Роберт Ладлэм - Тайна личности Борна
Джейсон сделал два быстрых шага к дозорному и, перенеся весь вес на левую ногу, правой нанес сокрушительный удар в живот незнакомцу. Тот, вскрикнув, полетел через ограду и рухнул навзничь на узкую бетонную дорожку. Борн перепрыгнул следом. Обеими ногами он с размаху опустился на грудь противника, так что хрустнули ребра, а кулаком что есть силы ударил по шее. Наемник потерял сознание. Он придет в себя не скоро, уже в больнице. Джейсон обыскал его и обнаружил пистолет в кобуре на груди. Сунул оружие в карман пальто — для Вийера.
Вийер. Теперь дорога была свободна.
Борн поднялся по лестнице на третий этаж. Еще с лестницы, подходя к площадке, он увидел полоску света под дверью спальни, за этой дверью сидел человек, который был его последней надеждой. Если когда-либо в жизни — помнимой и непомнимой — ему нужно было кого-то убедить, — то именно сейчас. А его убежденность на сей раз была неподдельной; хамелеону здесь не осталось места. Отныне все строилось на одном. Карлос придет за ним. Это истина. Это ловушка.
Он повернул налево, к спальне. На мгновение остановился, пытаясь унять колотящееся сердце, но оно колотилось все громче и быстрее. Часть истины, не вся истина. Он ничего не будет выдумывать, лишь кое о чем умолчит.
Соглашение… контракт с группой людей — уважаемых людей, — которые охотятся за Карлосом. Вот все, что нужно знать Вийеру, на что он должен согласиться. Генерал не должен догадаться, что имеет дело с человеком, пораженным амнезией, поскольку за пеленой забвения может обнаружиться позорное прошлое. На такое теперь, на склоне лет, легендарный герой Сен-Сира, Алжира и Нормандии не пойдет.
Господи, как трудно определить меру! Как непрочна грань, отделяющая веру от неверия… Особенно для человека-трупа, чье истинное имя — не Джейсон Борн…
Он открыл дверь и шагнул в личную преисподнюю старого генерала. Снаружи, под зашторенными окнами, выли сирены и гудела толпа. Зрители перед невидимой сценой глумящиеся над неизвестным, не отдающие себе отчета в его неведомых причинах.
Джейсон закрыл дверь и остановился. Большая комната тонула во мраке, освещаемая лишь слабым светом ночника. Взгляду его предстала картина, которой ему лучше бы не видеть никогда. Вийер подтащил стоявшее обычно у стола тяжелое кресло с высокой спинкой и теперь сидел в ногах кровати, не отрывая глаз от распластанного на ней трупа. Бронзовые волосы Анжелики Вийер рассыпались по подушке, глаза вылезли из орбит. Шея, превратившаяся в сплошной лилово-красный синяк, распухла. Тело еще сохраняли напряжение борьбы: напружиненные ноги выпрямлены, бедра неестественно выгнуты. Из-под шелка порванного неглиже видны обнаженные груди — все еще обольстительные. Он даже не попытался прикрыть наготу убитой им шлюхи…
Старый солдат сидел, как смущенный ребенок, которого наказали за пустячный проступок, оставив без внимания — как и сам он оставил — действительно серьезное преступление. Он отвел глаза от мертвой женщины и взглянул на Борна.
— Что там случилось? — спросил он без всякого выражения.
— За вашим домом следили. Люди Карлоса. Пятеро. Пришлось устроить небольшой пожар по соседству. Никто не пострадал. Не считая одного человека, которого они оставили. Я вывел его из строя.
— Вы изобретательны, мсье Борн.
— Да, я изобретателен, — согласился Джейсон. — Но они вернутся. Как только потушат пожар и все уляжется. Или еще раньше, если Карлос раскусит что к чему. А я думаю, он догадается. Если так, то он пришлет кого-нибудь прямо сюда. Сам, конечно, не придет, подошлет одного из своих головорезов. Стоит тому найти здесь вас… и ее — он вас убьет. Даже потеряв ее, Карлос остается в выигрыше. Дважды. Сначала он с ее помощью использует вас, а затем вас убирают. Он выходит сухим из воды, а вы мертвы. Люди будут вольны строить любые предположения — вряд ли они окажутся для вас очень лестными.
— Вы не оставляете недоговоренностей. И уверены в своих суждениях.
— Я знаю, что говорю. Я бы предпочел умолчать о том, что сейчас скажу, но времени щадить ваши чувства у меня нет…
— Никаких чувств у меня не осталось. Говорите, что хотите.
— Ваша жена сказала вам, что она француженка, верно?
— Да. С юга Франции. Из Лур Баруз, на границе с Испанией. В Париж она приехала много лет назад. Жила здесь с теткой. А что?..
— Приходилось ли вам встречаться с ее родственниками?
— Нет.
