Николай Стариков - Ваше благородие
— Тут я слышал шум.
— Лезь, проверяй.
— Тебе показалось, не мне.
— Хорошо. Я буду идти по низу, ты по верху. Никто от нас не уйдет.
Тут же послышался глухой шум — спрыгнул с обрыва человек. С замершим дыханием, готовый к обороне, Сергей неожиданно оказался за спиной появившегося в овраге человека. Его фигура четко выделялась на фоне звездного неба.
— Стой! — крикнул Сергей. — Стрелять буду!
Темная фигура крутнулась, не видя противника, полоснула автоматной очередью вдоль оврага.
Не целясь, Бодров торопливо выстрелил трижды. Как в замедленном кино, человек наклонился, затем, скрючившись, покатился вниз.
Сергей ожидал и был готов отразить ответные действия второго неизвестного, но того как и не было.
Поднятый по тревоге дежурный взвод прошелся цепью вдоль оврага, но признаков беглеца не обнаружили. Идти бойцам по сырому оврагу Бодров не разрешил. Вытащили наверх убитого, осветили фонарями лицо, но его никто не опознал. Прибежала запыхавшись фельдшер Тамара.
— Ой-ой! — воскликнула она дрогнувшим голосом.
— Вы его знаете? — спросил Сергей.
— Нет. Услышала стрельбу, подумала, возможно, моя помощь нужна.
— Уже не понадобится.
— Ой, — всплеснула Тамара руками, — где вы так вывалялись? — посмотрела она.
— Поскользнулся.
— Позвольте, помогу вам.
— Спасибо. У меня есть сменная одежда.
— Как поступить с убитым? — спросил командир взвода.
— Поставьте охрану. С утра прибудут офицеры из СМЕРШ, они распорядятся.
Командир полка не спеша направился в свою землянку. Мысли не отключались от только что развернувшихся событий в овраге. Как в тумане, виделся человек, спрыгнувший с обрыва, чтобы убить. Там, в овраге, и потом не было времени поразмыслить над услышанными словами людей. «В чей адрес слышались проклятья? Кто «кат»? Неважно, кому они были адресованы, — рассуждал он сам с собою. — Еще не поздно, надо усилить охрану лагеря. Почему тут появляются чужие люди? Нет Шведова, Лисячко должен этим заниматься».
И тут боковым зрением Сергей успел заметить невдалеке, будто тень, проскочившую вдоль забора человеческую фигуру. На войне выработанный инстинкт самосохранения бросил его на землю. Одновременно раздались два пистолетных выстрела. Одна пуля угодила впереди в землю, сыпанув на него влажными брызгами, вторая сбила фуражку, обдав холодком затылок.
Возвратился дежурный взвод. Поиски вокруг и вдоль оврага результатов не дали.
— Ну, дела! — развел руки Николай Михайлович после утреннего доклада Бодрова о происшествии. — По расположению собственного полка командиру ходить стало опасно. Допустили вы слабину с разоблачением вражеских агентов, а они начинают плодиться, как кролики. Дыхнуть скоро не дадут.
— Сегодня-завтра возвращается наш представитель СМЕРШ, займемся поиском вплотную.
— Немедленно свяжусь с контрразведкой. Когда Каден приедет, подключится.
На закате тяжелого дня в землянку к Бодрову вошел капитан Довженко.
— Вот опять встретились. Весьма рад, хотя предмет разговора настораживает.
— Проводы отца, покушение выбили меня из колеи. Сам не свой, но доволен тем, что вновь вижу приятное лицо. Как служба?
— Дел всегда по горло.
— Каковы основные направления контрразведки на нынешнем этапе?
— Террористические акции бандеровцев. Последнее время активизировали они свою деятельность. Вы тому подтверждение.
— Думаете, это дело рук боевиков УПА?
Почти уверен. Не пришлют же немцы террористов для неумелого нападения на командира мотострелкового полка, хотя и оперативного назначения. У них дел на фронте хватает. Мы полагали, УПА одумается, ан нет. После покушения на генерала Ватутина сантименты прекратились, хотя по сравнению с Западной Украиной у нас тут тишь, гладь да божья благодать.
— Мне с «благодатью» соглашаться как-то не хочется.
— Я вам сочувствую.
— Отцу руку изуродовали, за меня взялись.
— Мы тоже за них возьмемся. Занимались дезертирами, пособниками врага. Тех и других стало меньше. Теперь бандеровцы выявились. Справимся и с этими.
XXXV
По факту нападения на командира полка войск НКВД армейская прокуратура возбудила уголовное дело по статье «терроризм». К расследованию подключилась контрразведка с вопросами выявления работы в тылу фронта вражеской радиостанции. Оперативный состав возглавил Довженко.
