Дэвид Бальдаччи - Божественное правосудие
Некоторое время они вели ни к чему не обязывающую беседу, а затем наконец седовласый Хейес, сделав последний глоток кофе, откинулся в кожаном кресле.
— Впечатления от прочитанного?
— Масса. Но все какие-то расплывчатые. Вынужден заметить, документы выглядят чуть ли не сфальсифицированными. Дыры такие, что самолет просвистит и крылом не зацепит.
Хейес одобрительно кивнул:
— Моя первая реакция была точно такой же.
Нокс не стал уточнять, чем важно такое выделение слова. По опыту прошлых отношений с Маклином он уже знал, что только заработает себе неприятности.
— Должен признаться, мне пока не ясна цель расследования. Что мы предполагаем в конечном итоге выяснить?
Хейес развел длинными костлявыми руками.
— Что выяснить? Правду, разумеется.
— Вы говорите так, будто не уверены в этом, — осторожно заметил Нокс.
— Смотря что вы нароете. Сами знаете, как у нас бывает.
— Грей и Симпсон мертвы. Стоит ли будить спящую собаку?
— Нам нужна информация, а что делать с ней потом… На данный момент это совершенно отдельный вопрос, который вас не касается.
«Да уж, он умеет тактично ставить подчиненных на место!»
— Значит, я провожу полное расследование дела? Вы именно это мне поручаете, сэр?
Хейес молча кивнул. Нокса поразило, что отставной генерал может подозревать его в попытке каким-то образом вести запись беседы.
«Если бы только я отважился…»
Нокс решил не давить на генерала, чтобы тот обязательно озвучил свой ответ. Вдруг где-то в самолете скрыта некая «руководящая сила», которая поможет ему выйти из салона на высоте восьми миль, если он слишком сильно прижмет Маклина? Притянуто за уши? Возможно. Но судьбу лучше не испытывать.
— Расскажите, как вы планируете вести расследование.
— Есть следственные версии… Полагаю, что директор — вне моей досягаемости? — спросил Нокс, намекая на шефа ЦРУ.
— Вряд ли он будет вам полезен. Разведка начинается с того, что в голову приходят нужные мысли, а в случае директора дома никогда никого нет.
«Маклин определенно знает, что запись я не веду».
— А агенты ФБР, расследовавшие взрыв дома Грея? А агент секретной службы Алекс Форд? А что вы можете сказать о «Тройной шестерке»?
— А что она? Официально ее никогда не существовало.
Ноксу надоела словесная игра.
— В бумагах есть расплывчатое указание на то, что кого-то внезапно вывели из подразделения и что Грей был об этом осведомлен.
— Можете порыться, если хотите, но упретесь в тупик.
— А как насчет несанкционированной операции в Советском Союзе много лет назад?
— Не стоит там копаться. Всем будет только хуже.
— Вы усложняете мне задачу, генерал.
Хейес в ответ улыбнулся:
— Если бы все было просто, разве мы стали бы вам звонить, Нокс?
— Я не фокусник. Я не могу заставить вещи появляться и исчезать.
— Ну, исчезновение мы прикроем. То, что необходимо найти, затем должно навсегда исчезнуть. Как насчет того человека, с которым Грей встречался в тот вечер, когда его взорвали?
— Известный кинорежиссер Оливер Стоун? — не смог сдержать улыбку Нокс.
— В свое время этот тип разбил палатку в парке Лафайет и, насколько я помню, вывесил плакат «Хочу знать правду!».
— Искать правды прямо напротив Белого дома? Все равно что нацистов в синагоге. Считаете, этим ненормальным стоит заняться?
— Исходя из того, что он больше не появляется там, где ошивался постоянно, считаю, что заняться им стоит.
— Что еще о нем известно?
— Практически ничего. Вот вам еще одна причина, почему его нужно взять в разработку.
— А что это за вскрытие могилы на Арлингтонском кладбище?
— Как ни странно, в тот день, когда Грей распорядился произвести эксгумацию, я был у него в кабинете.
— Он говорил, зачем ему это понадобилось?
— Отдавать приказы он умел лучше, чем объяснять их.
— Чье же тело обнаружили в гробу? Джона Карра или кого-то другого?
— Ни то ни другое. На поверку гроб оказался пустым.
— Получается, Карр жив?
— Не исключено.
— Он входил в состав «Тройной шестерки»? Я читал выборку из его армейского досье. Он отвечал всем требованиям.
— Примите это в качестве рабочей гипотезы.
— У вас есть основания считать, что Карр и Стоун — один и тот же человек?
— У меня нет оснований считать иначе.
— Тогда по какой причине Карр застрелил Грея и предположительно Симпсона?
— Не все из «Тройной шестерки» заканчивали службу по-хорошему. Возможно, Карра кинули.
— Если так, то он слишком долго не нажимал на спусковой крючок. И потом, он ведь лично был с визитом в доме Грея. Зачем устраивать взрыв? Он вполне мог убить Грея во время встречи.
— Возможно, тогда не было для этого причин.
— А что изменилось?
— Вот и выясните! Флаг и могильный крест — недвусмысленный знак.
Нокс восхитился, как за несколько коротких минут Хейес от позволения нащупывать свой путь расследования перешел к тому, чтобы направить его по нужному генералу пути.
— Итак, регулярная отчетность, каналы связи обычные. Если понадобится помощь, не медлите. Сделаем все возможное. В определенных пределах, естественно. Как я уже говорил, не все разделяют наши взгляды на проблему. Консенсус в разведкругах так же труднодостижим, как конфессиональный мир в Ираке.
«Правая рука подталкивает в атаку, а левая держит у горла нож».
Хейес нажал кнопку на подлокотнике кресла, и самолет начал крутой вираж. Очевидно, и полет, и разговор закончились.
Как бы подтверждая этот логический вывод, генерал встал и направился по проходу к двери в хвосте самолета. Дверь, щелкнув, захлопнулась за ним.
Нокс стал смотреть на облака, появившиеся, когда самолет начал снижаться.
Через полчаса он уже мчался в своем «ровере» на восток.
Он начнет с Алекса Форда, а дальше пойдет по списку подозреваемых. Но из того, что Хейес говорил, равно как и оставил недосказанным, складывалось впечатление, что все дороги ведут к так называемому Оливеру Стоуну.
Если Стоун входил в состав «Тройной шестерки» и спустя три десятка лет смог уничтожить Симпсона и Грея, то Нокс вовсе не был уверен, что ему так уж хочется схлестнуться с этим джентльменом.
«Действительно, опасные времена».
Отставка становилась все привлекательнее. Главное теперь — до нее дожить.
ГЛАВА 11
Автобусы «Грейхаунд» не ходили в окрестности Дивайна, что в штате Виргиния. Однако в ту сторону нашелся ржавый драндулет на вихляющихся колесах со звучным названием «Междугородние рейсы», грубо намалеванным на борту по самодельному трафарету. Стоун и Дэнни сели на заднее сиденье, за пассажиром, державшим на голых опухших коленях клетку с цыплятами, и женщиной, оказывавшей Стоуну намного больше, чем тому хотелось, знаков внимания, включая пересказ истории своей жизни за все семьдесят с чем-то лет. К счастью, она вскоре сошла; ее встречал мужчина на древнем «универсале» без двух дверей.
Наконец высадились и они — в таком месте, которое Стоун мог описать только как обочину дороги где-то у черта на рогах. Захолустная станция, где пришлось сойти с поезда, по всем показателям выглядела блестящей столицей.
— И что теперь? — Стоун закинул рюкзак за спину.
Дэнни подхватил чемоданчик.
— Теперь пойдем пешком и попробуем голосовать. Может, повезет.
Хотя был уже второй час ночи, им повезло, и они отправились в Дивайн в кузове грузовичка, где с ними ехал, по словам хозяина, боров-рекордсмен Лютер. Рекордсмен все норовил засунуть розовый пятак в промежность Стоуну.
Вдалеке Стоун увидел контуры какого-то массивного сооружения. На темном небе вырисовывались узкие башни и трехэтажные здания. В неясном лунном свете по периметру строений что-то сверкало.
— А это что такое?
— «Мертвая скала». Федеральная тюрьма особого режима.
— Откуда такое название?
— Так народ прозвал. Она стоит на месте заброшенной шахты. Лет тридцать назад двадцать восемь горняков погибли под обвалом, и шахту замуровали. Ну а в тюрьме содержат отбросы из отбросов. То еще местечко.
— Ты кого-нибудь там знаешь?
Дэнни молча отвернулся.
Стоун продолжал рассматривать тюремный комплекс, пока тот не скрылся за поворотом. Он понял, что в темноте сверкала отражавшая лунный свет колючая проволока.
Они высадились из грузовичка и дальше пошли пешком. Дивайн по большей части был погружен во тьму, но пока они тащились по улице, то тут, то там стали появляться огни фар. Мимо них в восточном направлении проехал пикап. Затем еще один. И еще… Сквозь грязные стекла Стоун наблюдал за странно похожими друг на друга водителями: худая фигура низко склонилась к баранке, между пальцами зажата сигарета. Стекла машин были затянуты осевшим в морозном воздухе инеем. Городок накрывали тени окружавших его близких гор, которые казались темнее самой ночи.