— Они не были у вас на свадьбе?
— По зрелом размышлении мы решили не приглашать их. Разница в возрасте между нами их бы смутила.
— А как же тетка, живущая в Париже?
— Она умерла еще до нашей встречи с Анжеликой… К чему вы клоните?
— Ваша жена была не француженка. Сомневаюсь, что существовала тетка в Париже. И семья ее вовсе не из Лур Баруз — хотя близость к Испании придумана не зря. С ее помощью можно было многое скрыть и, наоборот, многое объяснить…
— Что вы имеете в виду?
— Она венесуэлка. Двоюродная сестра Карлоса, его любовница с четырнадцати лет. Они работали в паре. Давно. Мне сказали, она была единственным человеком, которого он любил.
— Шлюха.
— Орудие в руках убийцы. Хотел бы я знать, сколько преступлений она подготовила. Сколько достойных людей лишились жизни из-за нее…
— Я не могу убить ее дважды.
— Зато можете использовать ее. Точнее, ее смерть.
— Безумная идея, о которой вы говорили по телефону?
— Единственной безумной идеей будет добровольно расстаться с жизнью. Выиграет только Карлос. Он по-прежнему будет стрелять… устраивать взрывы. А вы прибавите свое имя к его послужному списку. Еще один сиятельный труп, замыкающий длинную вереницу его жертв. Вот безумная идея!
— А вы, значит, поступаете рассудительно? Принимая на себя вину за преступление, которого не совершали! Ответственность за смерть шлюхи! Становясь объектом охоты из-за убийства, совершенного другим!
— Это лишь часть замысла. Впрочем, существенная…
— И не нужно говорить мне о безумии, молодой человек. Прошу вас, уйдите. То, что вы мне сказали, даст мне мужество предстать перед Всевышним. Если когда-либо какая-то смерть и была оправдана — ее смерть от моей руки. Я повторю это пред ликом Христа.
— Стало быть, вы уже списали себя… — произнес Джейсон, только теперь заметив, что карман генеральской куртки оттопырился от пистолета.
— Суда я не перенесу, если вы имеете в виду это…
— Чудесно! Сам Карлос не сумел бы изобрести ничего лучше! Ему даже не придется пускать в ход оружие. Зато тем, кто ведет подсчет, будет ясно, что это его рук дело.
— Тем, кто ведет подсчет, ничего ясно не будет. Просто сердечная болезнь, приступ… А что там будут плести убийцы и воры, меня не интересует.
— А если я расскажу правду? Расскажу, почему вы убили ее?
— Кто вас послушает? Даже если вам удастся остаться в живых. Я не дурак, мсье Борн. Вы скрываетесь не только от Карлоса. За вами охотится не он один. Считайте, что вы сами мне это дали понять. Вы не пожелали назвать своего имени… из соображений моей же собственной безопасности, по вашим словам. А когда все будет кончено, сказали вы, мне вовсе не обязательно показываться на людях с вами вместе… Вряд ли так говорил бы человек, заслуживающий доверия.
— Но вы доверились мне.
— Я же объяснил почему, — возразил Вийер, глядя не на него, а в сторону, на свою убитую жену. — Потому, что прочел в ваших глазах…
— Правду?
— Правду.
— Тогда взгляните мне в глаза еще раз. В них все та же правда. Тогда, на дороге в Нантер, вы сказали, что выслушаете меня — за то, что я возвратил вам жизнь. Сейчас я вновь пытаюсь вам ее возвратить. Вы можете остаться на свободе, чтобы и дальше бороться за то, что считаете важным и что считал важным ваш сын. Вы сможете победить!.. Не надо заблуждаться: я не играю в благородство. Вы останетесь в живых и сделаете то, о чем я прошу, — только тогда не погибну я, только тогда обрету свободу.
— Почему? — поднял на него глаза старый солдат.
— Я сказал вам, что мне нужен Карлос, потому что он отнял у меня нечто, без чего невозможна моя жизнь, мое душевное здоровье. Это произошло по его вине. Это правда, я в этом уверен. Но это не вся правда. Ибо во всем этом замешаны и другие люди — порядочные и нет, — с которыми меня связывает соглашение настигнуть и схватить Карлоса. Они хотят того же, что и вы. Но произошло нечто такое, чего я не могу объяснить, даже пытаться не стану. И теперь эти люди думают, что я их предал. Что я вступил в сговор с Карлосом, украл их миллионы и убил тех, через кого осуществлялась моя связь с ним. Имея повсюду своих агентов, они отдали приказ о расправе надо мною. Вы правы: я скрываюсь не только от Карлоса. За мной охотятся и другие, которых я не знаю и не могу узнать. По совершенному недоразумению. Я не совершал того, что мне приписывают, но никто не желает меня слушать. Ни в каком сговоре с Карлосом я не состою: вам это прекрасно известно.