Василий Иванович настоятельно посоветовал Бодрову воздержаться от хождения по лагерю в темное время в одиночку.
— Не испытывайте судьбу, — сказал он, — видите, какие сюрпризы она начинает преподносить. От беды миллиметры отделяют. Тут, чтобы не дрогнули нервы, требуется сильный духом человек. Не вижу, чтобы вы испытывали волнение, растерянность. Похвально. Сработал инстинкт в нужное время. Но противник не всегда делает промашки.
Сергей рассказал о рассуждениях Фесселя по поводу ограничения количества лиц в составе полка, в числе которых с большой вероятностью могут оказаться разыскиваемые.
— С мнением капитана стоит согласиться, оно логично. С этого начнем. Но вопрос поставим несколько в ином плане. Кто прибыл в полк после того, как войска фронта оказались на правом берегу Днепра?
— Вы полагаете, это проделки агентуры УПА?
— В ее рядах может оказаться кто угодно. Но враждебная деятельность этой «армии» набирает сейчас обороты, от нее можно всего ожидать.
— Возможно, так оно и есть, — согласился Бодров. — В вашей записке о работе в расположении полка неизвестной радиостанции, передавшей важное сообщение в адрес «Ка», и задержанная в Одессе гражданка, признавшаяся потом, будто проживает в «Ка», то есть в катакомбах, и является членом ОУН, наводит на мысль, что для находящихся там людей предназначалась информация. А значит, наш «родной» источник принадлежит к этой организации. Не исключено, что застреленный террорист прибыл оттуда.
— Ну и что из этого?
— Не особенно много, — ответил Сергей, — но простой хохол к этому меньше всего причастен.
— Предположим.
— Я не затронул национальные чувства?
— Между нами есть различие? — насторожился Довженко.
— Никогда не было и быть не может.
— Совершенно согласен. Давайте выявлять тот круг, который обозначил Фессель. Не будете возражать, если мы капитана у вас заберем? Для пользы дела. Скоро будем в Германии, а там нам очень нужны станут надежные люди. Сплошь же враждебная среда.
— А вы его не отправите в колонну военнопленных?
— С его помощью начнем оттуда набирать нужных людей.
— У нас работы не так уж много, а он натура деятельная.
— Переводчика мы вам дадим.
— Так вот о круге, очерченном нашим другом. Прибыли командиры автомобильной роты, двух батальонов, три шофера, начальник продовольственной службы, три поварихи, пять прачек, фельдшер, начальник финансовой части.
— Кого можно исключить из этого списка?
— Всех.
— Кто без сомненья не может быть причастным к радиопередачам?
— Командиры батальонов, они были в операции, прачки, начфин.
— Остается девять человек.
— Кто мог знать об операции в населенном пункте ночью?
— Все эти люди.
— А в Одессе?
— Все кроме начальника продовольственной службы. Он был в отъезде.
Первой для беседы с контрразведчиком пригласили повара. Она рассказала, что в ту ночь, когда два батальона выехали в Одессу, она готовила для них завтрак.
— Вы знали, зачем подразделения убывают в Одессу?
— Операция там какая-то должна была проводиться.
— Кто говорил об операции?
— Фельдшер Тамара. Она снимала пробу, разговорились о трудной службе бойцов.
Далее повариха пояснила, что две другие ее товарки этой ночью отдыхали. Им предстояло вместе с подразделениями рано утром убыть к новому месту службы.
— Они знали об операции?
— Вряд ли. Знали, что едут в Одессу, к морю, радовались.
— Было ли вам что-либо известно об операции днем в лесу «Темный»?
— Нет. Но знали, что обед необходимо готовить лишь на оставшихся в полку людей. Начпрод сказал, на сколько человек. Ужин готовили на всех.
— А о ночной операции в населенном пункте спустя некоторое время?
— Тогда мы ужин не готовили. Я спросила у фельдшера Тамары, почему ужина не будет, а она ответила, что с вечера роты начнут потрошить, как она сказала, села.
— Чем закончилась эта операция?
— Этого я не знаю. Утром народ пришел на завтрак с настроением, с аппетитом съели все, что мы приготовили. Для нас это самая высокая оценка.
Побывал Довженко в расположении батальонов. Побеседовал с поварихами, но они ничего нового не добавили. Узнали, будто едут к морю, ликовали. О том, что подразделения будут проводить операцию на рынках Одессы, никто им не говорил. Запомнили день потому, что обед не готовили, отдыхали. А то, что роты в спешке покидали расположение, так они ежедневно строятся после завтрака и убывают, а куда — им знать не положено.
