Кен Фоллетт - На орлиных крыльях
У Коберна до предела напряглись мышцы. Если они откроют огонь прямо в комнате, будет та еще мясорубка…
Переводчик взял карабин и заявил:
– Ну а теперь вы будете нашими гостями. Давайте попьем чаю.
Болурян сделал на клочке бумаги какую-то надпись и передал его переводчику. Коберн понял, что Болурян просто оформил выдачу переводчику оружия и выписал ему разрешение на право владения им. «Боже, а я-то думал, что он собирается расстрелять нас», – пробормотал Коберн.
Лицо Саймонса ничего не выражало.
Подали чай.
На улице уже стемнело. Рашид спросил, нет ли здесь помещения, в котором американцы могли бы переночевать.
– Вы будете нашими гостями, – пояснил переводчик. – Я лично позабочусь о вас – Коберн подумал: «Неужели для этого ему нужен карабин?» Переводчик продолжал: – Утром наш мулла напишет записку мулле города Резайе с просьбой разрешить вам проехать.
– Что вы об этом думаете? – прошептал Саймонсу Коберн. – Стоит ли нам остаться на ночь или лучше сразу двинуться дальше?
– Не думаю, что у нас есть выбор, – ответил Саймонс – Когда он употребил слово «гости», это была простая вежливость.
Они допили чай, и переводчик сказал:
– А теперь пойдем пообедаем.
Они поднялись на ноги и надели обувь. По пути к машинам Коберн заметил, что Гэйден прихрамывает.
– Что у тебя с ногами? – поинтересовался он.
– Тише ты, – шикнул на него Гэйден. – Я запихнул все мои деньги в ботинки и теперь еле иду.
Коберн рассмеялся.
Они сели в машины и поехали по-прежнему в сопровождении курдских охранников и переводчика. Гэйден незаметно развязал шнурки ботинок и поудобнее распихал деньги. Машины остановились у бензоколонки.
– Если б они не собирались отпустить нас, то не дали бы нам заправиться… правда?
Коберн пожал плечами.
Они приблизились к городскому ресторану. Сотрудники ЭДС сели за стол. Охранники расположились вокруг них, образовав что-то похожее на кольцо, таким образом изолируя их от находившихся в ресторане горожан.
В зале работал телевизор. Передавали речь аятоллы. «И надо же было этому парню прийти к власти именно сейчас, когда у нас и без того полно неприятностей», – подумал Пол. Затем переводчик рассказал ему, что Хомейни велел не приставать к американцам, а дать им возможность беспрепятственно покинуть Иран, и на душе у Пола стало легче.
Им подали челла-кебаб – мясо молодого барашка с рисом. Охранники ели с жадностью, положив винтовки на стол рядом с тарелками.
Кин Тэйлор немного поковырял рис и положил ложку. Разболелась голова. Они с Рашидом по очереди вели машину, и у него было такое чувство, что он весь день, не моргая, смотрел на солнце. Его также беспокоило, что Болуряну взбредет в голову ночью позвонить в Тегеран и справиться там насчет ЭДС. Охранники жестами показывали ему, чтобы он ел, но он лишь отхлебывал кока-колу.
Коберн тоже не был голоден. Он вспомнил, что ему нужно было позвонить Голаму. Время позднее. Они там. Наверно с ума сошли от беспокойства. Но что сказать Голаму? Что у них все хорошо или что у них неприятности?
Когда все поели, начался легкий спор, кому платить за обед. Рашид сказал, что охранники хотят сделать это сами. Американцы деликатно, чтобы никого не обидеть, предложили деньги, несмотря на то, что были гостями. Они поступили так в знак благодарности к угощавшим их людям. В конце концов, за всех заплатил Кин Тэйлор.
При выходе из ресторана Коберн обратился к переводчику:
– Мне очень нужно позвонить в Тегеран, чтобы сказать нашим людям, что у нас все в порядке.
– Хорошо, – согласился молодой человек.
Они подъехали к зданию почты. Коберн и переводчик вошли внутрь. У трех-четырех телефонных будок стояла толпа. Все ждали своей очереди. Переводчик поговорил с кем-то из работников почты, а затем повернулся к Коберну:
– Все линии связи с Тегераном перегружены. Туда очень трудно дозвониться.
– А нельзя ли нам зайти сюда попозже?
– Можно.
Было уже темно, когда они выехали из города. Прошло несколько минут, и они остановились у ворот какой-то огороженной забором территории. При свете луны виднелось что-то, похожее на плотину.
Довольно много времени ушло на поиски ключей. Наконец они нашлись, и машины въехали на территорию. Там, в небольшом парке, стоял дорогой, современный трехэтажный особняк из белого гранита.
