь кто-то есть. Темные окна зданий, казалось, пристально за ним следят, но вновь и вновь он чувствовал, как нечто смотрит на него из-за каменных опор или разломанных стен. Он потряс головой, пытаясь прояснить зрение. Нельзя позволить себе вообразить, что видишь давно прошедшую жизнь города. Он посмотрел вперед. Они приближались к сужению дороги, больше похожему на туннель.
Ансельм вновь прислушался к тому, что говорит Кантор:
— Эта часть города была накрыта каменной лавиной. Нам пришлось провести сложные работы по раскопке завалов, так как датчики показывали, что город продолжается дальше этого района. Что было довольно-таки сложно, скажу я вам. Эти камни тверды как адамантий. Мы истерли сотни буров, но в конце концов… А, мы уже пришли. Как видите, приложенные усилия стоили того, что мы нашли.
Они подошли к концу туннеля. Перед ними была стена, сложенная из массивных каменных блоков, подогнанных с такой точностью, что лишь тончайшая линия отделяла один от другого. В основании стены виднелось отверстие около двух метров в высоту и полметра в ширину. Отверстие обрамляла надпись на языке, который они не могли прочесть.
— Перевод стал для нас невыполнимой задачей; мы послали эту надпись в Экклезиархию для перевода, но ответа так и не получили, — немного застенчиво произнес Кантор. — Этот вход закрывал камень. Боюсь, нам пришлось использовать заряды, чтобы убрать его. И что интересно — заметьте, другие блоки не пострадали при взрыве. Тот камень был сделан из более мягкого материала, чем остальные в стене. У нас насчет этого нет никаких идей, мы послали фрагменты на анализ, но результатов всё также нет.
Чтобы пролезть в дверь, Ансельму пришлось нагнуться, и когда он вновь поднял голову с другой стороны стены, то от изумления перехватило дыхание. Перед ним, освещенный мягким светом сотен светосфер, уходил вниз коридор, тянущийся, кажется на километры. Его ширина была едва шире прохода, ведущего в него, но высотой он был в сотни метров. Пол был покрыт тонким слоем пыли, которая взметнулась в воздух, едва он вступил в неё.
Появился Грогэн:
— Впечатляет.
Он прошел вперед, плащ за ним развевался, поднимая вверх маленькие пылевые бури:
— Но у нас нет времени на осмотр достопримечательностей. Моя работа заключается в борьбе с еретиками, а не в попечительстве историков. Всю эту чепуху следовало оставить под землей, где ей и место. Империум лучше всего защищают хеллганы и слово Императора, а не всякие древние безделушки. В настоящее время я горю желанием найти вашего пропавшего жреца и как можно быстрее.
— Или его труп, — добавил он мрачно. — Если здесь есть что-то живое, то я хочу выследить его и уничтожить так, чтобы мы смогли уже покинуть этот кусок камня.
Кантор гневно запыхтел.
— Пойдемте, — сказал Ансельм. — В любом случае, пока мы что-то тут ищем, оно может вновь напасть.
Кантор повел всех вниз по огромному коридору. Ансельм в раздумье смотрел вверх. Потолок над ним поднимался высоко, уходя во тьму. Где-то на полпути впереди, виднелась темная полоса камней, пересекающая пол и уходящая высоко вверх по обе стороны коридора.
Кантор заметил, что Ансельм увидел это:
— Это каленый базальт. Полоса делит коридор пополам. Наши когитаторы предположили, что, Император знает когда, стена расплавленной лавы разделила пополам этот коридор. Со временем она остыла и превратилась в превосходную базальтовую стену. Мы пробивались сквозь неё с помощью мощных лазерных буров. Базальт простирается на сотни метров в каждом направлении, словно некий защитный барьер. Мы знали, что как только пробьемся сквозь него, то попадем в самое сердце города — мы полагаем, что это может быть неким подобием поглотителя тепла или хранилищем для энергетических запасов. Всё, что мы знаем, это то, что тут полно еще расплавленной магмы, сдерживаемой огромным весом породы.
Они прошли кольцо базальта и через некоторое время коридор выровнялся. Чуть позже он вывел их в помещение шириной метров десять. В вагонетках лежала различная аппаратура, кабели и неподключенные светосферы валялись грудами на полу, и было слышно постоянное жужжание. Ансельм решил, что это кондиционеры закачивают сюда свежий воздух и откачивают израсходованный. Над головами комнату опоясывали балконы, и оттуда доносилось слабое позвякивание цепей, раскачиваемых на незаметном ветерке.
Кантор остановился:
— Это сердце Бездны. Это самая глубокая часть, куда мы прокопались.
Возле верстака, лицом вниз, лежало тело. Вокруг головы растеклась лужа крови, она же спеклась в спутанных волосах. Мозги и кровь забрызгали стены. Грогэн жестом пропустил Ансельма вперед.
— Ансельм, вы же у нас хирургеон, если я не ошибаюсь. Что вы можете сказать нам по этому случаю?
Ансельм выступил вперед, перешагнув вытянутые ноги трупа. Наклонившись, он осторожно перевернул тело и чуть не задохнулся от ужаса. Вся передняя часть тела человека была просто вывернута, в груди зияла дыра, руки держались на лоскутах изодранной кожи. Темные дыры на месте глаз пялились в никуда, кровь сочилась из глазниц, засыхая на щеках ручейками черных корок.
— Здесь я немного могу сказать. Нам надо отнести его в медлабораторию. Там я его и осмотрю.
Он отвернулся от избитого трупа и начал осматривать комнату, в которой они находились. Стены были сложены из небольших кирпичиков грязного цвета, скрепленных чем-то вроде грубого цемента. Стоящая в углу светосфера была направлена на стену, на грубой кладке которой вспышки света рисовали демонические образы. Кроме набрызганной крови, на стене не было других отметок.
Кроме…
— Что это такое? — Ансельм провел пальцем в одном месте стены. Кирпичи, казалось, здесь были более грубыми, менее обработанными. Его кончики пальцев нашли линию чуть выше пола и проследовали по ней вверх по стене почти на полметра выше головы. Затем она резко свернула на девяносто градусов и продолжилась горизонтально еще метр.
— Дверь, — выдохнул он. — Кантор, взгляните на это.
Техножрец приблизился и пригляделся к линии.
— Вы правы, — сказал он. — Дверь. Мы бы никогда её не нашли, если бы не ваша внимательность.
Грогэн рявкнул на Эрмета:
— Быстро сюда сервиторов. Я хочу, чтобы помещение опечатали и хочу знать, что за этой стеной.
Эрмет поклонился:
— Я прослежу за этим, инквизитор.
Ансельм обошел комнату, запоминая каждую мелочь на случай, если догадка придет к нему позже. Затем неохотно они подняли труп, завернули в кусок брезента, и положили в одну из вагонеток, стоящих в стороне. Ансельм уже обдумывал это дело, машинально толкая тележку вперед.
Когда они еще раз пересекали лабиринт переходов мертвого города, он вновь почувствовал, что волосы на затылке начинают подниматься. На границе зрения, в темных проходах и дырах, что они проходили — он мог поклясться, что видел глаза, пялящиеся на него, сотни мерцающих, немигающих глаз. Но как только он поворачивал голову, и фонарь освещал тьму, он не видел ничего, лишь пустую черноту туннелей. Он был уверен, что это всего лишь воображение, но казалось, что он слышит смех; смех сухой, пыльный и чуждый. Он тряхнул головой и звуки исчезли.
