Андрей Добрынин - Кольцевой разлом
- Немедленно высылайте пожарные машины к Москворецкому мосту!- крикнул он в трубку, услышав голос капитана. - Свяжитесь также с городскими властями, пусть вышлют сюда же пожарное судно. Эти идиоты хотели прорваться в Центр на барже, и вот она теперь горит на реке. Надо потушить ее и отбуксировать отсюда, иначе она затонет, и поднимать ее будет гораздо трудней. Кроме того, она отравит соляркой всю реку.
- Слушаюсь,- сухо ответил Неустроев. Видимо, он еще стыдился той вспышки чувств, которая заставила его просить о перемене должности. - Но я как раз хотел сейчас вам звонить,- продолжал он. - Один из самолетов сбросил бомбу над Центром,- наверное, случайно. Горит дом на Мясницкой, надо тушить.
- Потери есть?- спросил Корсаков.
- Нет, наших людей там не было. Это небольшой старый дом, он стоял на ремонте. Но погода сухая, ветер...
- Вызывайте машины,- распорядился Корсаков.
Джип так резко повернул с набережной, что Корсаков едва успел уцепиться за петлю на внутренней обшивке. Снова запищал телефон - звонили с Сухаревской площади:
- Поставили дымовую завесу! Такой дым - ни черта не видно!
- Спокойно,- ответил Корсаков,- это они начинают танковый прорыв. Пусть все остаются на местах - пехоты у них нет, а танки можно пропустить поглубже и там сжечь. В такой ветер дым быстро снесет.
Очередной звонок был с Таганки:
- Бронеколонна прорвалась на улицу Большие Каменщики. Идут на предельной скорости, на огонь не отвечают. Потерь у них пока нет - они слишком быстро проскочили площадь.
- Ничего, в Центре они так не разгонятся,- уверенно ответил Корсаков. - У вас ведь стоят заграждения на улицах? Ну и прекрасно - жгите замыкающие машины, а остальным просто некуда будет деться. С Богом!
Походило на то, что генерал Кабанов решил нанести комбинированный удар. Однако на одном направлении - с реки - этот удар уже удалось отразить: баржа чуть поторопилась с прорывом. Корсаков содрогнулся, подумав о десантном отряде, который наверняка сидел в трюмах и заживо там сгорел. Внезапно Корсакова отвлек от размышлений нарастающий гул, ворвавшийся в открытое окошко машины. Небесная синева, совершенно пустынная минуту назад, теперь заполнилась стремительно растущими силуэтами - так в теплый вечер у моря наполняют пространство стрекозы. Однако, в отличие от беспорядочно порхающих стрекоз, то движение, которое наблюдал Корсаков, происходило в строгом порядке и было полно зловещей целеустремленности. Гул нарастал, водитель Корсакова оглянулся и, вскрикнув:"Бля, вертушки!" - еще сильнее нажал на газ. Уже можно было различить винты, растопыренные лапы ракетных установок, поблескивающие выпуклости кабин, напоминавшие фасетчатые глаза насекомых. Машины пересекли Солянку и помчались по переулкам. В голове у Корсакова мелькнула мысль, что все происходящее - блеф, психическая атака. Генералу не могли позволить устроить воздушный налет на объект в центре столицы! Однако прогремевший слева, совсем рядом, взрыв рассеял все сомнения. Ракета угодила в балкон одного из домов, и тот в клубах дыма и пыли с грохотом и стуком обвалился на тротуар. Водитель инстинктивно крутанул руль вправо, джип резко вильнул и врезался в столб. Корсаков успел выставить вперед руки и ткнулся в них лицом, но водитель разбил нос и губу о рулевое колесо. Джип с охраной вырвался из облака пыли и с визгом затормозил около их машины. Охранники распахнули дверцы и выдернули наружу и Корсакова, и водителя.
- Да пустите, я в порядке!- вырвался Корсаков из их могучих объятий. - Давайте все в дом!
Над ними, оглушая грохотом двигателей, уже проносились огромными тенями вертолеты. За домами, там, где находился командный пункт, слышались разрывы ракет. Они должны были обогнуть командный пункт по переулку со стороны, противоположной пустырю, и не доехали совсем немного. Корсаков в окружении охранников бросился к углу - свернув налево в очередной переулок, они метров через пятьдесят достигли бы цели. Заметив краем глаза приближающийся вертолет, Корсаков невольно оглянулся и тут же бросился на землю. Выпущенная с вертолета ракета взорвалась под автомобилем, и джип подбросило высоко в воздух. Тут же взорвался бензобак, и машина, окутанная дымным пламенем, переворачиваясь на лету, с грохотом и звоном рухнула на землю. Корсаков, поднимаясь и сворачивая за угол, поблагодарил про себя Бога за то, что летчик не захотел или не успел воспользоваться пулеметными установками - эти чудовищные гибриды пулемета со средневековой митральезой не оставили бы в переулке ничего живого.