– Это один из шахских дворцов, – пояснил переводчик. – Шах лишь однажды был здесь, чтобы возглавить церемонию пуска электростанции. А сегодня ночью мы воспользуемся его особняком.
Они вошли в дом. Там было тепло и уютно. Переводчик с негодованием заметил:
– Отопление здесь не выключалось на протяжении трех лет на случай, если приедет шах.
Все поднялись наверх и ознакомились с помещением, в которое их поселили. Оно представляло собой роскошный коридор.
По обеим сторонам коридора находились комнаты меньших размеров, в каждой из которых было две односпальные кровати и ванная комната, вероятно, для шахских телохранителей. Под каждой кроватью лежала пара шлепанцев.
Американцы въехали в комнаты личной охраны шаха, а курдские революционеры заняли шахский номер. Один из них решил принять ванну. Американцы слышали, как он там плескался, что-то кричал и от души радовался. Через некоторое время он вышел. Это был самый высокий и толстый охранник. Он надел роскошный шахский халат и, кривляясь, разгуливал в нем по коридору. Глядя на него, остальные охранники помирали со смеху. Проходя мимо Гэйдена, он с ужасным акцентом произнес по-английски: «Настоящий джентльмен». Гэйден рассмеялся.
Коберн спросил у Саймонса:
– Каков распорядок дня на завтра?
– Они хотят проводить нас до Резайе и передать там в руки самого большого местного начальника, – ответил Саймонс – Их присутствие поможет нам беспрепятственно проехать через возможные заставы. Однако, когда мы доберемся до Резайе, может быть, нам удастся уговорить их поехать в дом преподавателя сельскохозяйственного института, а не к городскому голове.
Коберн понимающе кивнул головой.
– Хорошо.
Рашид проявлял беспокойство.
– Это плохие люди, – шепнул он. – Не доверяйте им. Нам нужно убираться отсюда.
Коберн не так уж верил курдам, однако не сомневался, что, пытаясь немедленно уехать, группа наживет себе неприятности.
Он заметил, что у одного из охранников была западногерманская автоматическая винтовка Г-3.
– Да, вот это действительно грозное оружие, – воскликнул Коберн.
Охранник улыбнулся. По-видимому, он понял Коберна.
– Я такой раньше не видел, – признался Коберн. – А как она заряжается?
– Заряжается так, – ответил охранник и показал Коберну, как это делается.
Они сели рядом, и охранник рассказал Коберну все, что знал о своей винтовке. Курду хватило на это его запаса английских слов. Правда, он часто помогал себе жестами.
Американцы захотели принять душ. Первым в ванную вошел Гэйден и истратил весь запас горячей воды. Пол встал под холодные струи. Уж кто-кто, а он-то за последнее время привык к этому.
Американцы кое-что узнали о своем переводчике. Он учился в Европе и приехал домой на каникулы. Тут произошла революция, и ему не удалось вернуться назад. Вот почему он знал, что аэропорт закрыт.
В полночь Коберн спросил его:
– Можем мы еще раз попытаться позвонить?
– Да.
Один из охранников проводил Коберна в город. Они отправились на почту, которая до сих пор была открыта, но связь с Тегераном прервалась.
Коберн ждал до двух часов ночи, а потом потерял надежду.
Когда они возвратились в построенный около плотины дворец, все уже крепко спали.
Он лег в постель. По крайней мере, все они живы. Можно поблагодарить судьбу хотя бы за это. Никто не знал, что ждет их на пути к границе, но об этом он будет волноваться завтра.
Глава двенадцатая
– Проснитесь, Коберн, нам пора, надо ехать!
Сквозь сон Коберн услышал скрипучий голос Саймонса и открыл глаза. «Где я?» – подумал он.
В шахском дворце в Махабаде.
О черт!
Он поднялся.
Саймонс приказал собираться в дорогу, но вокруг не было видно охранников. Наверное, они еще спали. Американцы готовились к отъезду довольно шумно, и вскоре из королевских апартаментов вышли курды.
Саймонс обратился к Рашиду.
– Скажи им, что нам пора ехать и что мы спешим, поскольку на границе нас ждут друзья.
Рашид передал это курдам, а затем объявил:
– Придется подождать.
Саймонсу это не понравилось.
– Зачем?
– Они все хотят принять душ.
– Почему им так приспичило мыться? – вмешался Кин Тэйлор. – Большинство из них не принимали душа уже пару лет. Могли бы подождать еще денек.
Полчаса Саймонс скрывал свое нетерпение, а затем велел Рашиду напомнить охранникам, что американцы очень спешат.
