Ричард Джессон - Ночной рейс в Париж
— А я думаю, что нет, — возразил Туки с усмешкой, — особенно если уткнуть «сорок пятый» в кишки самым беспокойным…
— В любом случае, — продолжил я, — надо собрать их всех вместе. Это необходимо для нашей же безопасности. А кроме того так будет легче узнать, не захватил ли кто из них с собой семейные ценности в надежде на крупный выигрыш или бесценное бриллиантовое колье, доставшееся от бабушки.
— Где мы оставим машину^ — спросил Туки.
— Спрячем ее где-нибудь возле шоссе, а виллу покинем на автомобиле одного из гостей.
— Толково, — сказал Отто. — Мне нравится.
Мы помолчали. Каждый оценивал ситуацию, чтобы предусмотреть те случайности, которые могли бы сорвать хорошо задуманную акцию, и прикидывал, как избежать их.
— Наверняка здесь будут и люди из Сюртэ, — напомнил Отто. — Они прибудут в полицейских машинах, а это означает, что машины оснащены рациями. Их надо уничтожить первым делом.
— Дельная мысль, краут, — одобрительно проворчал Туки.
— Это возьмет на себя двойка, которая будет работать перед домом. Сначала отключить телефонную связь, а потом проверить машины и перерезать радиопровода, ведущие к аккумуляторам.
— Иисусе! — не выдержал Туки. — Вот это будет грабеж!
— Отметь, — сказал Отто, — нам понадобятся крупномасштабные карты юга Франции. Надо заранее позаботиться об отходе. Все это представление не будет иметь смысла, если мы не сумеем скрыться.
— Как насчет гор Испании? — спросил Туки. — В этих вшивых Пиренеях миллионы всяких троп.
— Раздобудь карты с указаниями пограничных постов и горной местности с обеих сторон границы, — сказал я Отто. — Уйти в горы просто, но надо еще знать, как оттуда выбраться.
— Кстати, — сказал Туки, — если это один из тех дурацких светских приемов — со всякими фото в «Лай- фе» и «Луке», значит, там будут репортеры. А эти ребята научились щелкать маленькими камерами так, что ты и не узнаешь об этом.
— Если мы наденем маски, — возразил я, — можно не бояться корреспондентов.
— Я ничего не имею против, — заявил Туки. — Но они сокращают обзор. В них ты ничего не увидишь боковым зрением.
— Ну, тогда зачерним лица. Так делают командос. Лицо, покрытое черной краской, плюс черный платок, прикрывающий нижнюю часть лица.
Отто набросал на листе бумаги лицо Туки, затем оттенил его черным штрихом и пририсовал платок. Да, в шляпах, с лицами под краской и в платках, прикрывающих лицо от носа до горла, нас никто не сможет узнать, разве что попадется кто-нибудь, кто знает нас очень близко.
— Есть еще что-нибудь? — спросил я.
Парни подумали, и в конце концов оба отрицательно покачали головами.
— Хорошо, — подвел я итоги нашего совещания. — Тогда пошли отсюда. Если понадобится что-то уточнить, мы всегда вернемся.
Отто собрал свои краски, карандаши, бумагу, перекинул за спину ремень походного мольберта.
— Ты отправишься первым, Отто. Мы с Туки поедем в Марсель на автобусе. Тоже сегодня, но попозже. А ты в это время покрутись в Арле по кофейням и послушай, что можно еще разнюхать о базаре. Вопросов не задавай. Только слушай.
— У меня нет денег, — напомнил он.
Я дал ему двадцать тысяч франков.
— В Марселе мы раздобудем новую машину. Остановимся в Отеле де ла Пост под именем братьев Ретцен. Мы сами свяжемся с тобой. Если заметишь нас на улице, не подходи. Ты нас не знаешь. Ясно? — Я прикурил сигарету и затянулся. — А теперь, Отто, повтори все, что я сказал.
Магнитофон — и тот не смог бы быть точнее…
При прощании между нами возникла минутная неловкость. Он не знал, протянуть ли нам руку на прощание или нет. Пришлось нам проявить инициативу.
Когда Отто, нагруженный мольбертом, сумками, походным рюкзаком, двинулся к Арлю, солнце уже садилось, как на картинах Ван Гога.
— Что теперь, босс? — спросил Туки. Он закончил возиться с остатками нашего наблюдательного поста и присыпал землей пустые банки и бутылки, накопившиеся за три прошедших дня.
— Мы обойдем Арль по сельской дороге и выйдем на его окраину с другой стороны города. Дождемся автобуса, он должен подойти к девяти часам вечера, и отправимся глянуть на твоих итальяшек.
— Они тебе понравятся.
— Посмотрим.
ГЛАВА 8
Девятичасовой автобус на Марсель запаздывал. Мы с Туки три дня ничего не ели, кроме хлеба, вина и сыра, и, признаться, оголодали немного. После того как в очередной раз мы спросили владельца маленькой гостиницы рядом с остановкой о прибытии автобуса, он принялся звонить в Арль, а мы сели перекусить. За аперитивом на Туки снова напал кашель, он встал из-за стола и скрылся в туалете. Минут через десять вернулся с раскрасневшимся лицом, как это случалось уже не раз. Я привык к этим приступам и ни о чем не спрашивал Туки. Да он и не расположен был что-либо объяснять.
Мы хорошо подкрепились и уже в десятом часу добрались до кофе. Но тут дверь распахнулась, и в зал вошел мощный мужчина под два метра ростом — таких широченных плеч мне еще не доводилось видеть. Он огляделся, пристально посмотрел на нас и уселся за столик в дальнем конце зала, хмуро поглядывая в нашу сторону. У него была густая, но аккуратная грива темных волос, грубая смуглая кожа и блестящие ровные зубы. Он заказал вино и покуривал короткую черную сигару, изредка посматривая в окно.
— Ты встречался с ним когда-нибудь, а, босс? — спросил Туки.
— Нет.
— Имей в виду — он «упакован».
— Что-что? — переспросил я.
— Вооружен, — сказал Туки и с досадой поморщился. — У него пистолет.
— Откуда ты знаешь? — Сам я ничего не заметил.
— Левая рука опущена вниз слишком прямо, как будто он пытается что-то прикрыть под мышкой, — пояснил Туки. — Или это пистолет, или у этого парня самые могучие бицепсы в мире.
— Судя по его пропорциям, так оно и есть.
— Хочешь взять такого в дело?
— Нет. Он скорее всего пастух, судя по одежде.
— Ты хочешь сказать, что он — французский ковбой? — спросил Туки и хохотнул. — Французский ковбой, будь я проклят!
Я кивнул, продолжая поглядывать на черноволосого гиганта.
Он поднялся из-за стола, двигаясь подобно слону, танцующему в балете, и позвал владельца гостиницы:
— Когда все-таки будет автобус на Марсель?
— Он сегодня опаздывает, — раздался ответ.
«Ковбой» что-то проворчал и снова сел. Он нервничал и несколько раз сердито глянул в нашу сторону, но вид из окна на дорогу интересовал его явно гораздо больше.
— Пойдем отсюда, — сказал я Туки, оплатил счет, встал и направился к двери. Туки следовал за мной.
Когда я приблизился к двери, она неожиданно распахнулась. В ресторанный зал быстро вошел человек в плаще с обнаженным пистолетом, за ним — трое жандармов. Почувствовал, что Туки готов схватиться за оружие, быстро повернулся к нему и отрицательно качнул головой, показывая глазами на могучего незнакомца. В самом деле, этот парень тут же бросился в сторону черного хода, а жандармы и человек в плаще метнулись за ним. Я увидел, как пальцы Туки в кармане пиджака расслабились, выпуская рукоятку «сорок пятого». Он отошел в сторону и встал рядом со мной, наблюдая за происходящим.
— Жан Сеймур! — заорал человек в плаще. — Я приказываю тебе остановиться!
Он похож на полицейского инспектора, подумал я.
Из комнаты, куда вел черный ход, послышался шум. Владелец гостиницы громко закричал. Из рук официанта выскользнул поднос, и по полу загремели тарелки. Из приоткрытой двери доносились крики и звуки ударов. Вдруг из комнаты в зал вывалился огромный ком, сплетенный из рук, тел, ног и, как извивающийся спрут, забился на полу ресторанного зала. Ругань и проклятия сотрясали воздух. Парень ревел, как разъяренный бык. На нем повисли трое жандармов. Он упирался, склонив голову, набычив шею и наклонив вперед плечи. Его здоровенные руки вцепились в двух жандармов, и он пытался столкнуть их головами. Третий нападающий пытался обхватить его со спины, пока инспектор молотил по голове парня полицейской дубинкой.
В конце концов черноволосый гигант все-таки столкнул их лбами с такой силой, что жандармы, как бревна, отлетели от него в разные стороны и растянулись на полу. Но и полицейская дубинка тоже успела сделать свое дело. «Ковбой» тяжело осел на колени, и тогда все трое снова накинулись на него и начали колотить руками и ногами. Он поднялся и сделал последнюю отчаянную попытку вырваться. Он размахнулся и, ударив инспектора в живот, метнул его через весь зал так, что тот приземлился у наших ног. Лишь после этого здоровяк ухмыльнулся — ей-богу! — и рухнул на пол без сознания. Жандармы еще не успокоились и продолжали пинать его сапогами.
Вскоре все закончилось. Парень лежал, растянувшись среди перевернутых столов и стульев, а владелец гостиницы и его жена проклинали своего поверженного гостя на чем свет стоит. Жандармы успокоились и помогли ему подняться на ноги.
