Жерар Вилье - Охота на человека в Перу
— Приехали?..
Объяснять что-либо было бесполезно. Поддерживая ее за талию, Малко вошел в холл «Эль Кондадо». Портье с понимающей улыбкой вручил ему ключ. В лифте Моника вновь обрела вкус к жизни и, приникнув к его губам, продолжила прерванный в баре поцелуй, отрываясь на миг, чтобы пробормотать какие-то непристойности по-испански, из которых Малко понял лишь то, что она давно не занималась любовью. Властно прижимающееся к нему тело без слов говорило о том же. Девственно-белый, как для первого причастия, наряд придавал объятию особую пикантность. Увы, едва оказавшись в его номере, Моника рухнула на кровать, как мертвая — писко сделало свое дело.
Впрочем, Малко чувствовал себя не лучше. Чтобы приободриться, он достал из бара бутылку «Перье» и налил себе рюмку. Затем осторожно снял с Моники юбку и блузку, белый лифчик и крошечные кружевные трусики, обнажив великолепные изгибы бронзового тела. Моника даже не шевельнулась. Он тоже разделся и лег рядом с ней. Палец его пробежался по смуглой спине и круглым ягодицам, не вызвав никакого отклика. Разочарованный, он отвернулся и провалился в сон.
* * *Проснулся он от ощущения сладостного ожога внизу живота. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что, во-первых, он пребывает в состоянии, какого устыдился бы и шимпанзе, а во-вторых, причиной тому — упругое бедро Моники, которым она, повернувшись во сне, прижалась к нему.
Она спала, лежа на животе, и, казалось, даже не чувствовала его напрягшейся плоти. Малко бросило в жар; он колебался перед выбором между холодным душем и поведением, недостойным порядочного мужчины. Движение молодой женщины едва не решило дело: Моника перекатилась набок, и его вожделение оказалось как раз между се ног.
Малко затаил дыхание. Стоило чуть-чуть податься вперед — и он овладеет ею. Однако последние остатки рыцарства удержали его. Он принялся поглаживать загорелую спину; Моника вздрогнула и, не просыпаясь, вновь перевернулась на живот.
Не подозревая о том, что возбудила его еще сильнее. Это был перст судьбы. Малко вспомнил, как она прижималась к нему всего несколько часов назад, и это развеяло последние сомнения. Рука его скользнула между ног, туда, где кожа была нежной, словно истертой множеством прикосновений. Когда он ощутил под пальцами теплую влагу, Моника снова вздрогнула; ноги ее слегка раздвинулись, тело выгнулось дугой. Рука Малко продолжала нежно ласкать самое чувствительное местечко.
Он ожидал, что она проснется — ничуть не бывало! Она лишь пробормотала что-то невнятное и слегка заколыхалась под его рукой, по-прежнему не открывая глаз.
Это было невыносимо! Малко весь горел. Он прервал ласку, встал на колени и осторожно раздвинул ноги Моники.
У нее вырвался глубокий вздох. Он взял ее двумя руками за бедра и приподнял, готовый войти в нее. Ощущение было восхитительное, и он помедлил несколько секунд.
Затем резким движением притянул молодую женщину к себе, одним мощным толчком овладел ею и вновь остановился, немного пристыженный, но исполненный блаженства. Моника, казалось, ничего не чувствовала; это уже начинало его бесить. Однако он, продолжая свое дело, медленно задвигался взад и вперед.
Моника наконец немного ожила: бедра ее заколыхались в такт его движениям все быстрее и быстрее. Она застонала, судорожно вцепившись пальцами в простыню, но глаз так и не открыла. Колени ее согнулись, ягодицы приподнялись ему навстречу. Тогда, обхватив ее бедра, Малко дал себе полную волю.
Моника отвечала на его пыл с томностью сомнамбулы, еще усиливая своей полной отрешенностью его желание.
Наконец, не в силах больше сдерживаться, он достиг пика наслаждения. Тело Моники затрепетало, прогнулось, прижавшись к нему, и Малко показалось, что она испытывает то же самое. Он не спешил уходить; она мало-помалу обмякла, уткнулась лицом в подушку и, не ощущая его в себе, снова уснула.
* * *Малко взглянул на часы — было уже восемь. Любовные утехи давно закончились, а Моника Перес все еще спала. Он встал, взял телефон и направился в ванную.
Там он набрал номер приятельницы генерала Сан-Мартина. На этот раз трубку сняли, не сказав даже «алло».
— Лаура?
Молчание.
— Лаура, — повторил Малко, — я друг Пепе.
— Кто говорит? — негромко спросил женский голос по-испански.
— Меня зовут Малко, я друг Пепе. Мне нужно с вами увидеться.
После долгого молчания голос раздался снова.
— Когда?
— Чем скорее, тем лучше.
— Я сегодня работаю.