Забежав за угол, они увидели наконец дом, в котором располагался командный пункт, и услышали очередную серию разрывов. Видимо, с другой стороны в здание попало сразу несколько ракет. Одна из ракет взорвалась на крыше, угодив, очевидно, в пулеметное гнездо - вниз полетели и шлепнулись на тротуар дымящиеся мешки, из которых на лету сыпался песок. До слуха Корсакова доносилась глухая дробь крупнокалиберных пулеметов - это отстреливались обороняющиеся. Между тем вертолеты, промчавшиеся над зданием, описав полукруг, снова заходили в атаку. Корсаков уже подбегал к подворотне, когда один из выпустивших ракеты вертолетов, пролетев над командным пунктом, вдруг начал терять высоту и вместо того, чтобы развернуться, по наклонной прямой устремился вниз. Над самой крышей старенького четырехэтажного дома машина взорвалась. Пылающие обломки, переворачиваясь в воздухе, полетели в разные стороны, а сам вертолет клубящимся огненным шаром врезался в горб крыши, проломив и жесть, и стропила. Пламя заплясало над проломом, потекло по жестяным скатам, полилось вниз... Через подворотню Корсаков вбежал во двор командного пункта, который теперь был сплошь усеян битым стеклом и кирпичом, срезанными ветками тополей, скомканными листами кровельного железа. Однако пулеметные гнезда, расположенные против каждой подворотни, остались целы: Корсаков как раз застал тот момент, когда пулеметчик послал длинную очередь вдогонку пролетевшему звену вертолетов. Поскольку все офисы, расположенные на каждом этаже командного пункта, соединялись между собой, Корсаков забежал в ближайший подъезд и огромными прыжками помчался вверх по лестнице. Следом за ним, тяжело дыша, топали охранники, а позади всех тащился водитель, зажимавший пальцами кровоточащий нос и от головокружения поминутно хватавшийся за перила. На последнем марше его вырвало, и Корсаков оглянулся на него с верхней площадки.
- Иди в перевязочную, отлежись пока там,- распорядился Корсаков. - Понадобишься - позову.
Хрустя подошвами ботинок по битому стеклу, Корсаков зашагал по анфиладе комнат, соединенных между собой по всему периметру здания. Паники не было: люди сновали из комнаты в комнату, негромко переговариваясь, несли патронные цинки, выводили раненых. В одной из комнат, внутренность которой была сплошь иссечена осколками, а свисавшие клочьями обои еще дымились, к оконному проему примыкала зияющая полукруглая пробоина. В углу валялся искореженный пулемет, на полу громоздились битые кирпичи, а под слоем рыжеватой кирпичной пыли угадывались очертания двух человеческих тел.
- Ракетой влепил прямо в комнату,- сказал кто-то над ухом остановившегося на секунду Корсакова. - На месте обоих убило.
Напротив, в комнате через коридор, также ранило троих. Корсаков подумал, что его водителя с каким-то там жалким сотрясением мозга из перевязочного пункта скорее всего выгонят. Бойцов, раненных в ноги, товарищи, сноровисто подхватив снизу, тащили к лестнице на руках.
- Носилки захватите в перевязочной, когда будете возвращаться,- бросил на ходу Корсаков, направляясь в ту часть здания, которая выходила на пустырь. Там он сразу вступил в помещение,одна стена которого полностью была выбита взрывом ракеты. Пол покрывали разбросанные бумаги, папки, настольные лампы, части компьютеров; опираясь на конторский стол, засыпанный пылью и кирпичным крошевом, Корсаков посмотрел в провал вниз, на пустырь. Заминированное пространство пустыря было сплошь перепахано взрывами - видимо, летчики имели задачу уничтожить также и минное поле. Корсаков направился дальше. Послышался крик:"Воздух!", и царившая на этаже суета внезапно замерла. Возник и начал грозно нарастать рев двигателей, совсем рядом гулко застучал пулемет, и вдруг грохот и треск разрыва заглушили все эти звуки. Ракета угодила на этаж где-то впереди - из комнаты в коридор хлынули клубы дыма и пыли. Корсаков направился туда, по пути заглядывая во все помещения по той стороне здания, которая подвергалась обстрелу. Он знал, что большая часть людей находится в бомбоубежище и в случае штурма здания встретит противника на нижних этажах. Тем не менее потерь было немало - в одной из комнат пулеметчики сами попали под шквал пулеметного огня и погибли, причем на залитом кровью полу вперемежку с изрешеченными телами валялись оторванные руки; в другой комнате, где еще не осела пыль, мертвецов вместе с их пулеметом похоронил под собой рухнувший потолок. В пролом стены Корсаков увидел удаляющиеся вертолеты. Атака с воздуха кончилась, и тут же со стороны переулка, откуда Корсаков подошел к дому, послышалась стрельба. Как и следовало ожидать, это проявилась подпольно сформированная боевая группа из сторонников (или наемников) правительства. Ситуация оставалась штатной - все были предупреждены о том, что следует быть готовыми к такой атаке, потому люди, заполнившие коридор, не заметались в панике, а продолжали спокойно заниматься своими делами - тащили к лестнице раненых, подносили боеприпасы, убирали обломки, загромоздившие проход. Корсаков подумал, что после столь основательного авианалета атака слабосильной группы тайных агентов - это просто пародия на штурм. Как бы в ответ на его мысли до его слуха донеслись крики - кричали люди, смотревшие в окна:
