Кен Фоллетт - На орлиных крыльях
Билл молил, чтобы время шло побыстрее. У него забронировано место на завтрашний рейс самолета. Эмили и детишки ждут его в Вашингтоне, где живут ее и его родители. Они задумали устроить для него грандиозный прием накануне Нового года. Биллу было невтерпеж снова увидеть их. Ему следовало уехать из Ирана еще несколько дней назад, когда здесь начали бросать в дома зажигательные бомбы. Такую бомбу бросили в дом одной молодой женщины, с которой он когда-то вместе учился в средней школе в Вашингтоне. Она вышла замуж за дипломата из американского посольства. Билл расспрашивал их об инциденте. Никто, к счастью, не пострадал, но было очень страшно. «Теперь нужно быть особо осторожным и постараться поскорее убраться отсюда», – подумал он.
Наконец Аболхасан открыл дверь и позвал:
– Билл! Входите, пожалуйста.
Билл взглянул на часы – было уже пять. Он вошел.
– Холодновато здесь, – сказал он, усаживаясь.
– На этом месте довольно тепло, – ответил Пол с дежурной улыбкой. Билл взглянул на его лицо: по нему было видно, что чувствовал он себя не лучшим образом.
Перед тем, как начать задавать Биллу вопросы, Дэдгар съел бутерброд и выпил стакан чаю. Разглядывая его, Билл подумал: «Нужно держать ухо востро – этот тип стремится поймать нас на чем-то, так что он ни за что не выпустит нас из страны».
Допрос начался. Билл назвал свое имя и фамилию, дату и место рождения, образование, квалификацию и профессию. Лицо Дэдгара, пока он задавал вопросы и записывал ответы, ничего не выражало – он был подобен машине.
Он начал понимать, почему допрос Пола длился очень долго. Каждый вопрос нужно было переводить с фарси на английский и каждый ответ – с английского на фарси. Переводила госпожа Нурбаш, Аболхасан же изредка встревал со своими объяснениями и поправками.
Дэдгар спросил Билла о том, как ЭДС выполняла контракт, заключенный с министерством. Билл отвечал пространно и подробно, хотя эта деятельность была сложной и носила в высшей степени технический характер, а он отлично видел, что переводчица Нурбаш мало что понимала из его ответов. В любом случае, вряд ли кто мог понять все сложности и тонкости проекта, задав всего несколько общих вопросов. Что за чепухой они тут занимаются? Билл ничего не понимал. Зачем Дэдгар просиживает день-деньской в этом морозильнике, да еще задает дурацкие вопросы? Это, наверное, какой-то персидский обряд, решил Билл. Дэдгару нужно сделать ничего не значащие записи, показав тем самым, что он использовал все возможности, и заранее обезопасить себя от нападок, что он, дескать, безосновательно отпустил американцев. Самое худшее, что может быть – их подержат в Иране немного подольше. В любом случае, решить это дело – просто вопрос времени.
Господин Дэдгар и переводчица казались настроенными враждебно. Беседа все больше приобретала форму следственного перекрестного допроса. Дэдгар заявил, что отчеты ЭДС министерству о проделанной работе содержат ложные сведения, а ЭДС использовала их, чтобы выколотить из министерства деньги за работы, которые никогда и не проводились. Билл указал, что чиновники министерства, которые разбирались в их делах, никогда не говорили о том, что отчеты неточны. Если ЭДС не справлялась с работой, то где же жалобы на этот счет? Дэдгару следовало бы заглянуть в папки министерства.
Дэдгар спросил о докторе Тоульяти, а когда Билл разъяснил его роль, прежде, чем Дэдгар открыл рот для ответа, в разговор встряла госпожа Нурбаш и заявила, что его объяснения – ложь.
Затем последовало несколько разных вопросов, в том числе и вопрос, приведший Билла в полное недоумение: были ли у ЭДС греческие служащие? Билл ответил, что таковых никогда не было, и поинтересовался, какое это имеет отношение к делу. Дэдгар теперь отбросил маску невозмутимости и казался раздраженным. Как знать, может, он надеялся, что ответы Билла станут противоречить тому, что говорил Пол, а разочаровавшись в надеждах, полез напролом. Его вопросы стали небрежными и торопливыми; он не следил, как Билл отвечает на них и дает пояснения, и через час закончил допрос.
Госпожа Нурбаш сказала:
– А теперь подпишите, пожалуйста, каждый вопрос и ответ в блокноте господина Дэдгара.
– Но они же написаны на фарси, а мы не знаем ни слова на нем! – запротестовал Билл.
«Это ловушка, – подумал он, – может, мы подпишем признание в убийстве или в шпионаже, или в каком другом преступлении, придуманном Дэдгаром».
Аболхасан предложил:
– Я посмотрю записи и проверю.
Пол и Билл ждали, пока Аболхасан читал написанное. Читал он, казалось, бегло и явно поверхностно. Наконец Аболхасан положил блокнот на стол и произнес:
– Советую подписать.
Билл настроился не подписывать, но у него не было выбора. Если он хочет попасть домой, то должен подписать. Он взглянул на Пола, тот передернул плечами:
– Полагаю, нам лучше подписать.
Они поочередно поставили свои подписи против коротеньких кривых каракулей на фарси.
Закончив, они почувствовали, что атмосфера в комнате стала какой-то напряженной. «Ну а сейчас, – подумал Билл, – он должен сказать, что мы можем отправляться домой».
Дэдгар собирал свои бумаги в тонкую пачку, что-то говоря Аболхасану на фарси. Затем он вышел из комнаты. Аболхасан обратился к Полу и Биллу с посеревшим лицом.
– Вас сажают под стражу, – сказал он.
У Билла оборвалось сердце. «Ни тебе самолета, ни Вашингтона, ни Эмили, ни новогоднего вечера…»
Выяснилось, что залог потянул на девяносто миллионов туманов – шестьдесят за Пола и тридцать за Билла.
– Боже мой! – воскликнул Пол. – Девяносто миллионов – это ведь…
Аболхасан быстро подсчитал на клочке бумаги:
– Чуть меньше тринадцати миллионов долларов.
– Это какое-то надувательство! – запротестовал Билл. – Тринадцать миллионов! Залог за убийство и то двадцать тысяч.
Аболхасан сказал:
– Он спрашивает, готовы ли вы заплатить залог.
Пол засмеялся и ответил с подковыркой:
– Скажите ему, в данный момент я не при деньгах. Пойду сбегаю в банк.
Аболхасан ничего не ответил.
– Нет, это несерьезно, – заявил Пол.
– Но он-то не шутит, – проронил Аболхасан.
И вдруг Билл обозлился, как черт – обозлился на Дэдгара, на Лю Гольца, на весь этот проклятый мир. Зачем, спрашивается, они притащились сюда? Ведь их никто на аркане не вел, только чтобы не подвести посольство, которое условилось о встрече. Они не сделали никому ничего плохого, и никто не может сказать дурного слова против них – и все же их собираются отправить в тюрьму, да еще в самую что ни на есть худшую – в иранскую тюрьму!
Аболхасан прервал их мысли:
– Вам позволено позвонить по разу каждому.
Прямо как в детективном телевизионном фильме – всего один звонок и после – марш в камеру, под замок. Пол поднял трубку и набрал номер:
– Ллойда Бриггса, пожалуйста. Это Пол Чиаппароне… Ллойд? На ужин я сегодня не приду. Меня отправляют в тюрьму.
Билл подумал: Пол все еще не верит по-настоящему. Пол выслушал ответ, затем сказал:
– А что, если для начала позвонить Гэйдену?
Билл Гэйден, чье имя так похоже на имя Билла Гэйлорда, был президентом корпорации «ЭДС Уорлд» и непосредственным начальником Пола. Как только весть о них дойдет до Далласа и ЭДС запустит свой аппарат на всю катушку, подумал Билл, эти иранские придурки узнают, почем фунт лиха.
Пол положил трубку, теперь ее взял Билл. Он набрал номер посольства США и попросил к телефону генерального консула.
– Гольц? Это Билл Гэйлорд. Нас только что арестовали, а залог установили в тринадцать миллионов долларов.
– Как же это случилось?
Билл пришел в бешенство от спокойствия Гольца, от его размеренного голоса:
– Это вы устроили нам эту чертову встречу. Ведь вы же говорили, что после нее мы можем уезжать.
– Уверяю вас, что если вы не сделали ничего дурного…
– Что вы имеете в виду под «если»? – заорал в трубку Билл.
– Я пошлю кого-нибудь в тюрьму, – сказал Гольц. Билл положил трубку.
В комнату вошли два иранца, которые болтались по коридору. Билл заметил, какие они были крепкие, и понял, что это переодетые полицейские.
– Дэдгар сказал, – заметил Аболхасан, – что нет необходимости надевать на вас наручники.
– Вот здорово! Ну, спасибо, – съязвил Пол.
Биллу внезапно припомнились разные истории о пытках заключенных в шахских тюрьмах. Он старался отогнать эти мрачные мысли.
– Не хотите ли передать мне портфели и бумажники? – спросил Аболхасан.
Они передали. Пол отсчитал и оставил себе сотню долларов.
– Не знаете ли случайно, где эта тюрьма? – спросил он Аболхасана.
– Вас поведут прямо в камеру предварительного заключения в Министерстве юстиции на улице Кайям.
– Быстренько летите в «Бухарест» и все подробно расскажите Ллойду Бриггсу.