— После работы.
Пауза...
— Ладно. В Римаке, на углу улицы Рикардо Бертуса, под часами. В шесть вечера.
Голос был низкий, хрипловатый, полный недоверия. Малко положил трубку, вернулся в комнату и застыл на пороге. Лампа на тумбочке у кровати была зажжена. Моника Перес сидела в постели, прикрыв простыней обнаженную грудь, и смотрела на него испепеляющим взглядом.
— Подонок! — выкрикнула она. — Мразь!
Рука ее метнулась к валявшейся возле кровати сумочке, и Малко увидел дуло огромного черного пистолета.
— Скотина! Я размозжу тебе башку!
Глаза ее остекленели, рот искривился, палец дрожал на спусковом крючке.
Сейчас выстрелит...
Глава 5
Малко не двинулся с места. В голове его билась одна мысль: объясняется ли поведение Моники тем, что она слышала телефонный разговор, или чем-то другим?
— В чем дело? — спросил он со всем спокойствием, на какое был способен в такую минуту.
— Как я здесь оказалась? — взвизгнула она. — Что вы со мной сделали?
Малко почувствовал несказанное облегчение. Стало быть, дело только в этом...
— Вы оказались здесь, потому что были не в состоянии объяснить мне, где вы живете, — сказал он. — Вы засыпали на ходу. Я решил, что лучше вам провести ночь в постели, чем в моей машине. Я был не прав?
В глазах молодой женщины мелькнула растерянность, огромные зрачки сузились.
— О, простите, — пробормотала она, — я иногда сама не знаю, что делаю. У меня сейчас столько неприятностей...
Рука, державшая пистолет, бессильно упала. Малко воспользовался этим и, разжав ее пальцы, положил оружие на стол.
— Вы всегда носите в сумочке револьвер?
— Мне угрожали, — вздохнула она, — я боюсь.
Он сел на край кровати и внимательно посмотрел на нее. Лицо молодой женщины осунулось, под глазами залегли темные круги. Она снова натянула на грудь простыню и смущенно улыбнулась.
— Вчера я, должно быть, наговорила массу глупостей. Я выпила много писко...
— Ничего страшного, — улыбнулся Малко.
Она огляделась и вдруг уставилась на него с испугом.
— Но... Где же спали вы?
— Здесь, — сказал Малко.
— Со мной?
— Да.
Темные глаза снова вспыхнули недобрым огнем.
— Зачем вы меня раздели?
— Неужели вы считаете, что я способен изнасиловать спящую женщину? — оскорбился Малко.
— Нет, что вы! — поспешно ответила Моника.
Он наклонился и поцеловал смуглое плечо.
— Вы совершенно правы. Я вас не изнасиловал. Но мы занимались любовью к обоюдному удовольствию...
— Что?
Моника так резко выпрямилась, что простыня соскользнула, обнажив безупречной формы грудь; но она даже не попыталась прикрыться. Ее черные глаза сверкали.
— Скотина! — взорвалась она. — Я так и знала. Вы изнасиловали меня! Я ничего с вами не хотела.
— Когда вы еще держались на ногах, — мягко заметил Малко, — ваше поведение позволяло предположить обратное. Да и этой ночью мне показалось, что вы испытали нечто похожее на удовольствие.
— Неправда! Я убью вас!
Она рывком вскочила, совершенно голая, и, оттолкнув Малко, метнулась к столу. Он едва успел поймать ее руку, готовую схватить пистолет. Они яростно боролись; от прикосновения ее теплого, бархатистого тела на Малко вдруг накатила волна желания. Сцепившись, они упали на кровать. Ее отчаянное сопротивление только еще сильнее возбудило Малко. Заметив это, Моника принялась царапаться, как обезумевшая кошка, выкрикивая грязные ругательства. Воспользовавшись моментом, когда она оказалась на спине под ним, он навалился на нее всем телом и одним махом овладел ею.
У Моники вырвался сдавленный крик. Она внезапно замерла, как если бы он ее ударил, бормоча дрожащими губами: «Подонок, подонок...» — и не пытаясь больше высвободиться. Тело ее немного расслабилось, хотя ногти по-прежнему впивались в спину Малко. Она бросила на него злобный взгляд.
— Ну что ж, давайте, пользуйтесь! Насилуйте меня, вам ведь только этого и надо!
Такое неслыханное лицемерие вывело Малко из себя. Он принялся за дело, медленно, мощными толчками. Моника лежала неподвижно, раскинув руки, глядя в потолок широко открытыми глазами. Когда он, вскрикнув, рухнул на нее, молодая женщина бросила на него угрюмый взгляд и процедила сквозь зубы:
— Вот видите, я сказала правду! Я вас не хотела, а вы меня изнасиловали. Я ничего не почувствовала. Можете продолжать, если вам неймется...
